Утренние прогулки - Воскобойников Валерий Михайлович - Страница 3
- Предыдущая
- 3/29
- Следующая
Вдруг я услышал, что ко мне кто-то подходит.
Я еще больше уткнулся в дверь, замолчал и сжался.
Я, наверно, по шагам догадался, что это сам Игорь Павлович.
Он подошел ко мне и сказал:
- Привет, великанище. Хватит переживать, иди на урок.
Но я все стоял, уткнувшись в дверь.
Тогда он положил руку мне на плечо.
- Я тебя ни в чем не виню, понял? Беги на урок и больше не переживай.
Он повернулся и стал подниматься по запасной лестнице.
И когда затихли его шаги, я тоже побежал на урок.
По пустому коридору к нашему классу как раз шла Анна Григорьевна. Я ее успел обогнать.
Потом, когда она вошла, а мы поднялись около парт, она посмотрела на меня и сказала с удивлением:
- Что это ты стал так прытко бегать, Коля Кольцов?
А я промолчал.
- Я думала, тебя к директору вызвали, - прошептала Галя Кругляк, когда мы сели.
***
По пятницам и вторникам к нам домой приходит учительница музыки.
Она не простая учительница, а преподает музыку в педагогическом институте.
Когда- то папа учился вместе с ней в одном классе. А три года назад мама уговорила ее заниматься со мной.
Галя Кругляк тоже занимается музыкой дома, только с другой учительницей. Родители Гали осенью не могли найти польский сборник фортепианных пьес, а у нас он есть. И я иногда прихожу к ней домой за этим сборником, если она его забывает принести в школу.
Сегодня она как раз забыла и позвала меня к себе.
Мы вышли из школы и наткнулись на собаку.
Она бродила около деревьев, бежала за некоторыми людьми шагов двенадцать, а потом возвращалась назад к школе.
Я ей свистнул, и она сразу бросилась ко мне, даже завизжала от радости.
- У тебя нет конфеты? - спросил я Галю.
- Есть, только дома.
- Дома у меня тоже есть. Видишь, какая ласковая, надо ей дать что-нибудь, - сказал я про собаку.
Но Галя шагнула от собаки в сторону.
- Ты что, не знаешь, что уличных собак и кошек трогать нельзя?
- А может, она и не уличная.
- Уличная. Видишь, без номерка. А собаки без регистрационного номера подлежат уничтожению. Вон там объявление висит, на углу дома.
- Буду я еще твои объявления читать, - сказал я и погладил собаку.
И собака сразу запрыгала от радости.
- Вот заболеешь лишайниками, тогда узнаешь.
- Не лишайниками, а стригущим лишаем, я и то знаю, хоть и не читал твои объявления.
Мы так шли к Галиному дому, и вдруг я увидел ту девочку, которая каталась на горке. Она была на другой стороне улицы и несла батон в полиэтиленовом мешке.
- А я вчера песенку Бартока начала, - говорила в это время Галя.
Но я как будто ее не слышал, а все старался не смотреть на ту девочку, крутил головой по сторонам, но само собой получалось так, что я каждую минуту снова поворачивался к ней лицом.
И она вдруг тоже внимательно на меня посмотрела.
- И адажио я кончила, - продолжала говорить Галя.
А мне вдруг расхотелось идти с ней рядом, и я сказал:
- Ой, я в школе ручку забыл. Ты иди, я сбегаю.
Но она на меня удивленно взглянула:
- Ничего ты не забыл. Я сама видела, как ты ее клал в портфель.
Я сказал:
- Ну, я все равно сбегаю, собаке конфету куплю.
- Ты сначала возьми польский сборник, а потом беги.
И тут я только сообразил, что мы стоим около ее дома.
А та девочка идет уже далеко и несет батон в прозрачном полиэтиленовом пакете.
- Ты чего все время оглядываешься? - спросила меня подозрительным голосом Галя.
- Ничего.
- Вон та девчонка прошла, видишь?
- Какая? - я притворился, будто не знаю, какая.
- Вон та, с батоном, не из нашей школы. Вот у них собака - огромная, как лев… Ну, пошли.
В это время на крыльцо Галиного дома выскочил Андрей из пятого класса. Он всю последнюю зиму ко мне приставал.
- Куда собрался? - сказал, он мне сейчас. - Посторонним вход запрещен.
- Пусти. Он ко мне за нотами, - сказала Галя. - А то я бабушку позову.
- А я - дедушку. - И он неожиданно толкнул меня вниз со ступенек.
Я даже чуть не упал в снег.
- Только появись еще у моего дома, - пригрозил он.
Он, конечно, разные борцовские приемы знает и при мне восьмиклассника поборол. Я молчал, только кулаки у меня сжимались сами собой.
- Не связывайся ты с ним, иди домой, - сказала Галя. - Я после обеда сама тебе принесу.
И я пошел.
- Идет, даже ноги трясутся! - смеялся он на крыльце. А я шел к дому и представлял, как тоже однажды выучу приемы и тогда уж ему все скажу. Или был бы у меня старший брат, показали бы мы этому Андрею вдвоем…
***
Моя мама тоже преподает музыку. Она работает в детской музыкальной школе.
Папа иногда удивляется, почему мама не учит меня сама. А мама говорит, что детей всегда должны учить чужие люди, так получается лучше, потому что со стороны способности и недостатки виднее. Великого композитора Прокофьева, например, в детстве учил Глиэр, который сам был тогда студентом, хотя у Прокофьева мама тоже неплохо играла.
Папа каждый раз шутит:
- А Моцарта учил Сальери.
- Допустим, не Моцарта, а Шуберта, - поправляет мама.
Раньше я уроки музыки любил, но это было года три назад.
- Ты послушай великих пианистов! - говорит мама. - Послушай, как замечательно они играют!
А я и так слушаю их с удовольствием. Хоть по десять раз могу слушать. И в филармонии, и с пластинки.
Зато себя я слушать не могу. Я же чувствую, что все не так играю, как хочется. А лучше - не получается. Плохую игру мне противно слушать, я уши затыкаю, когда неправильно кто-нибудь играет.
- Искусство без ремесла невозможно, - говорит мама, - ты должен сначала овладеть техникой, чтобы руки у тебя сами работали, чтобы ты не думал о них.
Но мне стыдно себя слушать, когда я играю любимые произведения.
И скучно без конца повторять одно и то же. Ведь для того, чтобы разучить новую вещь, ее надо раз восемьдесят играть и потом повторять каждый день, а то забудется. Мама моя, хоть и работает в музыкальной школе, но сама тоже каждое утро играет по два часа.
Учительница теперь на меня часто жалуется маме.
- Опять ты играешь несобранно! - ругает учительница меня. - Остановись. Посиди минуту, соберись. Начинай сначала.
Я играю и думаю в это время о разном.
Сегодня я вспомнил про прыщик около большого пальца на правой руке. Учительница смотрит на мои руки, как я играю, и все видит. Тут уж у меня совсем ничего не стало получаться.
Учительница даже обиделась.
- Еще несколько таких занятий, и я откажусь с тобой заниматься, - сказала она, уходя.
И мама чуть не заплакала.
- Не стыдно, Коля? Мы для тебя лучшего педагога пригласили, а ты - шаляй-валяй. Неужели тебе неинтересно? Неужели тебе не хочется учиться музыке?
Если бы я сказал, что мне и правда не хочется, мама бы по-настоящему заплакала. И я просто молчал.
***
Вечером папа принес паровоз.
Когда папа занят, с ним лучше не заговаривать, все равно не услышит. Зато, когда свободен, он сразу начинает со мной играть.
Мы с ним играем в железную дорогу.
Есть дороги с шириной между рельсами шестнадцать миллиметров, есть - двенадцать и есть маленькие - девять с половиной.
У нас дорога средняя - двенадцать. Иногда мы ездим в воскресенье по магазинам, в конце месяца, когда магазины не выходные, и ищем новые части. У нас много рельсов, стрелок, тупиков, а перекрестков - всего два. И подвижных составов у нас - два тепловоза и электровоз. А паровоза не было. Но теперь и паровоз есть.
Паровоз папе привез знакомый по работе человек. Эту дорогу делают в разных странах. Человек съездил в командировку за границу и привез паровоз.
- Предыдущая
- 3/29
- Следующая