Дорога в Омаху - Ладлэм Роберт - Страница 78
- Предыдущая
- 78/158
- Следующая
– Эй, парень, – прошептал укоризненно Ди-Один, – не позволь этим священники, который ты так любить, делать из тебя святой! Ты дай весь этот доброта, когда эти черноголовые тараканы кукарачас лежать в кухонный мойка, о’кей?
– Знай, мой любимый падре говорить мне, когда я быть в Оулд-Сан-Хуан: «Глаз за глаз, малыш! И помни: бить первый, прямо в пах!»
– Сразу видеть, божий он человек, амиго! А теперь пошли!
– Говорит майор Вулкан! – произнесла фигура в черном капюшоне и маске в радиопереговорное устройство. Голос звучал ровно, хотя в этот момент командир полз по дороге, ведущей к бывшей лыжной базе с юга. – Докладывайте по номерам!
– Отвечает Восток-Два, майор! Боевых или враждебных действий не замечено.
– Номер три?
– Север-Три, сэр! Виден свет в спальне на втором этаже. Дать по окну очередь?
– Еще рано, солдат. Но как только скажу, выводи всех наружу. Может, эти проклятые развратники любуются сейчас, как совокупляются их дружки. Они все как один извращенцы, настоящие дикари! Держи палец на спусковом крючке, да и про гранаты не забудь.
– Есть, сэр! Но вы позволите мне все же пострелять по ним, майор?
– Конечно, солдат, но делай это только по моему знаку. Пока же продолжай движение!
– А как насчет меня? – подал голос Восток-Два. – Север-Три – идиот из идиотов! Помните, охранники застали его за тем, что он грыз зубами изгородь?.. Первый выстрел за мной.
– Я и до вас всех доберусь! – огрызнулся Север-Три. – Вы же знаете, майор, Восток-Два забрал все ваши таблетки, и вам пришлось в четверг довольно туго.
– В твоих словах есть резон, номер три: мне действительно были нужны эти таблетки.
– Я тут ни при чем, майор: это был Запад-Четыре… Признавайся, сукин сын!
– Ну, Запад-Четыре, что скажешь? – спросил Вулкан. – Так это ты стибрил у меня таблетки? – В ответ – молчание, вынудившее майора продолжить: – Ты что, воды в рот набрал, Запад-Четыре? Как понимать твое нежелание помочь мне разобраться во всем? Что это, признание вины? Отвечай же, черт бы тебя побрал! Это ты стащил мои таблетки с мескалином? – И вновь молчание. – Запад-Четыре, отвечай! – Все то же. И тогда Вулкан заключил: – Его радиопереговорное устройство вышло из строя. Черт бы побрал этих педиков, снабженцев Пентагона! Они дерут за эти ублюдские «уоки-токи» бешеные деньги – по четырнадцать тысяч за штуку, тогда как красная цена такой фиговине в какой-нибудь лавчонке – всего лишь двадцать семь баксов!.. Запад-Четыре, ты меня слышишь? – Молчание. – О’кей! Север-Три, где ты? Насколько продвинулся? – Молчание. – Север-Три, отвечай! – Молчание. – Черт бы вас побрал!.. Север-Три, отвечай! – Тот же результат. – Проверял ли кто-нибудь из вас, чертовы клоуны, батареи? – И снова – ничего. – Восток-Два, докладывай! Сейчас же! – Молчание. Майор Вулкан, забыв в отчаянии о необходимости хранить спокойствие и соблюдать тишину во время выхода на связь, едва не перешел на крик: – Что за дьявольщина? Ответит мне хоть кто-то, ублюдки? – Опять молчание, но на этот раз недолгое.
Не прошло и нескольких секунд, как майор услышал дружелюбный голос.
– Приятно с вами познакомиться! – молвил Дези-Один, выходя из тени на лунный свет, падавший на прижимавшегося к земле незваного гостя с черным капюшоном на голове. – Вы пленный, узник войны, амиго-сэр, и с вами будут обращаться справедливо.
– Что? – Майор повел руками в поисках оружия, но сделал он это явно с запозданием: нога Дези-Один врезалась в лоб Вулкану, прямо в татуировку.
– Я не хотеть так поступать, мистер пленный, но вы мог меня ранить, а это не очень мило.
Дженнифер Редуинг внезапно проснулась. Что-то случилось! Она чувствовала это. Слышала какой-то шум. Он-то, возможно, и прервал ее сон. Снаружи доносились приглушенные стоны и гортанные звуки. Но кто издавал их? Раненые собаки? Дикие звери, попавшие в ловушку?
Вскочив с постели, Ред подбежала к окну и не поверила глазам своим.
Сэм Дивероу, потревоженный приглушенным шумом в ушах, прикрыл второй подушкой пострадавшую от выпивки голову и чуть ли не в пятисотый раз поклялся никогда больше не пить после посещения О’Тула. Но шум не ослабевал, и, ухитрившись кое-как открыть свои далеко не ясные глаза, он понял, что испытываемые им слуховые ощущения не имеют никакого отношения к его физическому состоянию. Выбравшись с превеликим трудом из постели, Сэм, едва держась на ногах, подошел к окну и… Матерь божия!
Арон Пинкус видел во сне Шерли. Шерли, пребывавшую во гневе! На голове ее разметались одиннадцать тысяч розовых бигуди, и каждое из этих нехитрых приспособлений, снабженное ртом, непрестанно открывавшимся и закрывавшимся со скоростью пулеметной стрельбы, извергало из озлобленно ощерившейся пасти поток брани в адрес бедного, преклонного возраста юриста.
Неужели он снова на Омаха-Бич? Нет, он по-прежнему в своей любимой спальне все в том же шале для лыжников! Но отчего же весь этот сыр-бор? Откуда такой шум?
Медленно поднявшись с мягкой постели, он, хромая – старые ноги подводили его, – двинулся к окну.
Бог Авраама, что же ты сотворил!
Элинор Дивероу, разбуженная безжалостно доносившимся извне гамом, инстинктивно протянула руку, рассчитывая найти у изголовья кровати телефон, чтобы отдать распоряжение Коре: этих обезумевших соседей давно бы следовало арестовать или принять в отношении их какие-то другие меры, способные положить конец столь вопиющему поведению, несовместимому с пребыванием в Уэстоне, штат Массачусетс. Но, к сожалению, аппарата там не оказалось. В глубоком возмущении благородная леди выпростала ноги из-под простыни, поставила их на пол и, распрямив спину, направилась к окну.
Боже милостивый, это невероятно!
Маккензи Хаукинз открыл глаза, все еще кромсая сигару, которую держал во рту с ночи. Что, черт возьми, происходит там? Снова Вьетнам? Или Корея? Уж не свиньи ли вопят в крестьянском подворье, находящемся под защитой диверсионно-разведывательной группы? О Иисусе, а где же его адъютанты? Почему они не подняли его по сигналу тревоги, как только противник пошел в атаку?..
Но тут, ощутив под головой мягкую подушку, генерал понял, что это ни бивак: там подушек нет и в помине. Так где же он тогда? Оглядевшись, Мак готов был поклясться легионами Ганнибала, что находится в лыжном домике командира Пинкуса!
Хаук выпрыгнул из удобной гражданской постели, ненавидя себя за весь этот комфорт, окружавший его, и как был, в одном исподнем, кинулся к окну.
«Да простит меня Чингисхан, но и он, этот парень что надо, не додумался бы до такого!»
Уподобившись прохожим, оказавшимся волею судьбы свидетелями несчастного случая, временные обитатели бывшей лыжной базы спустились по разным лестницам в холл альпийского шале. Там их приветствовали Дези-Один и Дези-Два, стоявшие по обе стороны от кофейного столика, на котором лежали четыре пистолета-пулемета «МАК-10», двадцать магазинов, шестнадцать гранат, четыре миниатюрных бинокля и разобранная на части и обезвреженная яйцевидная бомба, способная взорвать по крайней мере четверть штата Нью-Гэмпшир, а это ни мало ни много – вся его юго-восточная часть.
– Мы не хотеть вас всех будить, – произнес Дези-Один. – Генерал сказать, что мы должен защищать права узники война. Мы пытаться это сделать, но я думать, они – очень плохой ребята. А теперь, генерал, можно сержант Дези-Два и я немного спать?
– Черт побери, ребята, вы получаете звание лейтенантов! Однако что же здесь произошло?
– Пожалуйста, senors у senoras, смотреть сами, – предложил Дези-Два, распахивая наружную дверь. – Мы не думать, что это будет сильно плохо для женевский намерения, когда мы увидеть эти разный оружие.
На приведенном в порядок лыжном подъемнике, где-то на полпути к склону и на высоте не менее пятнадцати футов над землей, покачивались тела четырех военнопленных. Они висели вниз головой с заклеенными пластырем ртами и с веревочными путами на ногах.
- Предыдущая
- 78/158
- Следующая
