На штурм будущего! Спецназ «попаданцев» - Артюхин Сергей Анатольевич - Страница 39

Пожар же в Индии, тлеющие угольки которого в данный момент старательно раздувались сотрудниками разведок Евразийского союза, предположительно исключит британскую армию из раскладов в Азии, ибо согласованный по времени с вторжением советских войск не даст метрополии что-либо предпринять.

В теории подобное массированное воздействие выводило Соединенное Королевство из войны, оставляя американцев один на один с весьма обозленным миром. Нет, были еще и Австралия, и Новая Зеландия, и Канада, и Южная Африка, но, если корона капитулирует, они сражаться с остервенением, скорее всего, не будут.

Но это в теории. Как говорится, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги» — реальность способна перевернуть с ног на голову самый совершенный план, поэтому тот же «Скальпель» откладывался уже два раза — Объединенное Стратегическое Командование старалось исключить любые неожиданности.

— Мы полностью готовы, товарищ Сталин. Готовы настолько, насколько это вообще возможно. Уже завтра, в четырнадцать часов, Дениц отдаст приказ о начале операции. Кроме того, мы также действуем и по утвержденному плану в Иране — уже утром наши войска перейдут в масштабное наступление по всему Туркестанскому фронту. Плюс совместно с немецкими коллегами атакуем позиции Альянса в Италии. Болгарская и югославская армии нанесут совместный удар по европейской группировке Турции, а наш Кавказский фронт начнет продвижение в Закавказье.

— Действительно, — наливающий себе уже третью чашку чая вождь пригладил усы. — А то непорядок — символ армянского народа гора Арарат, а находится этот самый символ в Турции. Полагаете, Советская Армия может такую неправильную ситуацию исправить, Константин Константинович?

— Безусловно, товарищ Сталин.

— Хорошо, — произнес протирающий очки Молотов. — Еще бы и товарища Мао подключить, с президентом Альверде…

— Уж чего нет, того нет, — вождь посмотрел на огромную карту мира, висящую на стене. — И тому и другому есть чем заняться. Но я все же предлагаю вернуться к вопросу о применении специальных боеприпасов. А именно: рассмотреть случай, когда Альянс первым применит оружие массового поражения — неважно, какое именно. Я вот не американской химии опасаюсь, а вирусов и прочего бактериологического оружия. Товарищ Берия мне тут докладывал, что в США его разработке с некоторых пор стали уделять повышенное внимание…

— После его более-менее успешного применения Японией, — нарком кивнул. — И хотя на счет эпидемий сорок второго — сорок третьего до сих пор нет никаких однозначных доказательств, уже тогда американские военные очень сильно заинтересовались этим вопросом.

— Защитные мероприятия у нас отработаны еще в преддверии войны с Японской империей. Сейчас, в общем-то, их элементы включены в гражданскую оборону. Учения проводятся регулярно, так что как раз с этим у нас проблем быть не должно, — невозмутимо заметил Рокоссовский. — А учитывая наличие у нас новейших лекарств — таких, как антибиотики и антивирусные препараты, — я считаю, что биологическое оружие нам не слишком опасно.

Вождь ненадолго задумался. Потом спросил:

— Но все же. Если Альянс применит оружие массового поражения — не важно, какое именно, — что будем делать? Массированный ответный удар ядерными бомбами?

— Да, — все трое сказали это практически синхронно.

Стрелки часов апокалипсиса можно было бы передвинуть на без пяти минут двенадцать. «Арнемский кризис» стал предопределен.

— Президентэ, прибыл генерал да Сильва, — голос адъютанта вырвал Альверде из неспокойного сна. Встряхнувшись, он выпрямился в глубоком кресле и, бросив взгляд на часы, сказал:

— Спасибо, Хуан. Пусть заходит.

Рейнальдо кивнул и вышел из кабинета. Несколько секунд спустя внутрь вошел невысокий человек в камуфляже без знаков различия.

Альберто Луис Перейро да Сильва был одним из лучших генералов Федерации, пробившись наверх из самых низов. Родом из бедной семьи, не имея никаких связей, он брал свое трудолюбием и упорством.

Первый свой бой он провел еще в сорок первом, против правительственных войск, перейдя на сторону неизвестного тогда Альверде. Как оказалось, молодой офицер сделал правильный выбор — переворот прошел быстро, успешно и почти бескровно.

Затем был учебный лагерь, где множество командиров обучались новой тактике и познавали премудрости военного дела будущего. А еще через какое-то время, уже в сорок втором, была проведена успешная операция против Аргентины, закончившаяся слиянием двух крупнейших стран Южной Америки в федеративное государство.

Войну против Японии да Сильва встретил в ранге полковника, к ее окончанию став генерал-лейтенантом. Тихоокеанские сражения дали миру немало героев, одним из которых как раз и стал бразилец. У него было два по-настоящему звездных часа — в битве за северное побережье Австралии и на Окинаве. И сложно сказать, где он проявил свои командирские качества лучше — на Зеленом материке, умудрившись удержать плацдарм против значительно превосходящих сил японцев, а затем даже расширив и углубив его; или в битве за важнейший опорный пункт обороны армии микадо на Окинаве — северный укрепрайон, — который был взят с удивительно небольшими для такого предприятия потерями — убитых среди его солдат было всего-то процентов двадцать пять.

Таких, как да Сильва, Альверде очень ценил. Верный, умный, компетентный. Но сейчас даже ему, пережившему и лично участвовавшему в бойне на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии, было тяжело.

Американцы, наконец, принялись за ЮАФ всерьез. Осознав, что от многочисленных «Суперкрепостей» и их британских собратьев в Евразии толку немного — потери от сил ПВО среди них превышали все разумные рамки, — Альянс значительно сократил использование этих самолетов в своих операциях, перейдя в основном на применение против СССР, Германии и их союзников армад бомбардировщиков Б-36 и перебросив высвободившиеся стратегические силы против Альверде.

Естественно, что с мощью, перед которой в свое время оказались бессильны Люфтваффе, бразильско-аргентинские ВВС бороться на равных не могли. Результатом стало разрушение нескольких городов ЮАФ — Рио-де-Жанейро, Буэнос-Айреса и некоторых других прибрежных поселений. Более-менее целым оставался лишь Сан-Паулу — и то лишь по причине чрезвычайного насыщения окрестностей этого промышленного центра зенитной артиллерией.

Но президент, выживший во время восстания фавел две тысячи восемнадцатого, залившего кровью всю страну, бомбардировок сорок шестого не боялся. Более того, он даже считал, что они в каком-то смысле необходимы — если раньше среди населения изоляционистские и даже пацифистские настроения были не редки, то после показательного принесения демократии, сбрасываемой из бомболюков американских самолетов, таковых было не найти, что называется, «днем с огнем».

И теперь Альверде готовился нанести ответный визит.

Обладая мощнейшей стратегической авиацией — не чета американской или хотя бы британской, но все равно очень серьезной, — он собирался уничтожить несколько крупнейших аэродромов Альянса, на которых базировались «Ланкастеры», «Суперкрепости» и другие «инструменты для одемокрачивания».

Более того, Альверде планировал совместить приятное с полезным и, одновременно со «стратегическим» ответом, ударить по группировке войск Альянса около Буэнос-Айреса, ликвидировав или, по крайней мере, значительно сократив его в размерах. Генерал да Сильва, будучи специалистом по действию против превосходящих сил, должен был этот план осуществить.

— Альберто, — президент поднялся навстречу молодому генералу. Смуглый, коротко стриженный брюнет невысокого роста, гладковыбритый, но с мешками под глазами от постоянного недосыпания, протянул руку, отвечая на рукопожатие главнокомандующего. Стальной взгляд черных глаз внимательно прошелся по обстановке кабинета Альверде, по нему самому и, не увидев признаков страха или паники, смягчился.