Дом на дереве - Питцорно Бьянка - Страница 3

• Предыдущая
• 3/14
• Следующая

Поскольку съезжать никто не собирался, решили заключить договор о совместном проживании или, точнее сказать, совместном владении. В договоре обе стороны обещались не вставлять друг другу палки в колёса, действовать сообща, если дереву понадобится срочная помощь, и не шуметь после одиннадцати часов вечера. После чего синьор Б.Б. надел на собаку ошейник и отбыл к себе домой, к большому удовлетворению Прунильды, которая всё это время страдала оттого, что должна была делить ласку хозяев с каким-то самозванцем Амадеем.

С того дня отношения совладельцев стали сносными, хотя и не слишком дружественными. Время от времени синьор Беккарис Брулло палил из ружья по крыше дома Аглаи, а потом говорил, что ошибся при прицеле.

Время от времени Аглая закидывала на верхнюю площадку какой-нибудь мусор (утверждая потом, что не рассчитала дальность полёта), а также наступала совладельцу на ноги или дёргала его за бороду.

Порой дело кончалось рукопашной, но до больницы не доходило ещё ни разу. Бьянка старалась держаться в стороне от конфликта, но однажды не выдержала и подарила синьору Беккарису Брулло на день рождения пирог со слабительным. Однако синьор Беккарис Брулло оказался таким непрошибаемым, что слабительное на него никак не подействовало.

Наоборот, пирог ему так понравился, что он теперь постоянно канючил в надежде получить другой такой же. Старик он был крайне взбалмошный, и хотя требовал почтительного к себе отношения, но сам ничего не делал, чтобы его заслужить. К тому же, как совладелец, он ровным счётом ничего не стоил. Начать с того, что непрестанно ругался по поводу прививок, которыми Бьянка так гордилась.

— Это ещё что за посмешище! — кипятился он. — Чего никогда не выносил, так это безвкусицы и смешения стилей. Подумайте — дуб, благороднейшее из деревьев! Венки из его листьев венчают поэтов и героев. А эта ненормальная скрещивает его с папайей. Папайя! Тьфу, пакость!

А сам исправно воровал эту «пакость», как только она поспевала.

Больше всего его возмущало, что с ним не посоветовались.

— Как совладелец я имею право голоса, когда речь идёт о любом усовершенствовании или нововведении, — не уставал напоминать он.

В данном же случае, когда речь шла, как он выразился, о «нововведении», старик никогда не дал бы согласия. Бьянка позволяла ему ворчать и продолжала свои опыты, пока однажды, когда он окончательно допёк её своими проклятьями, не привила около самого дома старика веточку насекомоядной Алкемиллы Вульгарис. Представьте себе ужас синьора Беккариса Брулло, когда, выйдя из дома, он принялся запирать его на все замки и засовы и вдруг почувствовал, как будто кто-то укусил его за руку, хотя на площадке в это время никого не было.

«Должно быть, померещилось», — подумал он, возвращаясь к своему занятию. В тот же миг Алкемилла протянула ветку и укусила его за ухо.

— На помощь! К оружию! Невидимый враг! — завопил перепуганный старик, отскакивая в сторону.

Верный Амадей примчался с оглушительным лаем: за время пребывания на дереве он научился передвигаться по нему не хуже белки.

Будучи псом сообразительным, он моментально оценил ситуацию и, встав между хозяином и новоявленной хищницей, принялся грозно лаять. Тогда до Беккариса Брулло дошло: опасаться, собственно, нечего, надо только держаться подальше от этих сумасшедших веток. И он постарался вернуть себе прежний высокомерный вид, расчёсывая длиннющую, едва не до колен, бороду.

В последующие дни Б.Б. долго размышлял о том, как найти выход из создавшегося положения.

Обратиться за помощью к Бьянке — ни за что! Это означало бы выдать свой страх и тем самым доставить ей моральное удовлетворение. Подойти к ветке и попытаться отсечь её от дерева — ещё того хуже. Использовать какой-нибудь ядовитый распылитель — но так можно отравить всё дерево, а он не хотел остаться без крыши над головой. Кончилось тем, что он решил приручить эту насекомоядную, как другие приручают диких животных. Преодолевая собственную скупость, Б.Б. стал приносить ей каждый день по котлетке, и поскольку Алкемилла была в глубине души существом безобидным, то очень скоро приручение состоялось.

Честно говоря, и в тот первый день она укусила его так, для забавы. У неё и в мыслях не было есть старика. Насекомоядная — да, но не людоед же она в самом деле! Живя в одиночестве, она бы довольствовалась мошками и другими насекомыми; теперь же, с Беккарисом Брулло, привыкла к ежедневному обеду в виде котлетки и вскоре окрепла и сделалась настоящей красавицей.

Старик обращался с ней, как обращаются с домашними питомцами, требующими заботы и ухода, и даже придумал ей имя. Странно, что люди никогда не дают имена своим растениям, а называют только животных. В чём тут дело? В том ли, что животные едят или что откликаются, когда их зовут?

Но вот рыбки, например, не откликаются на зов, однако это не помешало Аглае назвать свою рыбку Синг-Синг.

Как бы там ни было, но Алкемилла Вульгарис и ела, и откликалась по-своему — качанием веток, — так что синьор Беккарис Брулло стал звать её просто Мила.

Вскоре он так к ней привязался, что бедный заброшенный Амадей, испытав однажды приступ ревности, собрал среди ночи своё скромное имущество — обглоданный поводок, резиновую кость и дырявый мячик — и пошёл просить пристанища у Бьянки с Аглаей.

На следующее утро понадобилось немало усилий, чтобы утихомирить синьора Беккариса Брулло. Но факт оставался фактом: пёс предпочёл жить у двух подруг, и тут уж Б.Б. ничего не мог поделать. Однако он недолго расстраивался по этому поводу: его насекомоядная подруга Мила на самом деле подходила ему куда больше.

А вот кто действительно не был доволен таким поворотом событий, так это кошка Прунильда. Но кто станет прислушиваться к мнению какой-то кошки, которая большую часть времени пропадает неизвестно где по своим кошачьим делам?

С первых же дней обитатели дерева обнаружили, что на нём отсутствует вода.

По лугу протекал ручей; а ещё чуть подальше находился родник. Но поскольку люди всегда недовольны тем, что имеют, Бьянка и Аглая не могли спать спокойно, пока в их доме не было ни одного водопроводного крана. Они уже пробовали провести трубы на дерево, но вода категорически не хотела подниматься на такую высоту без помощи насоса или помпы, им же двоим такое сооружение было не под силу.

Тогда Бьянка сказала:

— Идея! Сделаю большой бак и приспособлю его к самой высокой ветке дерева.

— А как ты узнаешь, что она самая высокая? — спросила Аглая. — Мы ведь ещё ни разу не забирались на вершину.

— Не важно. Главное, чтобы ветка находилась намного выше нашего дома. Ещё выше, чем дом синьора Беккариса Брулло.

Так она и сделала. Потом обе подруги носились, как две чёрных рабыни, вверх и вниз по дереву, наполняя бак водой из вышеупомянутого родника.

Но когда бак наполнился до краёв, Аглая хлопнула себя по лбу и сказала:

— Проклятье! Ты забыла сделать внизу кран. Как же теперь вода потечёт в дом?

Тогда Бьянка взяла сверло и принялась буравить бак снаружи, но он тут же разлетелся на тысячу кусков, в результате чего целая лавина воды обрушилась на дом синьора Беккариса Брулло, причинив ему страшные разрушения и выведя из строя портативный приёмник, по которому несносный старик слушал мелодии своей юности.

Синьор Беккарис Брулло держал в доме множество электроприборов, и, для того чтобы они могли функционировать, ему пришлось решиться на кражу в городском Аквариуме.

Понятно, что на дереве не было никакого источника электричества. Но старик вспомнил, что когда-то читал в энциклопедии об удивительной рыбе под названием электрический скат, которая бьёт током. И вот однажды в безлунную ночь он заявился в городской Аквариум и похитил там очень большой экземпляр ската.

• Предыдущая
• 3/14
• Следующая