Бриллиант для короля - Бенцони Жюльетта - Страница 51

• Предыдущая
• 51/79
• Следующая

— Не желая прослыть сплетницей, осмелюсь сказать, что, кажется, она не была единственной...

— Из тех, кого можно воспринимать всерьез, она была именно единственной. Мы не берем в расчет бесчисленные интрижки. Из дам-интриганок самыми опасными были, я думаю, графиня де Суассон и Олимпия Манчини, но связи с ними были недолгими. Зато Лавальер, на которую, бог знает почему, вы так похожи, была чиста, как слеза, и Фонтанж, и я, как вы теперь знаете. И вы тоже.

— Я не оправдала ваших ожиданий, не так ли?

— Да, но теперь я не так уж об этом и сожалею. Я поняла, что могла бы привести вас к погибели. И теперь даю вам совет: ведите себя предельно осторожно. Совершенно очевидно, что Людовик продолжает испытывать к вам интерес, но эта мегера не потерпит его фавориток! И запомните, — заговорила она вдруг с той же веселостью, как в начале их разговора, — что я остаюсь вашим другом и постараюсь помочь избежать возможных подводных камней...

Внезапно маркиза заметила, что Шарлотта напряглась и смотрит в другую сторону. К роскошным покоям маркизы нужно было подниматься по широкой, нарядной Лестнице короля, что они, не спеша, и делали. А им навстречу спускался мужчина, и молодая женщина следила за ним как завороженная. От маркизы не укрылось, что взгляд Шарлотты выражал одновременно страх и отвращение, а мужчина, который шел им навстречу, был де Лувуа.

— Что же это такое? — прошептала про себя маркиза.

Де Лувуа, с осторожностью наступая своей хромой ногой на мраморные ступени и стараясь не поскользнуться, двинулся им наперерез. Мадам де Монтеспан взяла Шарлотту под руку. После того как один из ее сторожей привел к ней в замок испуганную, измученную молодую женщину, она представляла себе в общих чертах, какую роль сыграл де Лувуа в истории исчезновения Шарлотты. Главного, известного одной мадемуазель Леони, она не знала, но опыт и интуиция мигом навели ее на правильный след. Она чувствовала дрожь Шарлотты, догадывалась, что та ненавидит министра. Однако мужественная и отважная девушка была не из тех, кого мог испугать обычный тюремщик. А если она...

Маркиза не успела обдумать пришедшую ей в голову мысль, а де Лувуа уже стоял перед ними и приветствовал их. Взгляд его был обращен на Шарлотту.

— Мадам де Сен-Форжа! Какое нежданное удовольствие! Вы появляетесь так редко, что я стал опасаться: а вдруг больше никогда вас не увижу! — проговорил он, поприветствовав бывшую фаворитку одной лишь беглой улыбкой.

Какой это было ошибкой с его стороны! Вместо Шарлотты ему ответила маркиза.

— Может быть, вы забыли, как меня зовут? — осведомилась она.

— Нет, но...

— Кроме того, что я старше мадам де Сен-Форжа, вы не должны забывать о моем положении! Вы обязаны были приветствовать меня первой!

— Разумеется, маркиза... и я приношу вам свои самые искренние извинения, но вы знаете, какую дружбу я питаю к мадам де Сен-Форжа. Встреча была так неожиданна, и мы не виделись столько месяцев, что на радостях я забыл обо всех правилах приличия. Радость...

— Вы один испытываете радость. Не думаю, что наша с вами юная подруга хранит столь уж счастливые воспоминания о вашем «гостеприимстве». Самое меньшее, что вы можете для нее сделать, это больше не напоминать о себе.

— Не вижу оснований. Напротив, я хотел бы удостоиться нескольких минут беседы. Мне показалось, что вкралось какое-то недоразумение...

— Уж не знаю, что там вкралось, но лестница — неподходящее место для бесед. Извольте посторониться!

— Простите меня! Я действительно очень неловок!

Он пропустил дам, но последовал за ними. На площадке Атенаис обернулась.

— Как далеко вы намерены следовать за нами?

— Я... Я только что вам сказал, что желал бы, чтобы мадам де Сен-Форжа уделила мне несколько минут. У вас не достанет жестокости отказать мне в столь малой просьбе.

Не отвечая де Лувуа, мадам де Монтеспан посмотрела на Шарлотту.

— Вы хотите говорить с ним?

— Нет... Конечно, нет! — мгновенно ответила та, прикрыв глаза.

У Шарлотты сердце забилось, как колокол, при одной только мысли, что она может остаться с глазу на глаз с этим чудовищем, пусть только на одну секунду! Ей было стыдно своей слабости, она предпочла бы быть более мужественной, но ничего не могла с собой поделать.

— Вы слышали? — язвительно осведомилась маркиза. — Так что примите наши пожелания доброго вечера, господин министр... Хотя нет! Пойдемте со мной. Я уделю вам минутку для беседы.

Остановив проходящего мимо молодого человека, который поприветствовал их почтительным поклоном, мадам де Монтеспан попросила:

— Господин де Беллекур, окажите любезность, проводите в покои герцогини Орлеанской мадам де Сен-Форжа, вот она, перед вами. Я задержала ее и отвлекла от служебных обязанностей и не хочу, чтобы на обратной дороге у нее возникли какие-либо неприятности.

Лицо молодого человека уподобилось розе, раскрывшейся навстречу солнцу. У него даже дыхание перехватило от восторга.

— Я счастлив оказать услугу мадам де Монтеспан. Служить мадам маркизе несказанная радость. Я готов...

— Тем лучше. Но не докучайте графине комплиментами. Мадам де Сен-Форжа сегодня плохо себя чувствует.

Минуту спустя рука Шарлотты покоилась на руке де Беллекура, который торжественно повел ее вниз по лестнице. А маркиза направлялась с министром в свои покои, и они прошли целую анфиладу комнат, прежде чем остановились в кабинете мадам, где она указала ему на кресло.

— Садитесь, и поболтаем, — предложила она, беря два хрустальных бокала из прелестного серванта работы Буля и наполняя их испанским вином.

Она протянула один из них своему нежданному гостю и сама села напротив него.

— Мы с вами давние друзья, господин министр. Не будем говорить о будущем, но сейчас мы по-прежнему дружим, я по-прежнему дорожу вами и поэтому хочу предостеречь от одной глупости. Если только вы ее уже не совершили...

— Был бы благодарен, если бы вы говорили яснее. Соизвольте пояснить, что вы имеете в виду, говоря о глупости?

— Я имею в виду преследование малютки де Сен-Форжа. Придворные сплетники в последнее время весьма охотно упоминают ваши имена...

— Я не преследую ее...

— Не рассказывайте мне сказок, у меня есть глаза, и я им доверяю. А они говорят мне, что она вас боится, стало быть, вы ее преследуете. Логично?

Де Лувуа постарался выразить на своем бульдожьем лице полную непринужденность, но это ему плохо удалось.

— Мне кажется вполне естественным, что я ею интересуюсь, но хотел бы узнать, с чего вы взяли, что она меня боится. Вы забываете, что я, можно сказать, спас ей жизнь. Кто, как не я, вытащил ее из Бастилии, где она вконец бы зачахла, и поместил в куда более здоровые условия? И сделал это под свою ответственность, не спрашивая разрешения короля!

— Для вас это не в новинку, любезный де Лувуа! Я готова поклясться, что король не знает и о половине бед, которые причинили его народу ваши драгуны.

— А вам известно о драгунах?

— Я родом из Пуату, мой дорогой, и регулярно получаю оттуда вести. Если народ в один непрекрасный день проклянет своего государя, то произойдет это не без ваших стараний. Но оставим драгун в покое и займемся Шарлоттой. В первую очередь расскажите, куда же вы ее отправили для «поправления здоровья»?

— В небольшой домик в лесу, который построил для себя, чтобы изредка, сложив бремя государственных забот, отдыхать там. Старинный охотничий павильон.

— Мне-то кажется, вы соорудили там клетку для птиц, в которой прячете от ревнивой мадам де Лувуа бедные безобидные создания, пробудившие ваш неумеренный аппетит.

— Почему вы решили, что моя жена ревнива?

— Глупость не означает бесчувствия. Одно другому не мешает. Я совершенно уверена, что карающая рука, опустившаяся на голову бедняжки Шарлотты и вытолкнувшая ее среди ночи в лес, на мороз, к волкам и на растерзание разбойникам, принадлежала вашей жене.

— Вполне возможно. Я не прилагал усилий узнать доподлинно, кто это сделал.

• Предыдущая
• 51/79
• Следующая