Яд со взбитыми сливками - Ольховская Анна Николаевна - Страница 45

• Предыдущая
• 45/49
• Следующая

— Я знаю, Ванечка. Я все знаю. У тебя самый лучший папа на свете, — Лана вытерла дорожки слез на щеках ребенка.

— Был.

— И останется. В вашей с Вовой памяти.

— Зато они знают своих родителей, а мы — нет, — сказал Сережа. — Все, Настя оттащила гориллу на место, можно идти.

— Куда? Наши камеры вы открыли, а как насчет остальных дверей?

— Ты что, совсем дураками нас считаешь? Забыла, что мы Сашке побег устраивали? Настя охранника по всему маршруту провела, ваши камеры были последними. Почему, думаешь, мы так долго?

— Вы молодцы, — улыбнулась Лана. — Ну что, мы идем?

— Да, вот только… — голос на мгновение затих. — Я должен предупредить вас заранее. Из этого коридора только один выход — в операционный блок. Ваши камеры предназначены для провинившихся.

— Кого?

— Ну, для тех, кто в чем-то провинился перед Федорой или Маратом. Вот, например, физрук, который прятал Сашку от Федоры. Его собирались пустить на органы, но Сашкин побег отвлек этих гадов, и физрук, олень тупой, считает, что все обошлось. В общем, вам предстоит пройти через самую страшную часть этого подземелья — где мы все умерли. Но страшная она только для нас, а так — ничего жуткого, обычная операционная. И цистерна в углу…

— В которой кислота?

— Вот мимо нее идите осторожно, хотя крышка люка и закрыта обычно, но мало ли что.

— Понятно. Ну что же, веди нас. Я только за Ириной зайду.

— Вместе зайдете, вам все равно в ту сторону.

— Ты с кем разговариваешь? — сообразила наконец Ольга. — Ваня ведь молчит!

— Неважно. Всем подъем, мы уходим.

— Но ты ведь…

— Мама! — решил вмешаться Ваня. — Тебе прямо сейчас объяснения нужны? Помоги лучше встать.

И они пошли. Впереди — Лана, чутко прислушиваясь к командам своего невидимого штурмана, за ней — Ирина со сладко (к счастью!) спящей дочуркой на руках, замыкали колонну беглецов Шугановы. Ваня, конечно, попробовал сопротивляться, но быстро понял — сейчас с мамой лучше не спорить. И поэтому разрешил поддерживать себя с двух сторон: слева — Вовке, справа — маме. Так и на самом деле оказалось гораздо легче. Хотя все равно больно. Но он поплачет потом, когда никто не будет видеть. А сейчас надо идти.

Лана заранее договорилась со всеми, что, пока они не выберутся из западни, все разговоры отменяются. Кроме, конечно, форсмажорных ситуаций.

Ваня знал, что означает это слово, ему папа объяснял, но все равно дурацкое название — форсмажор! Какой-то форсящий мажор, хотя они, мажоры, и так форсом переполнены.

Отвлекшись на рассуждения, но в первую очередь, если честно, на боль, мальчик не обратил особого внимания на помещения, которые они миновали. Тем более что света там почти не было. Что-то медицинское вроде. А в другой комнатухе странно пахло, едко так, запах шел от здоровенной цилиндрической штуки, поблескивавшей металлическими боками в углу. Штука была размером с кровать, не меньше, в похожих иногда рыбу перевозят. Живую. И люк такой же наверху. А еще в чем-то таком ехали «Джентльмены удачи». Прикольный фильм, хоть и старый. Ну почему так больно?!

Лана с тревогой оглядывалась на Шугановых, видно было, что Ване все хуже. Но он упорно шел, закусив губу до крови. Сколько лет мальчишке — девять? Десять? Совсем ребенок еще, но уже и маленький мужчина с несгибаемым стержнем внутри. Безвольной амебы из него никогда не получится.

Главное — дойти. Выжить.

Хотя пока все складывалось более чем удачно. Каземат спал. Беглецы довольно быстро миновали операционный блок, вполне безобидный. Обычный такой.

Но… Можно было бы предположить, что это предупреждение Сережи подействовало, что Лана ожидала чего-то такого, но ведь вся штука в том, что девушка решила ничего не говорить Ирине и Ольге, зачем пугать их лишний раз. Но, едва беглецы вошли в хорошо оборудованное медицинской техникой помещение, как обе женщины споткнулись и задышали ртом, словно подавляя рвоту.

Или пытаясь просто вздохнуть, потому что вместо кислорода воздух был переполнен ужасом и болью.

А возле цистерны с кислотой — смертью.

К счастью, они были совсем небольшими, эти комнаты пыток, и миновать их удалось довольно быстро.

Потом был небольшой подвал, похожий на складское помещение.

— Теперь прямо, вон в ту дверь, — скоординировал путь Сережа.

— Туда нельзя, — испуганно пискнул голосок совсем маленькой девочки. — Там Марат ждет.

— Что?! — завопил Сергей. — Как это — ждет?! Кого ждет?

— Не знаю, — захныкала девочка. — Он там стоит с другими дядьками, смотрит в какой-то телевизорчик маленький, на ладони помещается, и смеется. Комедию, наверное, смотрит.

— Настасья, и ты только сейчас об этом говоришь?!

— Ну да, я думала, ты знаешь.

— Откуда?! Я же просил проверить весь маршрут! Вы что, все рядом со мной тусовались?!

— А чего его проверять, этот твой маршрут, Настюха ведь провела гоблина по нему, когда таскала двери отпирать, — виновато забубнил совершенно незнакомый детский голос. — Там никого не было, ну, мы и решили…

— Дураки кретинские! — чуть не плача, застонал Сережа. — Вы же все испортили!!!

— Ланочка, а почему мы остановились? — прошептала Ирина. — Ты так уверенно шла…

И в этот момент вспыхнул яркий, ослепивший на пару минут свет.

А когда зрение восстановилось, Лане захотелось, чтобы оно, зрение, опять исчезло. Потому что транслировало оно препоганейшую картинку: террариум в полном составе. И все издевательски ухмыляются. Особенно удалась ухмылка Амалии Викторовне.

Проснулась и расплакалась Лиза, Вовка, было видно, очень хотел последовать ее примеру, но держался. Вернее, поддерживал обессилевшего вдруг брата.

— А забавно было наблюдать за вашей возней, — весело проговорила директриса. — После побега Смирнова мы установили повсюду видеонаблюдение…

— А я думал, что они проводку чинят, — растерянно прошептал Сережа.

— …поэтому имели удовольствие следить за вами в прямом, так сказать, эфире. Я в принципе никогда не смотрю дурацкие реалити-шоу по телевизору, но в вашем случае это было весьма интригующе. Особенно участие нашего охранника. Как вам это удалось, он же спал?

— Он не спал, он притворялся, — улыбнулась Лана.

— Ой, Марат, ты смотри, эта девица, похоже, не понимает, на что нарвалась! — всплеснула руками Амалия. — Она думает, что пойдет сейчас обратно в камеру досыпать. Все равно до вечернего сеанса их никто не тронет, да, крыса?

— Крыса так крыса, — пожала плечами Лана. — Умная и храбрая животинка в отличие от трусливой рептилии, только и умеющей, что гадить исподтишка. А что касается наших ближайших планов — да, после прогулки не мешает отдохнуть хорошенечко, в ваших же интересах, чтобы мы выглядели относительно нормально во время виртуального свидания.

— А не будет никакого свидания, — недобро прищурилась Амалия.

— И почему же? — Сердце девушки вдруг сжалось в комочек от ужаса — неужели из-за попытки побега их сейчас убьют?

— Потому что ваши мужчины решили перенести свидание на более ранний час. На этот.

— В смысле?

— Они уже здесь.

— Где здесь? — Способность соображать, похоже, из ступора еще не вышла.

— В Мошкинском детском доме. Господин Красич изволил пожаловать со всем областным начальством — под ружье поставил всех, вплоть до генерального прокурора — и с ротой спецназа в качестве эскорта.

— Папа?! — Лане захотелось от радости захлопать в ладоши. — Он понял меня, он все понял! Ты слышишь, Ванька? Наши уже тут!

— Предположим, не все ваши, господин Кравцов за своими девками прибыл, а вот твоего красавчика я что-то не видела.

— Я вот никак не могу идентифицировать, к какому биологическому виду тебя отнести, Федоренкова, — озадачилась Лана. — Сначала думала, что ты ядовитая рептилия, но у змей всего два глаза, да и те подслеповаты. А у тебя, похоже, глаза идут вокруг всей головы, как у паучихи, иначе ты не смогла бы одновременно следить за нами и за моим отцом. Получается, ты арахнид? Арахнида?

• Предыдущая
• 45/49
• Следующая