Охота на духов - Пейвер Мишель - Страница 28

• Предыдущая
• 28/53
• Следующая

— Не пройдет! — не менее сердито возразил Торак.

Она чуть не испепелила его взглядом, и Джуксакай, посмотрев на них, пробормотал, что лучше он, пожалуй, пойдет ночевать к своим.

— Один день, — сказала Ренн, как только он ушел. — Этого мне будет вполне достаточно. А потом мы вместе двинемся по Горловине дальше.

Торак потер старый шрам на предплечье.

— Джуксакай говорит, что отсюда до Горы еще дня два пути. А до Ночи Душ всего четыре дня остается.

— Значит, время еще есть!

— Нет, Ренн. Не для тебя.

— Ты не можешь за меня решать!

— А мне это и не нужно. — Он надел башмаки. — Я прямо сейчас попрощаюсь с тобой. И на рассвете уйду.

В ушах у Ренн зазвенело от возмущения. Нет, это невозможно! Недопустимо!

— Но… ты же не можешь идти туда совершенно один!

— Я и не пойду. Я позову Волка.

— Его здесь нет!

— Он придет.

— Откуда ты знаешь? А вдруг ты встретишься с ней совершенно один? Ей ведь только это и нужно!

Торак не отвечал, и нечто неуловимое в его поведении заставило Ренн с особым вниманием посмотреть на него. Она, разумеется, сразу все поняла по его лицу, и от ужаса у нее даже дыхание перехватило. Ей совершенно не нужно было рассказывать ему о пророчестве Саеунн.

— Ты знаешь? — спросила она.

Торак кивнул.

— Откуда?

— Я это понял, как только увидел Священную Гору. Точнее, почувствовал. Вот здесь. — И он коснулся груди.

Ренн некоторое время ошеломленно молчала. Потом сказала:

— Пророчества бывают ложными, Торак. И мы с тобой можем это доказать.

— Только не в этот раз. Много зим назад в Ночь Душ мой Отец устроил большой пожар и на какое-то время сломил власть Пожирателей Душ. Я должен завершить то, что он начал.

— Я знаю. Но…

— И может быть, мне все-таки удастся это сделать, несмотря на сопротивление Эостры. Но дело в том, Ренн… — Он не договорил. — Видишь ли, когда я пытаюсь представить себе, что будет потом — как мы вернемся в Лес и будем все вместе, ты, я, Волк, Фин-Кединн, — я не могусебе этого представить. Я вижу только тьму, одну сплошную тьму!

Ренн в ужасе смотрела на него.

А он свернул свой спальный мешок, сложил свои пожитки и собрался уходить.

— Куда ты? — не выдержала она.

— Я переночую в другом убежище. И с первым светом уйду. А ты оставайся здесь и постарайся хоть немного отдохнуть.

Выражение лица у него было на редкость упрямое, и Ренн поняла, что спорить с ним бесполезно.

— Как только мне полегчает, — сердито заявила она, — я все равно тебя нагоню!

— Нет.

— Нагоню. И сейчас докажу это. Вот, возьми. Это мой наручный оберег. Пусть это будет залогом. — Ей каким-то образом удалось распустить шнурки у Торака на рукаве и схватить его за запястье. Она быстро надела ему на руку тонкий браслет из зеленого камня и с удовлетворением сказала: — Вот. Вернешь его мне, когда я тебя найду.

— Ты не должна пытаться меня отыскать, Ренн!

— А ты не должен меня останавливать!

— Ренн, послушай! Эта тварь, не обратив на меня никакого внимания, погналась за тобой. Потому что я Эостре нужен живым — по крайней мере, до Ночи Душ, — а на тебя ей наплевать! Ну а мне не наплевать! — Он вскинул на плечо лук. — Прошу тебя, останься в племени Лебедя. И постарайся поскорее поправиться. А потом возвращайся в Лес.

— Нет!

— Прощай, Ренн. И что бы ни случилось, ты ведь знаешь… ты должна знать, как сильно я… — Он судорожно сглотнул. — Пусть твой хранитель всегда летит рядом с тобой! — Он наклонился, поцеловал ее в губы, резко повернулся и выбежал в ночную тьму.

Ветер выл, облетая Высокие Горы и заметая снегом холмы. Даже густые заросли вокруг замерзшего озера ходили ходуном под порывами этого ветра. А в самой гуще зарослей у костра сидели на корточках несколько человек.

Люди из племени Рябины привезли сюда на санях с собачьими упряжками троих охотников из Леса. Они чуть не промахнулись, так хорошо замаскировал Фин-Кединн свою стоянку, но собаки в конце концов ее обнаружили.

Этан из племени Ворона настойчиво просил вождя:

— Фин-Кединн, всем нам очень нужно, чтобы ты вернулся! Тхулл не послал бы нас, если б не пребывал в полном отчаянии. Теперь уже и в других племенах люди боятся собственной тени. Нас — тех, кто еще в состоянии охотиться, — осталось совсем немного. А те, кто еще как-то держится на ногах, не решаются заходить в Лес, опасаясь токоротов. Люди уже начинают драться друг с другом из-за еды.

Фин-Кединн слушал его молча. И только потом сказал:

— Тхулл — не единственный вождь среди лесных племен. А что же остальные?

— Вождь племени Ивы пробовал навести порядок. И Даррейн из племени Благородного Оленя тоже. Но потом и их свалил тот страшный недуг. Они сразу же удалились в свои жилища, чтобы не заразить остальных. А теперь еще и наша Саеунн умирает.

— Неужели Саеунн тоже боится собственной тени? — с недоверием воскликнул Фин-Кединн.

— Нет. Но она, похоже, истратила последние силы, пытаясь лечить людей. Когда мы уходили, она была уже очень плоха, и ей становилось все хуже. Тхулл говорит, что править лесными племенами без Саеунн он точно не сможет. И он прав. Его одного никто и слушать не станет.

— И все-таки им придется его слушаться, — сказал Фин-Кединн. — А мне еще нужно до Горы Духов добраться.

— Но зачем? — Этан с тревогой посмотрел в гущу зарослей; он давно заметил там чей-то неясный силуэт, и этот человек очень старался не попадать в полосу света от жарко горевшего костра.

— Кто это там? — спросил охотник из племени Рябины. — И почему эти люди не выйдут и не назовут свои имена?

Фин-Кединн не ответил. А тот человек в зарослях словно растворился в темноте.

— На что ты надеешься, действуя здесь один? — спросил Этан. — Разве способен человек, даже такой, как ты, Фин-Кединн, в одиночку справиться с этой злодейкой?

— Если мы действительно хотим справиться с Эострой, — сказал вождь племени Ворона, громко и отчетливо произнеся ее имя, — то одной силы тут мало. Тут необходима магия. И мой нынешний помощник знает толк в таких вещах; а также знает, как найти Эостру и как остаться невидимым для нее и созданных ею тварей. А больше я пока ничего тебе сказать не могу.

Этан посмотрел на него в упор:

— Тогда, может быть, хотя бы слова самой Саеунн заставят тебя передумать? Она просила сказать, что никто, кроме тебя, не сможет восстановить порядок и успокоить лесные племена.

— Саеунн была против того, чтобы я уходил, — пожал плечами Фин-Кединн. — Разумеется, она хочет, чтобы я вернулся.

— Она также просила тебя вспомнить о том, что она еще до твоего ухода узнала, гадая по золе. Она утверждает, что человек с блуждающей душой непременно умрет. И никому, даже тебе, его не спасти. Она говорит, что место вождя племени Ворона там, где живые. Она говорит, что ты должен вернуться…

Костер пыхнул, точно плюнул. Охотники ждали, что ответит Фин-Кединн. А человек, прятавшийся в зарослях, следил за охотниками и внимательно прислушивался.

Фин-Кединн встал и широкими шагами двинулся к границе зарослей, где у самого берега озера торчал, точно страж, одинокий валун. Дальние горные вершины казались черными на фоне звездного неба. До них было еще много дней пути. Если он сейчас вернется в Лес, то вряд ли может быть уверен, что его спутник сумеет в одиночку преодолеть столь долгий путь.

Он снова посмотрел в небо, но небо ничего ему не ответило. И Всемирный Дух был где-то далеко, сражаясь с Великим Зубром, а людские беды его совершенно не заботили.

И где-то далеко были Торак и Ренн: одинокие, уязвимые, точно две крохотные искорки в ночи, которые вот-вот погасит этот свирепый ветер.

Фин-Кединн стукнул по валуну кулаком. Долг призывал его вернуться в Лес. Но сердце влекло к Горам.

Ветер вдруг стих; теперь он едва шептал. Но гранитный валун под рукой вождя был по-прежнему тверд.

• Предыдущая
• 28/53
• Следующая