Яд со взбитыми сливками - Ольховская Анна Николаевна - Страница 30

• Предыдущая
• 30/49
• Следующая

Ну что ж, воспользуемся услугами мобильной связи.

Любезно сообщившей девушке, что телефон абонента ушел в глухое подполье. Потому что вряд ли Матвей «находится вне зоны действия сети». Отключил, свинота!

Та-а-акс, наберем Кирилла, у него сегодня тоже довольно насыщенный день: финансовая группа «Монблан» принимает возможных партнеров из Дании, поэтому господин Витке вряд ли станет баловаться с выключением телефона.

— Привет, олененок, — вполголоса проговорил Кирилл. — Ты извини, я не успеваю пообедать с тобой, давай сама, хорошо?

— Хорошего, конечно, мало, — захотелось вдруг покапризничать, — мог бы и сам позвонить, предупредить. А то сижу тут, жду-пожду, а его все нет и нет! И Матвей куда-то запропастился, телефон выключен. Он тебе не звонил?

— Нет. А насчет его телефона — скорее всего, просто разрядился.

— А может, он что-то узнал о своем приятеле-детективе и не хочет делиться информацией?

— Да ну, брось, зачем ему это? Все равно ведь рано или поздно придется поделиться, правда, в некоторых случаях — чем позже, тем лучше, — брякнул Кирилл и немедленно получил тычок в голень, но было уже поздно.

— Кирюшенька, — ласково пропела Лана, — лапонька моя пушистая, а почему вдруг мне показалось, что в данную минуту ты вовсе не с датчанами? Почему я не слышу на заднем плане речи иноземной, а вот чье-то злобное шипение — слышу? Кого я предупреждала накануне об опасности ведения игр у меня за спиной? Кто там гордо скачет с пикой наперевес вдоль крепостной стены, где, как он думает, безмятежно сидит в своей высокой башне туповатая принцесса?

— Слух у принцессы, как у летучей мыши, — проворчал Кирилл. — А что касается туповатости…

— Ты мне зубы-то не заговаривай, бабка-шептунья! Кравцову лучше телефон передай.

— Да нет тут никакого Кравцова, что ему делать у меня в офисе?

— Кирилл!!!

От металла, звякнувшего в голосе девушки, ощутимо повеяло холодом скальпеля. Кирилл невольно поежился и, виновато глянув на мрачного Кравцова, протянул ему мобильник.

— Добрый день, Милана Мирославовна, я…

— Официоз тебе не поможет, Матвей, — холодно прервала заготовленную оправдательную речь Лана. — Ты знал, КАК я отношусь к попыткам «уберечь бедную девушку», и все равно сделал это. С данного момента я отстраняю тебя от помощи и займусь поисками Саши сама. А вы, господин Кравцов, вернитесь к исполнению своих непосредственных служебных обязанностей, за которые вам, собственно, и платят. Что касается вашего дружка Павла…

— Павел погиб, — тихо проговорила трубка.

— Что?! — Высоко поднятая над головой шашка гнева вдруг выпала из ослабевших рук, четкий строй маршировавших следом за командармом мыслей сбился с шага и рассыпался. — Что ты сказал?

— Я ездил сегодня в морг Энской городской больницы на опознание.

— Погоди, я ничего не понимаю, — голову вдруг сдавило обручем так сильно, что способность соображать, немедленно задохнувшись, упала в обморок. — Какой еще морг? И при чем тут Энск? Это вообще где? Павел ведь в Мошкино ездил! Где ты сейчас?

— У вас дома. Мы с Кириллом…

— Я уже поняла, что вы с Кириллом. Ждите меня там, я еду.

— Но зачем, мы…

— Еду! И учтите, если что — я займусь этим самостоятельно.

— Лана! — В динамике зазвучал возмущенный голос Кирилла. — Ты что, не понимаешь ничего? Ситуация гораздо серьезнее, чем мы думали, Матвей привез ноутбук Шуганова…

— Все расскажете дома, — и Лана нажала кнопку отбоя.

Обруч давил все сильнее, девушка помассировала виски и набрала номер своей секретарши:

— Эмма Марковна, у вас есть какое-нибудь лекарство от головной боли?

— Разумеется! — встревожилась та. Эта величавая дама неопределенного возраста относилась к своей молодой начальнице с некоторой долей материнской заботы. — Вы себя плохо чувствуете, Милана Мирославовна?

— Да, голову словно обручем сдавило, в глазах темнеет.

— Я вызову врача!

— Нет, не надо. Лучше принесите, что у вас там есть от этой гадости, и отмените все встречи на сегодня. Впрочем, не только на сегодня, распределите, пожалуйста, самые неотложные дела по другим специалистам, а я до конца недели побуду дома.

— И правильно, сколько можно себя гробить! Вы уже больше года толком не отдыхали! Я сейчас.

Две таблетки, принесенные заботливо кудахчущей Эммой Марковной, подействовали довольно быстро. Уже через пять минут Лана почувствовала, как разжимается обруч, а через десять — что может вести машину.

Так, теперь еще одно — предупредить отца, что ее не будет на работе какое-то время. Само собой, правду говорить не стоит, отец — это вам не Кирилл. И не Матвей. Он мигом посадит дочку под домашний арест до выяснения всех обстоятельств. Потому что дочка повадилась отыскивать на свою… гм, на себя, в общем, максимально гнусные из всех возможных обстоятельства.

Озвучив Мирославу Здравковичу версию насчет плохого самочувствия (Эмма Марковна подтвердит — бледное осунувшееся лицо начальницы вызвало у секретарши приступ особенно усиленного квохтанья), Лана попросила передать привет матери и вышла наконец из кабинета.

Головная боль отпустила свою жертву, и способность соображать, приоткрыв один глаз, решала — выйти из глубокого обморока или полежать еще? Сверху пришла установка полежать еще, потому что думать о случившемся Лане пока не хотелось. Все равно она не знает подробностей, а езда по Москве в час пик требует максимальной сосредоточенности.

Потому что совсем не хочется, чтобы и ее опознавали в каком-нибудь морге.

Стоп, хватит! Думать только о дороге!

А по-другому и не получилось: небо, пребывая в затяжной осенней депрессии, щедро делилось с москвичами и гостями столицы своим плохим настроением, затянув все вокруг мглистой серостью и добавив в качестве бонуса снег с дождем.

Так что дорога от офиса до дома, занимавшая в обычное время не больше двадцати минут, сейчас захапала почти час.

Зато позволила Лане окончательно успокоиться и выстроить мысли в прежние четкие ряды.

Так что информацию, собранную Матвеем и Кириллом, она смогла усвоить быстро. Хотя усваивать такое разум отказывался, трусливо прячась за занавеской. Но — кто его спрашивает! Хотела — слушай.

Не сумев связаться с Шугановым по всем известным ему телефонам, Матвей запросил милицейские сводки по Москве и области. Ничего, что могло бы иметь отношение к его приятелю, не нашлось, что не могло не радовать.

Кравцов снова попробовал дозвониться — безуспешно. Тогда он расширил круг поисков и запросил сводку по той области, в которой находилось Мошкино.

На первый взгляд и там не было ничего особенного.

Но только на первый. Пока Матвей не натолкнулся на информацию о неопознанном трупе, найденном в придорожном кювете неподалеку от города Энска. Изуродованное тело неизвестного мужчины, без документов, без денег.

Местные оперативники поначалу решили, что перед ними жертва ДТП: мужика кто-то сбил и выбросил в кювет, а заодно и карманы обшарил — не пропадать же добру!

Но потом судебно-медицинская экспертиза обнаружила на теле мужчины следы пыток, да и травмы были не характерны для ДТП. Слишком много крови…

Матвей не хотел верить, что неопознанный труп может быть Павлом Шугановым, но Энск находился совсем недалеко от злосчастного Мошкино, а Павел до сих пор не выходил на связь.

И Кравцов решил ехать.

Он узнал бывшего сослуживца, хотя сделать это было трудно. Очень трудно. Лицо Павла было страшно изуродовано, словно кто-то специально раздробил его, кисти рук отсутствовали — нет пальцев, нет и отпечатков.

Но на предплечье сохранилась татуировка — знак принадлежности к их роте. У самого Матвея была такая же. А еще — следы пыток не смогли скрыть шрам от пулевого ранения на груди бывшего спецназовца.

Это был он. Павел Шуганов.

— Машина исчезла, документов нет, лицо изуродовано, кисти обрублены — эти подонки сделали все, чтобы Пашка остался неопознанным, — глухо проговорил Матвей, отвернувшись к окну. — Его вообще случайно нашли в этом кювете, дальнобойщик по нужде остановился. Тело сверху присыпали разным хламом, вот-вот ляжет снег, и до весны можно не волноваться. А там — очередной полуразложившийся «подснежник». Да и сейчас — уголовное дело, конечно, завели, но вскоре тихо перевели бы в разряд «висяков». Заявления о пропаже нет, тело не опознано, мотивы установить не удается — так, бомжи что-то не поделили. И, если бы я не запросил расширенную милицейскую сводку…

• Предыдущая
• 30/49
• Следующая