Протокол «Сигма» - Ладлэм Роберт - Страница 41

• Предыдущая
• 41/167
• Следующая

Она снова заговорила слабым, сдавленным голосом:

– Он должен был защитить вас. Уговорить вас уехать из страны. Он должен был спасти вашу жизнь, невзирая на то, что сам подвергался при этом смертельной опасности. О, боже, я говорила, что ему не следует ехать. Я просила, я умоляла его.

Бен взял ее за руку.

– Мне так жаль… – А действительно, что он мог сказать? Разве можно передать словами, как ему мучительно больно, что пришлось умереть Питеру, а не ему самому? Он скорбит, что все сложилось так, а не иначе. И еще одно – он любил Питера гораздо дольше, чем она.

Голос Лизл снова смягчился.

– Я ведь даже не могу попросить, чтобы мне выдали его тело, не так ли?

– Нет. И никто из нас не может.

Она сглотнула слюну.

– Вы знаете, Питер очень любил вас…

Ему было очень больно слышать это. Он вздрогнул.

– Мы много дрались. Я думаю, что это наподобие того закона физики, знаете, где говорится, что каждое действие вызывает равное и противоположно направленное противодействие.

– Вы двое не просто выглядели похожими, но и были очень схожи между собой.

– Не слишком.

– Это может сказать только близнец.

– Вы меня совсем не знаете. По темпераменту, по эмоциональному строю мы были совершенно разными.

– Возможно, это такая же разница, какая бывает между двумя снежинками. Несмотря на некоторые различия, они все равно остаются снежинками.

Бен с благодарностью улыбнулся.

– Я не уверен, что нас можно было назвать снежинками. Мы всегда причиняли окружающим слишком много беспокойства.

Что-то в ней снова сломалось. Теперь она плакала навзрыд, и при виде ее муки сердце Бена готово было разорваться.

– О, боже, но зачем им нужно было убивать его? Для чего? Зачем? Он никогда ничего не сказал бы, он же не был дураком!

Бен терпеливо ждал, пока она не успокоилась снова.

– Питер сказал мне, что он нашел документ, список имен. Двадцать три фамилии высокопоставленных государственных деятелей и промышленников. «Люди, о которых ты должен был слышать», – сказал он. Он сказал, что это был учредительный документ какой-то организации, созданной здесь, в Швейцарии.

– Да.

– Вы видели этот документ.

– Видела.

– Он вам показался подлинным?

– Насколько я могу судить, да. Все признаки, даже машинопись, походили на те, относившиеся к тысяча девятьсот сороковым годам бумаги, которые мне доводилось видеть.

– И где он теперь находится?

Лизл поджала губы.

– Перед тем как мы уехали из Цюриха, Питер открыл счет в банке. Сказал, что делает это прежде всего ради сейфа, который при этом выделяет банк. Он хотел держать там бумаги. Я не знаю наверняка, но мне кажется, что он должен был поместить этот список туда.

– А не мог ли он спрятать его дома, в вашей хижине?

– Нет, – быстро ответила Лизл, – в нашей хижине нет никаких укромных мест.

Бен мысленно отметил, что она отреагировала на его слова слишком поспешно.

– А ключ от этого сейфа у вас?

– Нет.

– Если счет на имя Питера, разве не было опасности того, что плохие парни могли бы узнать о его существовании?

– Именно поэтому он не стал открывать его на свое имя. Счет открыт на имя его поверенного.

– Вы помните, кто это был?

– Конечно. Это мой кузен доктор Маттиас Дешнер. Даже не кузен, а троюродный брат. Дальний родственник, достаточно дальний для того, чтобы никто не мог бы догадаться о его связи с нами… со мной. Но он хороший человек, заслуживающий полного доверия. Его контора находится в Цюрихе, на улице Санкт-Аннагассе.

– Значит, вы доверяете ему?

– Целиком и полностью. В конце концов, я доверяла ему наши жизни. Он никогда не предавал нас и никогда не предаст.

– Если по прошествии стольких лет люди, обладающие влиянием, властью и широко разветвленными связями, идут на такие отчаянные меры для того, чтобы заполучить этот документ, он должен быть чрезвычайно важным. – Перед мысленным взором Бена вдруг возникло ужасное зрелище безжизненного тела Питера, залитого кровью. Спазм стиснул его грудь с такой силой, что он был не в состоянии вдохнуть. Питер напал на след, – думал он, – и они убили его.

– Они должны бояться того, что их имена станут известны публике, – сказала Лизл.

– Но многие ли могли уцелеть по прошествии всех этих лет?

– У них есть наследники. У сильных людей могут оказаться сильные преемники.

– А также и не настолько сильные. Где-нибудь должно оказаться слабое звено. – Бен запнулся. – Это безумие, вся эта история. Мысль о том, что кто-нибудь станет тревожиться по поводу корпорации, основанной полстолетия тому назад… Это даже на слух кажется сумасшествием!

Лизл рассмеялась – горько, невесело.

– Это все взаимосвязано, не так ли? Я имею в виду вопрос о том, что имеет смысл, а что не имеет. Много ли смысла осталось в вашей собственной упорядоченной и хорошо организованной жизни?

Всего неделю назад он проводил основную часть времени в отделе «развития» фирмы «Хартманс Капитал Менеджмент», обхаживая старых клиентов и создавая новые перспективы, излучая во все стороны яркий свет своего обаяния. Это больше не был тот мир, в котором он мог обитать: столь значительная часть того, среди чего он вырос, оказалась ложью, частью огромного обмана, который он вряд ли сумел бы раскрыть. Кавано был приставлен к тебе, сказал Питер. Корпорация – эта самая группа «Сигма», чем бы она ни являлась на самом деле, – похоже, имела своих людей повсюду. Неужели именно поэтому его мать так настаивала на том, чтобы он после смерти Питера вернулся к делам семейной фирмы? Вероятно, она полагала, что там он будет в большей безопасности, будет лучше защищен от угроз и от тех истин, о существовании которых он мог случайно узнать или начать догадываться.

– Не удалось ли Питеру выяснить что-нибудь еще по поводу этой корпорации «Сигма»? Прежде всего насчет того, была ли у нее какая-нибудь видимая история?

Лизл нервным движением откинула волосы назад; негромко звякнули браслеты.

– Мы узнали очень немного. Я имею в виду – конкретного. Очень многое так и осталось догадками. В чем мы уверены – были уверены… – так это в том, что существуют теневые корпорации и личные состояния, которые тратят очень много сил на уничтожение следов своего происхождения. Они безжалостны, эти фирмы, и им служат точно такие же люди. Их не тревожат такие глупости, как этика. Едва лишь они каким-то образом узнали, что Питер завладел бумагой, которая могла показать их причастность к «Сигме» – их или их отцов – и, возможно, сделать всеобщим достоянием те соглашения, которые они заключали во время войны… Как только они узнали об этом, тут же, нисколько не смущаясь, начали покушения на него и продолжали до тех пор, пока не добились своего. Они без всяких колебаний убьют вас, или меня, или любого другого, кто, по их мнению, может обнародовать их деятельность или помешать им, или просто слишком много знает об их существовании. Но Питер также пришел к выводу, что все эти типы собрались вместе для того, чтобы творить серьезные дела. Чтобы… чтобы управлять событиями во всем мире.

– Но когда Питер говорил со мной, он лишь рассуждал о том, что кто-нибудь из старых членов правления может защищать таким образом свои собственные состояния.

– Если бы у него хватило времени, вы узнали бы обо всех его теориях.

– Питер когда-нибудь говорил о нашем отце?

Лизл скорчила кривую гримасу.

– Только то, что он был лицемером и лжецом мирового класса, что он вовсе не был уцелевшей жертвой холокоста. – И язвительно добавила: – Если бы не это, Питер, конечно, любил бы его всей душой.

Бен мельком подумал, а не могла ли за этой ядовитой иронией скрываться капля правды.

– Послушайте, Лизл, мне нужно, чтобы вы сказали мне, как связаться с вашим кузеном, адвокатом. Дешнер, правильно?

– Маттиас Дешнер. Но для чего?

– Вы же знаете. Получить документ.

• Предыдущая
• 41/167
• Следующая