Око за око - Александрова Мария А. - Страница 42

• Предыдущая
• 42/55
• Следующая

— Даниленко тебя тоже поддержит, я в этом уверен, а будет его слово, будет и согласие всех остальных.

Теперь предстояло сообщить свое решение всем остальным, и вскоре был созван совет. Как и предсказывал Наливайко, возражений не было ни у кого. Было, конечно, недоумение, удивление, но казаки дружно поддержали эту идею. Собственно, Ярослав и не сомневался в ином исходе этого дела, и оно оказалось самой легкой частью намеченного. Запорожье было большим, и для успеха всего дела нужно было добиться поддержки как можно большей части казачества.

К счастью, Ярославу повезло и на этот раз: Наливайко, сославшись на то, что он хорошо знает Запорожье вообще и кое-кого из других атаманов, с радостью согласился ему помочь.

— С эдаким отрядом ты далеко не уйдешь, — говорил Данило, имея в виду спутников Ярослава. — Это хорошо, что ты на меня первого нарвался, а ведь будь на моем месте кто-то другой, кто знает, чем бы дело закончилось. И, уж извини, Ярослав, твой отряд вряд ли вызовет расположение у других запорожцев.

Ярослав возражать не стал, а только порадовался такому обороту дела. Сразу же после совета казаки начали готовиться к походу, и с первыми лучами следующего дня войско двинулось, собираясь по пути призвать на свою сторону и других атаманов…

В стане атамана Никиты Нехведько случился переполох. Словно в разоренном муравейнике, туда-сюда носились озабоченные казаки. Кто-то страшно бранился, кто-то чистил сабли, кто-то седлал коней… Однако все то и дело спрашивали одно и то же — вернулись ли гонцы, не слышно ли новостей?

Впрочем, беспокойство подчиненных Нехведько было вполне понятным — рано утром казакам стало известно, что к ним движется другое казачье войско, и судя по его числу и грозному виду бойцов, настроено оно было далеко не дружелюбно.

Вскоре на взмыленных лошадях с ног до головы в пыли в стан примчались два казака, немедля прошли к атаману и тут же беготня прекратилась. Стан погрузился в молчание. Стан ждал.

— Что стало известно? — сурово спросил Нехведько вошедших к нему гонцов.

— Войско от нас уже в двух часах езды, — сообщил атаману один из гонцов, Алексей Пархоменко.

— Они быстро движутся, — обеспокоенно заметил Никита. — Чье это войско, известно?

— Нет, мы не стали приближаться слишком близко, но все же кое-что успели узнать. Войско казачье, движется с запада, но в его составе есть небольшой отряд, который, судя по виду, составляют ляхи.

— Ляхи? — удивился Нехведько.

— Притом богатые ляхи, — сообщил Алексей.

— Странно это, очень странно, — заметил Никита, и, обратившись к другому гонцу, сказал:

— Прикажи войску быть в полной готовности, но первыми ничего не предпринимать. Посмотрим, с чем они к нам придут.

Слова атамана немедля облетели все войско, и к тому моменту, когда на горизонте появилось чужое ополчение, казаки Нехведько были во всеоружии. Атаман занял надлежащее ему место во главе войска и в тягостном ожидании казаки готовились встретить возможных противников.

Нехведько и его казаки наконец замерли — огромное войско приблизилось настолько, что можно было ожидать нападения. Но нет, предводитель чужаков подал знак, и воины остановились. К войску Нехведько атаман подъезжал один, последний сделал то же самое, и вскоре в предводителе столь долгое время беспокоившего его войска Никита без труда узнал Данилу Наливайко. Он был одним из грозных Запорожских атаманов, с которым у Никиты не так давно завязались неплохие, можно даже сказать, дружественные отношения, так что он с облегчением вздохнул.

— Здорово, Никита, — без тени воинственности обратился к атаману Наливайко.

— Здорово, Данило, — ожидая, что же будет дальше, не стал ничего спрашивать другой атаман.

— Никак, у тебя войско в поход собралось? — сразу же перешел к делу Наливайко. — Далеко ли?

— Не хотели мы к походу готовиться, — сознался Нехведько, — да пришлось. Откуда мне было знать, что за войско ко мне движется и с чем. Да ты и до сих пор не сказал, с чем ко мне пожаловал…

— Ну, раз твое войско все равно в поход готово, почему бы к нам не присоединиться? На днях ко мне в войско прибыл гонец, — начал объяснять Данило. — Он сообщил нам о том, что сын Иоаннов, царевич Дмитрий, чудом остался жив и вот теперь зовет нас под свои знамена. Вот потому-то я и собрался в поход, что дал гонцу согласие. А каково будет твое слово?

— Нужно спросить войско, — не ожидая такого предложения, поосторожничал Никита, — да рассказать ему, что и как. Гонец-то здесь?

— А как же, — заторопился Наливайко. — Вот давай он сейчас и обратится к твоему войску, расскажет, что и как, согласия спросит?

— Может, Данило, у тебя лучше получится? — несколько смутившись, предложил Нехведько.

— Это почему? — удивился Данило.

— Так ведь твой гонец наверняка среди казаков человек новый, может с ними и не найти общего языка.

— Да кто ж тебе это сказал?

— Знаем мы, — хитро ответил Никита, — что у вас целый отряд ляхов.

— Отряд и вправду есть, хорошо работаете, — рассмеялся Наливайко, — да только Евсеев не лях вовсе.

— Евсеев… — задумался Нехведько. В этой фамилии было что-то знакомое.

— Ярослава почти мальчонкой еще покойный Герасим в казаки привел, так что не переживай, с казаками он сможет поладить, — заверил атамана Данило.

— Что ж, быть по-твоему, — согласился Никита. — Зови своего Ярослава, будем совет держать.

У Евсеева от ужаса по спине проползла дрожь. Сейчас ему предстояло убедить пойти за собой столь огромное войско, десятой части которого он даже не мог заглянуть в глаза.

Однако это испытание Ярослав выдержал с честью. Казакам, измученным тяжким ожиданием, внутренне уже приготовившимся к встрече с врагом, было почти что все равно, с кем сражаться, тем более, что этот поход сулил так много. После пламенной речи Евсеева казаки бурно поддержали его предложение, и, повинуясь своим атаманам, оба войска смешались.

«Так держать, — подумал Ярослав, — только так!» — Запорожье только начиналось.

До Киева оставался всего день пути, и мало-помалу Отрепьев начал переживать. Именно сегодня ему предстояло узнать об успехе или неуспехе своего дела, ведь под Киевом было условлено встретиться с подкреплением. От того, поддержат ли его казаки или нет, зависело очень многое. Проходил час за часом, солнце поднималось все выше и выше, а впереди — никаких следов войска…

Именно тогда, когда у Григория была уже твердая уверенность, что под Киевом он вряд ли получит поддержку, свернув на боковую дорогу, Отрепьев заметил следы. Следы, которые могли принадлежать только многочисленному конному отряду, и у Гришки отлегло от сердца. Отрепьев приказал прибавить шагу, и вскоре войско мнимого Димитрия наконец встретило подмогу. Огромнейшая рать, общей численностью около пяти тысяч человек, с нетерпением поджидала Гришку.

— Да здравствует Димитрий Иоаннович!

— Слава царевичу!

— Долой Бориса! — летели со всех сторон радостные возгласы.

Кто-то кричал, кто-то кидал вверх шапки, кто-то оглашал воздух выстрелами вверх…

«Вот оно, что значит быть царем!» — подумал Гришка, глядя на все это волнующееся перед ним людское море, и сам не заметил, откуда у него только взялись силы на то, чтобы держать перед этой ратью речь. Наверное, в этот миг Отрепьев и вправду верил в то, что говорил, так самозабвенно звучала его речь, так пламенно и искренне лились его слова…

Вскоре после того, как утихли первые восторги, Отрепьеву наконец удалось встретиться с Ратомским и Свирским. Ратомский сообщил, что донские казаки с радостью приняли его предложение, так что теперь чуть более двух тысяч человек, лихих сорвиголов, примкнули к его войску. Свирский также порадовал Григория — примерно остальные три тысячи вольницы были приведены им.

Радость Григория омрачало только одно — среди всего этого войска почему-то не было Ярослава, а ведь его задача казалась самой легкой…

• Предыдущая
• 42/55
• Следующая