Вверх тормашками - Андерсон Сьюзен - Страница 12

• Предыдущая
• 12/69
• Следующая

Сейчас он занимал даже больше места, чем сидя за столом. Или, может быть, его осязаемое недовольство создавало это ложное впечатление, поглощая весь кислород и скрадывая пространство вокруг них. Лениво-насмешливое выражение, которое он демонстрировал минуту назад, исчезло, и Веронике пришлось выдержать его суровый взгляд, установившийся на уровне ее глаз. Держа руки на бедрах, Куп отрывисто кивнул:

— Прекрасно. Вы получите свой несчастный ключ к одиннадцати. Но я должен сказать вам одну вещь, Принцесса. Я удивляюсь, как вам до сих пор еще не свернули эту вашу лилейно-белую шейку.

Напоследок он сердито сверкнул глазами, повернулся на каблуках и зашагал из комнаты.

В десять тридцать Куп забросил домой новый ключ и снова вышел, не обмолвившись ни словом с маленькой мисс Вероникой. Садясь обратно в автомобиль, он поклялся себе, что не станет обращать на нее внимания. Пусть делает, что ей хочется. Он близко не подойдет к «Гонку». Но без пяти минут одиннадцать он даже не заметил, что уже выезжает на улицу. Зачем он тратил на это свое свободное время, когда у него были более насущные дела? Шепча ругательства, тем не менее он сделал петлю на асфальте и припарковался неподалеку от бара. Оттуда, точно частный сыщик из недорогой короткометражки старых времен, Куп держал в поле зрения парадную дверь.

«Что в ней такого, в этой женщине?» — размышлял он, хмуро всматриваясь в квартал. Помимо нежной, как у младенца, кожи, Вероника, с ее своеобразной чопорностью и надменностью, пожалуй, была довольно привлекательна, хотя и далека от пышной красоты. Не полногрудая, с роскошным задом, что он всегда предпочитал, а скорее изящная — так почему она словно въелась ему в кожу?

Готовый зарычать, он потянулся к замку зажигания повернуть ключ, чтобы вернуться обратно. Клещй тоже пробуравливают свои ходы под кожей у человека. Нужно просто выбросить из своей жизни Веронику Дэвис, как он вырвал бы из кожи любого паразита, — одним быстрым, ловким движением. К черту все это! Пора убираться отсюда. Ему своих дел хватает.

Куп включил сцепление и оглянулся через плечо, перед тем как развернуться. Он был вынужден подождать, пока по встречной полосе проедет большой автофургон, чтобы затем пристроиться к нему в хвост. Но фургон сбавил скорость и остановился у тротуара как раз перед «Тонком». Куп откинулся на сиденье. Он едва успел прочитать на задней дверце название фирмы — «Каскад-Эйр», когда из бара вышла Вероника. Она торопливо затворила за собой дверь и, лавируя в редком потоке машин, направилась к водителю фургона.

Солнце заслонили грозовые тучи, когда она с необычайной живостью заговорила с атлетического вида человеком в синем комбинезоне. Мужчина улыбнулся ей и подошел ближе. По мнению Купа, гораздо ближе, нежели в этом была необходимость для работника фирмы по обслуживанию систем очистки воздуха. Через минуту Вероника уже вела его в «Тонк».

Что это значит?

Куп вылез из машины и зашагал за ними с намерением выяснить, что она собирается делать. Вентиляция в баре работала исправно. Тогда кто этот парень? Старая пассия школьных времен? Нашли подходящее место для совокупления среди бела дня! Ничего не скажешь — семейный бизнес используется по назначению.

«А если и так, — сказал себе Куп, — какое твое собачье дело, Блэксток? Это ее бар». Он постоял какое-то время у «Тонка», держась за ручку двери. Потом рывком распахнул ее настежь и ступил внутрь. Он действует в интересах Лиззи. Черт возьми, это ее бар!

Пока глаза приспосабливались к полутьме, Куп думал о маленькой девочке. Он не ожидал, что встреча с ней так растопит его сердце. Достаточно было увидеть ее большие серьезные глаза, чтобы вновь испытать те же чувства, как когда-то в отношении ее отца. Ему никогда не удавалось дистанцироваться от Эдди, несмотря на все попытки, поэтому он знал — то же самое ожидает его и с Лиззи.

Куп полагал, что ему будет несложно наблюдать за своей племянницей со стороны. Его решение не рассекречивать себя было продиктовано двумя соображениями. Во-первых, девочка могла его узнать, если Эдди когда-нибудь рассказывал ей о нем или показывал его фотографии. Кроме того, его инкогнито избавляло Лиззи от необходимости общаться с родственником, который до сих пор фактически был для нее посторонним человеком. И без того в ее жизни было достаточно много бесполезного.

Его ожидания, что он сможет оставаться в стороне, сейчас, задним числом, выглядели наивными. Но раньше он действительно считал это плевым делом, даже после того как оказалось, что Вероника с девочкой будут жить с ним под одной крышей.

В чем заключалось обаяние Лиззи? Куп не пытался раскладывать это на отдельные составляющие. В ней было заложено что-то такое, чем она притягивала его к себе каждой своей клеточкой так же сильно, как когда-то Эдди.

Эти размышления Купа были прерваны голосами в глубине комнаты. Он оттолкнулся от двери. Прошла уже минута, как Вероника находилась там вместе с работником фирмы. Внутренний голос ехидствовал, что тетя Ронни, возможно, преследует личную выгоду. Не обращая внимания на это предположение, Куп протиснул плечи в дверь и медленно вошел в комнату.

Видя, как он уверенно, точно хозяин, идет через бар, Вероника напрягла спину.

— Что вы здесь делаете?

— Да вот ехал мимо, — сказал Куп, — и остановился посмотреть, не нужна ли вам какая-нибудь помощь. — Губы его изогнулись в приятной улыбке, в то время как темные глаза с настороженным любопытством изучали Коди, монтажника из «Каскад-Эйр».

Вероника хотела отвергнуть предложение в совершенно определенных выражениях. В действительности у него не было здесь никаких дел. Однако она подавила свою первую инстинктивную реакцию, тот пресловутый коленный рефлекс. Как управляющий, Блэксток был вправе знать, что она собирается делать с баром. Вероника тяжко вздохнула. Затем, извинившись перед Коди, схватила Купа за локоть и отвела на расстояние, где их не было бы слышно.

Ей пришлось немедленно пожалеть о том, что она его тронула. Он излучал такое тепло, что этому не могла воспрепятствовать их одежда — тонкий слой ее мягкого вельвета в мелкий рубчик и клетчатый материал рубашки Купа. Она очень хорошо чувствовала под пальцами его мускулистую, жилистую руку.

Временами она очень явственно ощущала силу этого человека. Даже слишком определенно. Вообще от него с самого начала следовало ждать сложностей. Как она этого не понимала? Подобные угрюмые типы с железными мышцами никогда не были в ее вкусе. Обычно ей нравились мужчины из культурной среды. Они предпочитали носить костюмы от «Брук бразерс», дополняя их хорошими галстуками. Представление Купа о культуре, вероятно, ограничивалось тем, чтобы наливать пиво в керамическую кружку, вместо того чтобы лакать прямо из банки.

Вероника вдруг устыдилась этих ядовитых мыслей, поражаясь себе. Уж ей ли, выросшей в баре, изображать сноба! Сегодня утром за кухонным столом ей сунули в нос «Нью-Йорк таймс».

Она отодвинула в сторону свой стыд. Подумаешь, какое великое дело! Да, он читает газеты. И больше, чем она, если быть честной. Но это еще не говорит, что он интеллектуал, который откажется от спортивного зрелища в пользу музея. Купер Блэксток явно не принадлежал к числу почитателей вечных ценностей, а потому не мог зажечь в ней интерес.

Хорошо, что в это время они подошли к стойке и можно было отнять руку, чтобы не выдать своего чрезмерного трепета.

— Дело в том, — начала Вероника, — что я не выношу табачного дыма. Поэтому я намерена установить здесь систему очистки воздуха, чтобы удалять всю эту дрянь.

— А вы не подумали о том, что мне, как управляющему, было бы нелишне это знать? — Куп произнес это нейтральным тоном и без всякого выражения на лице. Но когда он встал перед ней, скрестив руки на груди, его тело говорило на своем насмешливом языке: «Объяснитесь, мисс!» — С чего вы решили, что бар может себе это позволить? Вы хотя бы бегло прошлись по бухгалтерии?

• Предыдущая
• 12/69
• Следующая