Чудовище в камышах - Суслин Дмитрий Юрьевич - Страница 13

• Предыдущая
• 13/30
• Следующая

– Шоколад! – ахнул дядя Кузьма.

– Сама видела. Но чтобы в деревне сырокопченой колбасой сторожевого пса кормили, это уже чересчур. Какой напрашивается вывод?

– Вывод один! – уверенно ответил сторож. – Кто-то Мартына прикармливал.

– Ответ верный. Но сразу же возникает следующий вопрос, – Катя подняла вверх указательный палец. – Кто?

– Известно кто! Мальчишки!

– Почему вы так решили? – спросила Катя. – Какие у вас доказательства?

– А кто же еще? Кто в сад лазает? Разве не мальчишки? – сторож кинул гневный взгляд в сторону Данилки и Еремы, так что те опять отступили. На всякий случай. – Разве не так?

– Так-то так, да вот только какое сегодня число?

– Пятое июля, – немного подумав, ответил сторож. – Ну, да, потому вчера было четвертое.

– Ну и скажите мне тогда, чего мальчишкам надо в вашем саду пятого июля, когда все еще зеленое и неспелое?

– А ведь верно, – дядя Кузьма почесал затылок. – Мальчишки в сад начинают лазать не раньше двадцатого июля, когда вишня наливается. А сейчас-то у меня сезон спокойный. Тихий сезон. Мы с Мартыном все больше спим и скучаем. Ждем, когда все поспеет и самое веселье начнется. А может эта бумажка того, прошлогодняя?

– Бумажка совершенно свежая, – возразила девочка и сунула ее сторожу под нос. – Она даже пахнет колбасой. Вот понюхайте!

Дядя Кузьма понюхал и согласился:

– Точно, свежая! И пахнет как вкусно. Да, Катерина батьковна, голова у тебя, как посмотрю, светлая.

– Мы же говорили! – радостно подтвердили Данилка и Ерема.

– Ну и что дальше будешь делать?

– Дальше надо сад осмотреть. Вернее забор весь от начала до конца. Только вот поздно уже. Темно. Вряд ли мы чего увидим. Фонарика к тому же нет. Такие дела лучше при дневном свете делать. Придется завтра прийти. Продолжим поиски.

– Завтра, так завтра, – согласился дядя Кузьма.

– Но прежде чем уйти, я задам вам еще несколько вопросов.

– Ишь, ты, какая!

– Да, я такая!

– Тогда задавай, раз такая.

– Кого вы выдели за последнее время возле сада?

– Да мимо сада полдеревни каждый день ходит! Здесь же дорога к ферме проходит.

– Так уж и полдеревни?

– Ну, не полдеревни, так все доярки с фермы мимо идут, это точно.

– Вот видите, в своих ответах надо быть точным с самого начала. А то полдеревни! А на самом деле только доярки?

– Еще Федька бидоны с молоком возит. Два раза в день.

– На тракторе? – уточнила Катя.

– Точно. К ферме ведь дорога такая, что только на тракторе и проедешь.

– Значит, вы видели доярок и тракториста? Кого еще?

Дядя Кузьма задумался:

– Кого еще? Да вроде, получается никого. Ну, еще пастух Колька утром коров из деревни гонит. Вот вроде бы и все.

– Больше никого не было? Может какие-нибудь посторонние, не из деревни? Дачники, например.

– Дачники здесь не ходят! – с уверенностью возразил сторож. – Чего им здесь ходить? Отсюда ни в лес, ни на реку не попадешь. Здесь только коровьи лепешки собирать, а не грибы и ягоды. Нет, дачники здесь не ходят.

– Может, кто еще? – продолжала настаивать Катя. – Милиционер, например, или журналист.

– Журналист? – сторож оживился. – Журналист был. Точно. Вот, как ты сказала, я и вспомнил. Был журналист. С фотоаппаратом, с трубкой, все как полагается.

– С трубкой! – воскликнула Катя, и глаза у нее азартно сверкнули. – С этого момента поподробнее, господин сторож.

Сторож подпрыгнул:

– Какой я тебе господин? Ты чего это ругаешься?

– Да это я так, – девочка махнула рукой, – не обращайте внимания. Обычное обращение сыщика к свидетелю.

– А, ну тогда ладно. Давай, валяй дальше. Ты, главное, мне пса найди.

– Найдем. Но вернемся к нашим баранам.

– К каким еще баранам? – опять вздрогнул сторож. – Баранов здесь нет. Овец тоже.

– Это образное выражение. Я хотела сказать к журналисту. Опишите мне его. Как он выглядел? Во что одет? Манера поведения, особые приметы. Может он горбатый или хромой?

Дядя Кузьма задумался:

– Ты прямо, как милиционерша настоящая. Такие вопросы задаешь, просто голова от них трещит. Не горбатый он и не хромой. Обыкновенный. Как выглядит? Обыкновенно. Рубашка белая, штаны тоже белые. Ботинки на толстой подошве. На груди фотоаппарат. На носу очки. Все, как положено. И это, трубку в зубах он держит, но не курит.

Катя что-то стала нажимать на мобильном телефоне, затем сунула его под нос сторожу. На маленьком дисплее высветился снимок, который она успела сделать у реки. На снимке был тот самый подозрительный дядька с автобуса. Правда снят он был издалека, и лица разглядеть было невозможно.

– Это он? – спросила Катя.

Сторож прищурился и долго всматривался в маленький экран.

– Он.

– Вы уверенны?

– Уверен. Вот, как ты мне его показала, так я его сразу и узнал. Он это. Журналист.

– Вы с ним разговаривали?

– Разговаривал.

– О чем?

– О погоде.

– О погоде? – удивилась Катя.

– О погоде, – настаивал дядя Кузьма.

– А кто из вас первым начал говорить о погоде?

– Он. Кто же еще? Я у ворот стоял. А он мимо идет. Мартын, он рядом со мной был, на него залаял. Он всегда на прохожих лает. Это у него обязанность такая: лаять. Для того его и держат. Так вот. А этот, нисколько его не испугался. Подошел ко мне и вежливо говорит:

– Хорошая погода нынче, уважаемый, только шибко жарко.

– Так прямо и сказал?

– Слово в слово. А потом спрашивает, правильно ли он к ферме идет. Я ему и сказал, что правильно. Затем меня любопытство разбери. А вы кто такой, спрашиваю. А он мне и скажи, что он журналист из города, репортаж про нашу ферму писать собирается и про наших доярок. Так значится, сказал и пошел своей дорогой.

– И все?

– Все.

Катя подумала, чтобы ей еще спросить, но так ничего не придумала. От усердия она даже палец в рот засунула и голову вверх запрокинула и вдруг обнаружила, что небо стало совсем темным, звезды на нем уже были отчетливые, а над горизонтом уже светила луна.

– Ой, – вслух подумала она, – кажется уже ночь.

– Да уж почти одиннадцать, – согласился дядя Кузьма. – Что-то вы совсем припозднились.

Ребята переглянулись.

– Нам влетит, – сказали Ерема и Данилка и взялись за руки.

– Бабушка наверно тоже с ума сходит! – жалобно произнесла Катя. – И Лешка волнуется. Скорее бежим домой. До свидания, дядя Кузьма! Мы завтра придем.

– И вам не болеть, – проводил детей сторож.

Троица пулей побежала к деревне. Темнота стояла непроницаемая. Лишь в темноте голубеньким светом мерцал Катин мобильный телефон.

– Куда идти? – спросила она через десять минут, когда деревня так и не показалась. – Мы вообще правильно пошли? Где Разгуляевка?

– Вон там! – заикаясь, сказал Ерема и показал в одну сторону.

– Нет, вон там! – показал в противоположную Данилка и зубы у него выбили дробь.

– Заблудились! – сделала вывод Катя.

Что-то в темноте громко зашуршало и затрещало. Послышался мокрое шлепанье, звук стекающей на траву воды и чье-то злобное шипение.

– Змей ползет! – прошептал Ерема.

– Крокодил! – подхватил Данилка.

– Ой, мамочка! – воскликнула Катя.

Ребята вздрогнули и, прижавшись друг к другу, взялись за руки. Они приготовились к самому худшему.

Когда Катя отправилась по детективным делам, Лешка остался один. Его охватила тоска. Наташи рядом не было, и жизнь казалось совершенно бессмысленной. Надо было хоть чем-то себя отвлечь. Васильев решил отвлечься полезным трудом. Часа два он помогал бабушке в огороде, выполняя ее многочисленные задания. Наносил воды в баки, прополол несколько грядок, полил огурцы, подвязал кусты смородины, собрал клубнику. Работал он усердно, если не сказать, яростно, так что бабушка не раз ему предлагала отдохнуть.

– Лешенька, внучек, – говорила она ему, как маленькому. – Отдохнул бы, посидел в тенечке с книжкой, я бы тебе молочка с булочкой дала.

• Предыдущая
• 13/30
• Следующая