Дорога в Гандольфо - Ладлэм Роберт - Страница 45

• Предыдущая
• 45/76
• Следующая

Они преодолели уже более половины пути, поднимаясь на холм, когда Дивероу вдруг понял, что они едут в аэропорт Дар-эль-Бейда.

– Мы полетим на самолете? – спросил он с тревогой.

Ответила Мэдж:

– Конечно, милый! Тизи-Узо находится примерно в двухстах милях к востоку отсюда. И не вздумай чего-либо выкинуть. Помни, я была уже там.

Дивероу удивленно посмотрел на нее.

– Я буду помнить, – прошептал он. – Единственное, чего я не понимаю, так это почему ты здесь? Знаешь ли ты, во что вляпалась? И сознаешь ли, что делаешь?

– Я пытаюсь помочь тебе.

– Как Роз-Мари Вудз.

Внутри вертолета было чуть ли не так же просторно, как в зале ожидания на Пенсильванском вокзале. Повсюду лежали подушки, рядом с каждым сиденьем имелась отдельная, похожая на водопроводную трубка, прикрепленная к корпусу и соединенная с устройством вроде бунзеновской горелки, употребляемой для подъема воздушных шаров. В хвостовом отсеке размещалась маленькая кухонька.

Спустя три минуты, уже в воздухе, Сэм получил первую пищу – маленькую чашечку острой на вкус и черной по цвету жидкости, пахнувшей не кофе, а скорее горькой лакрицей, смешанной с протухшими сардинами.

Он осушил чашку за один глоток, сморщился и поглядел на низенького человечка, укутанного в простыню. Это он принес отвратное пойло. Недомерок покрутил какие-то маховички вокруг водопроводной трубки и сунул зажженную спичку в зев форсунки. Затем со стены была снята длинная резиновая трубка с наконечником для губ и подана Сэму.

Он взял ее и подивился. Вероятно, она не даст ему ничего хорошего, но, с другой стороны, сунув ее в рот, он сможет позабыть о муках голода.

Сэм сунул мундштук в рот, прикусил зубами и сделал вдох.

Это был не дым, а скорее пар. Сладковатый и пряный. По сути, весьма приятный. Даже восхитительный. И вдыхать его – одно удовольствие.

Сэм потянул из мундштука посильнее и почаще. Затем взглянул на Мэдж, сидевшую на подушках напротив него.

– Что бы это значило, дорогая? – услышал он собственный голос и сам же ответил: – Пожалуйста, разденься.

– С удовольствием, – ответила Мэдж своим зазывным, грудным шепотом. Шептала ли она? Казалось, ее голос звучит в его ушах на разные лады.

– Сначала блузку. – Сэм не был вполне уверен, что он действительно говорит то, что слышалось ему. – А теперь, когда скинешь юбку, поиграй немножко животиком, как в восточном танце. Это будет так мило!.. Снимай же это к чертям!..

– Все?

Он вдруг почуял запах ее духов. И резь в желудке. И одновременно ощутил неимоверную силу, которой наливалось его тело. Любые гигантские свершения нипочем! Он ведь был… Как это?.. Да-да, он был укротителем ветров пустыни. Повелителем грома и молний. И обладал храбростью львов Иудеи…

– Послушай, ты затягиваешься не дымком «Лаки страйк». Это же чистый гашиш.

Эта информация достигла лишь крошечной частицы его еще работавшего мозга. Но он все же сказал себе: «Что ты делаешь, Сэм, черт тебя побери?» – и, выдернув мундштук изо рта, попытался выровнять самолет. Впрочем, наверное, это вертолет, потому что какая-то чертовщина все крутится и крутится над головой.

Лев Иудеи вдруг усох, а на его месте оказался запаршивевший ягненок.

И тут он услышал гнусавый голос Питера Лорре, который вышел из кабины пилота:

– Мы на подлете к Тизи-Узу с юго-юго-востока.

– Как, уже подлетаем? – Мэдж была встревожена и не скрывала этого. – Ты говоришь, Тизи, а под нами пусто, нет ничего! Знай, у меня друзья на проспекте Юсифа! Мой муж сделал много добрых дел для алжирского правительства!

– Тысяча нижайших извинений, леди Дивероу, но мое правительство – это Азаз-Кувейт. Мой шейх – шейх шейхов, бог всех ханов, с острым, как у сокола, зрением, и храбрый, словно…

– Когда ты мне позвонишь… мне позвонишь… мне позвонишь!..

Сэм вдруг поймал себя на том, что напевает эти слова. Из какой-то песни.

– Заткнись, майор! – прикрикнула на него Мэдж.

– Я один… Один в ночи, а это значит…

– Да замолчи же ты! – завопила женщина.

– Ну что же, раз тебе так хочется, – пробубнил Сэм.

– Куда мы летим? – спросила Мэдж гнусавого араба, поглядывавшего на Дивероу с таким видом, словно американец нуждался в особой охране.

– В семидесяти милях к юго-востоку от Тизи-Узу расположен участок пустыни, населенный только бедуинами. Это очень глухое место, и мы используем его для тайных встреч. На шатре хана изображен орел, ибо в нем живет шейх шейхов, бог всех ханов. Азаз-Варак Великолепный прилетит со своей священной родины, чтобы встретиться с гнусным псом по имени Дивероу.

– Когда я произношу: «Ооооо… Дивероооу…» Только «ооу…»

– Умолкни наконец!

Карты лежали повсюду. Покрывали кровать в номере «Уотергейта» и были навалены на кофейный столик, разбросаны по всему полу и раскиданы на трюмо и гостиничном диване.

Карты с обозначением заправочных станций на автодорогах, карты железных дорог, схемы с указанием высоты над уровнем моря, геологические карты, карты растительного мира и даже карты и схемы аэрофотосъемки, сделанные последовательно с высоты 500, 1500, 5000 и, наконец, 20 000 футов.

Карты, схемы и 363 различного формата фотоснимка каждого дюйма изучаемой местности.

Ничто не было упущено.

Пять минут назад он принял окончательное решение. И теперь с минуты на минуту ожидал приезда маклера по недвижимости из весьма авторитетной международной фирмы «Шато Сьуис де Гранд Сьекль». Естественно, встреча носила сугубо конфиденциальный характер, что гарантировалось руководством этой уважаемой компании, ставившим абсолютную секретность проведения всех операций во главу угла.

Маккензи Хаукинз отыскал уединенный замок в кантоне Вале южнее Церматта, в сельской местности неподалеку от Шамполюка. Его окрестности – две тысячи акров у подножия горы Маттерхорн – были практически неприступны.

При выборе этого места решающую роль сыграли два обстоятельства. Первое из них заключалось в том, что данный район отвечал предъявленным Хаукинзом требованиям к рельефу, который должен был как можно точнее воспроизводить особенности некой территории, названной им «Нулевым объектом», где генерал намеревался провести задуманную им операцию: любые учения на местности бесполезны, если учебная площадка не похожа на реальную зону боевых действий. Особенности же эти он знал хорошо. Ведь каждый поворот, изгиб, подъем, спуск дороги, равно как и высотка или холм, которые могли играть хоть какую-то роль при подходе к «Нулевому объекту» или отходе от него, были заранее тщательнейшим образом зафиксированы на картах и схемах.

Второе обстоятельство – это неприступность будущего лагеря. Его база, как смел надеяться Мак, обозревая арендованное им поместье, совсем не просматривалась как с проселочных дорог, так и с воздуха. Именно таким и должен быть район учебных занятий, что позволяет в считаные секунды надежно укрыть огромное количество снаряжения, а личному составу общей численностью не менее дюжины человек жить и тренироваться как минимум в течение восьми недель, не опасаясь быть обнаруженными излишне любопытными наблюдателями.

Итак, замок отвечал всем требованиям. К тому же располагался неподалеку от Цюриха, куда и следовало теперь перевести капиталы «Шеперд компани». Контроль за перемещением денежных средств возлагался на Сэма Дивероу. Ему же поручался юридический надзор над процедурой заключения арендного договора.

В дверь номера тихо постучали. Осторожно переступая через карты и фотографии, разбросанные на полу, Маккензи подошел к ней и, не открывая, произнес:

– Мсье д’Артаньян? – Компания «Шато Сьуис» всегда использовала для своих служащих псевдонимы.

– Да, мой генерал, – послышался из коридора негромкий ответ.

Хаукинз отворил дверь, и в комнату вошел дородный, средних лет мужчина с неброской внешностью. Какими-то уж очень ординарными показались Маккензи даже его слегка нафабренные усы. Гость выглядел довольно крепким физически, однако способным без труда раствориться в толпе: в наружности мсье не было вроде бы ничего, что могло бы выделить его в людской толчее.

• Предыдущая
• 45/76
• Следующая