Сталин. Очищение от «питерских» - Киров Сергей Миронович - Страница 3

Съезд единодушно резко осудил ликвидаторскую, пораженческую линию «новой оппозиции». «Историческое значение XIV съезда ВКП состоит в том, что он сумел вскрыть до корней ошибки новой оппозиции, отбросил прочь ее неверие и хныканье, ясно и четко наметил путь дальнейшей борьбы за социализм, дал партии перспективу победы и вооружил тем самым пролетариат несокрушимой верой в победу социалистического строительства» (Сталин).

Вы все помните, какая лихорадка трепала нашу партию, когда у нас развернулась так называемая троцкистская дискуссия. Вы помните, что мы дружными рядами навалились на троцкистов, и мы их, как принято говорить, в короткий период положили на обе лопатки. Хотя мы имели от дискуссии некоторые положительные результаты, но несомненно нам слишком дорого обошлась эта лихорадка, которая сильно тормозила работу. Мы прекрасно понимали, что развертывание дискуссий среди всей партии – это очень обременительное дело, это– как принято теперь говорить– очень дорогой накладной расход в жизни нашей коммунистической партии.

Так или иначе, но разногласия и на этот раз непрестанно возрастали, и все более вели к тому, что у нас в партии постепенно начинали складываться определенные течения, которые по ряду вопросов расходились с общей линией большинства ЦК нашей партии.

Взять хотя бы самый близкий для нашей партийной работы вопрос – это вопрос о пополнении состава партии. Наша партия обсуждение этого вопроса развернула широко на съезде; по этому вопросу была кратковременная дискуссия и до съезда. Вы помните, что в известных кругах нашей партии был выдвинут вопрос о максимальном вовлечении рабочих от станка в ряды нашей партии. Вы знаете, что одно время шел разговор о том, чтобы в состав нашей партии входило 90 % рабочих от станка. Вы знаете также, как понемногу, постепенно эти 90 % начинали сбавляться, и к концу нашей полемики, наших споров по этому поводу мы слышали уже разговоры о необходимости ограничиться 50–60 процентами. Большинство ЦК, как и большинство съезда, – о чем вы уже вероятно знаете, – подтвердило решение XIII съезда нашей партии и всех вообще партийных съездов и стояло на той точке зрения, что надо давать всяческие преимущества, надо всемерно стремиться к тому, чтобы вовлекать рабочих от станка, так как это имеет колоссальное, почти решающее значение в жизни партии. Мы прекрасно понимаем, что основу нашей партии должны составлять рабочие, но дело в том, можно ли в этом отношении так увлекаться, как увлекались некоторые товарищи, требуя, чтобы у нас к XV съезду число членов партии от станка достигало 80–85 %. Если вы прикинете в уме эти цифры, если вы примете во внимание, что между XIV и XV съездами должно пройти полтора-два года, то окажется, что мы должны будем вовлечь в партию новый миллион людей. Но тут дело не в миллионах, а в невозможности физически осуществить в действительности эти с внешней стороны заманчивые перспективы.

Второй вопрос, который занял определенное место на съезде, – это вопрос о нашем комсомоле.

Самой лучшей, самой надежной, самой революционной школой для нашего подрастающего поколения является комсомол. В этом нет никакого сомнения.

И вот, в связи с работой в деревне, в связи с вопросом о взаимоотношениях рабочего класса и крестьянства, у нас возник вопрос и о воспитании подрастающего поколения в деревне.

Появились товарищи, которые внесли предложение организовать вокруг комсомола делегатские собрания из крестьянской молодежи, напоминающие те, которые организованы среди женщин. Почему ЦК нашей партии протестовал самым решительным образом против этого? Мы знаем, товарищи, что было бы, конечно, полезно овладеть настроениями молодежи в деревне, но тут надо соблюсти чрезвычайную аккуратность и действовать чрезвычайно осмотрительно, – в этом нет никакого сомнения. Представьте себе, что мы встали бы на точку зрения организации делегатских собраний, – что бы это значило? Это прежде всего значило бы то, что мы даем из своих рук тем элементам, которые не могут быть вовлечены в комсомольские ряды, легальную форму для их организации. И в первый же момент, как только мы не сумели бы обслужить их, они несомненно в организованном виде вырвались бы из-под нашего влияния, и мы бы помогли в деревне оформлению тех нежелательных процессов, которые там уже имеются. Поэтому-то ЦК поступал совершенно правильно, когда говорил, что такого рода организации допускать нельзя.

Следующий вопрос, занявший очень большое место у нас на съезде и о котором мы много говорили и до съезда, – это чрезвычайно острый вопрос не только теоретического характера, но вопрос, имеющий громадное практическое значение: это вопрос о возможности строительства социализма в одной стране, причем в такой стране, как наша, стране по преимуществу крестьянской, стране во всех отношениях отсталой, стране, которая далеко еще не изжила наследия всякого варварства, оставшегося от старого режима. Давайте, товарищи, разберемся в этом вопросе. Худо-плохо ли, но как будто бы и не плохо, мы существуем восемь лет. Нам удалось укрепить свое внутреннее и внешнее положение, и сейчас наше государство не только не уступает, но даже превосходит старое буржуазно-помещичье государство, и можно смело сказать, что если есть сейчас самое устойчивое и самое несменяемое правительство в мире, то это, конечно, советское правительство. Об этом говорят и наши враги.

Восемь лет мы работаем, восемь лет так или иначе строим государство– и вдруг возникает только теперь так остро вопрос о возможности строительства социализма в одной стране.

Казалось бы, что этому вопросу было место восемь лет тому назад, т. е. в то время, когда мы только начали осуществлять вооруженной рукой социалистическую революцию. Казалось бы, что тогда, когда мы разбивали оковы капиталистического строя и нужно было завоевать победу, именно тогда перед нами стоял вопрос, что делать дальше, вставал вопрос о том, как после победы над врагом мы будем строить социалистическое государство. Но ведь теперь ничего случайного и неожиданного нет… Был период времени, когда мы были заняты работой почти чисто военного порядка, когда нам приходилось отстаивать диктатуру с оружием в руках, и тогда, конечно, нам некогда было думать о том, из каких кирпичиков мы будем складывать наше государство, тогда наша задача была отчетлива и проста – отстоять Физическое существование нашего государства. Но теперь, когда мы получили возможность по-настоящему в мирной обстановке создавать наше социалистическое отечество, когда мы налицо имеем определенные реальные итоги нашей работы, о которой я говорил вначале, естественно, что стал возникать вопрос: можем ли мы построить социализм в нашей стране при тех условиях, которые создались?

Вам, конечно, всем известно, что у нас произошла историческая неприятность, которая заключается в том, что многие из нас в первоначальный период нашей революции были убеждены в том, что западноевропейский пролетариат вовремя сумеет сделать то, что у нас уже сделано, и что наша революция получит поддержку со стороны пролетариев Западной Европы.

Но этого не случилось, и как будто нет такого человека, который мог бы утверждать, что это случится скоро; к сожалению, никто из нас этого сказать не может, и мы живем по-прежнему в капиталистическом окружении, создавая государство на новых началах. Естественно, что на рубеже 1926 года вопрос о возможности строительства социализма встал перед нами реально и из области теоретической перешел в практическую, и здесь-то вот оказались в партии, в некоторых кругах ее, мнения далеко не твердые. Есть товарищи, которые весьма основательно сомневаются в возможности успешной работы в этом отношении.

Речь идет о том, можем ли мы, несмотря на всяческое недоброжелательство по отношению к нам окружающих нас стран, несмотря на все внутренние затруднения, несмотря на наши определенные взаимоотношения с капиталистическими странами, можем ли мы все-таки строить социалистическое государство, или мы мало-помалу, помаленьку-потихоньку с этих социалистических рельсов скатимся? Сегодня уступим здесь, завтра там и т. д. и так незаметно перейдем на рельсы буржуазного государства.