Изгнанник - Пейвер Мишель - Страница 25

• Предыдущая
• 25/60
• Следующая

— А если с ним что-нибудь случится? — спросила она у Фин-Кединна. — Вдруг он упадет со скалы и сломает ногу? Он ведь даже охотиться не сможет!

— Ничего, Торак — парень крепкий, — ответил ей дядя. — Однажды он уже сумел выжить в одиночку, значит, сможет это сделать и во второй раз.

— И долго ему придется выживать в одиночку?

На это Фин-Кединн ей ничего не ответил. Похоже, у него просто не нашлось ответа.

После общего собрания племен люди Ворона переместились на восток по берегу реки Топорище, и теперь Ренн только и делала, что без конца прочесывала Лес, надеясь отыскать хоть какие-то следы, оставленные Тораком. Но все ее усилия были напрасны. И порой, проснувшись ночью, она думала: «А вдруг он и вправду никогда не вернется назад?»

Она понятия не имела, сумел ли Торак совершить тот страшный обряд и избавиться от метки, но сердцем чувствовала: что-то у него не получилось и теперь с ним творится нечто ужасное. На это указывало множество знаков, вот только Ренн далеко не всегда понимала, что именноэти знаки говорят ей!

Она невольно коснулась шрама на предплечье, где рог обезумевшего лося распорол ей руку. Рана давно зажила, но воспоминание по-прежнему оставалось очень ярким. Если бы те охотники не услышали ее криков…

Потом куда-то исчез Аки. Это случилось вскоре после Большого Совета племен. Приятели Аки не раз ходили на поиски, но не нашли ничего, кроме его вдребезги разбитой лодки. И Ренн подозревала, что к исчезновению этого противного Аки причастен именно Торак.

Но почему-то никому вроде бы и дела не было ни до Торака, ни до Аки. Все старательно притворялись, будто никакого Торака никогда и не существовало на свете.

Бейл, сидевший напротив Ренн у костра, старательно плел из веток новые гирлянды для украшения деревьев.

Свои длинные волосы он стянул сзади кожаной тесемкой, чтобы не мешали, и в целом выглядел весьма привлекательно, но Ренн была на него обижена. Он остался в племени Ворона, когда остальные члены его племени вернулись к себе на острова, но вместо того, чтобы искать Торака, почему-то стал с увлечением охотиться, плавая вдоль берега в своей драгоценной лодке из тюленьих шкур, чем страшно разочаровал Ренн. Она ожидала от него большего.

— Да пройдет под твоими ветвями Великий Дух! — говорил, обращаясь к Лесу, Фин-Кединн. — Пусть он даст тебе красоту, силу и многочисленное потомство, и новые, юные дети твои растут рядом со стариками!

Ренн вскочила: нет, просто невыносимо слушать все это! И она бросилась в Лес, подальше от стоянки.

Внизу, у самой воды, сидела на корточках колдунья племени Ворона, ужасно напоминавшая сейчас старую жабу. Она тоже покинула веселое празднество, чтобы в тишине раскинуть гадальные кости. Увидев Ренн, она с полнейшим равнодушием посмотрела на нее и сказала:

— Ага. Значит, тебе все-таки понадобилась моя помощь?

— Нет, — заявила Ренн, — не нужна мне твоя помощь! И никогда я в ней не нуждалась!

— И тем не менее ты ее ищешь.

Ренн даже зубами скрипнула от досады: старуха была права. Плюхнувшись прямо на папоротники, она некоторое время молчала, разрывая на тонкие полоски лист лопуха. Потом нехотя призналась:

— Понимаешь, Саеунн, я все время вижу разные знаки, но не могу в них разобраться. Научи меня читать тайные знаки!

— Нет, — сказала Саеунн. — К этому ты еще не готова.

Ренн уставилась на нее:

— Зачем же тогда ты постоянно заставляешь меня учиться магии?

— Если ты попытаешься прочесть эти знаки, то можешь натворить немало бед.

— Почему? — спросила Ренн.

Колдунья посохом нарисовала на земле круг и положила в центр три белых камешка-голыша.

— Твой талант заключен в умении связывать знаки воедино, дабы определить дальнейший путь. До сих пор это за тебя делали твои сны. Но чтобы сделать это по собственной воле, самостоятельно, тебе необходимо полностью открыть свою душу и…

Рен вздернула подбородок:

— Ну и что? Я запросто могу это сделать!

— Глупая девчонка! — Саеунн рассердилась и даже посохом пристукнула. — Неужели ты так ничему и не научилась? После взросления твоя магическая сила невероятно возросла, но она еще совсем незрелая, неиспытанная! Если бы ты сейчас вздумала открыть свою душу, это могло бы навлечь смертельную опасность не только на тебя, но и на всех остальных!

Несколько мгновений старуха и девочка молчали, сердито глядя друг на друга, — обе считали, что их связывает лишь одна, но очень прочная нить: искусство магии.

Ренн первая отвела глаза, но тут же снова набросилась на Саеунн:

— Почему ты не сказала ему, что он лишен племени?

— Подходящего случая не было.

— Как ты могла скрывать это от него?

— Ты ведь тоже кое-что от него скрывала.

Ренн вздрогнула.

— У него своя судьба, — заявила колдунья. — И это— часть его судьбы. Как и то, что он стал изгнанником.

У Ренн было еще множество вопросов к Саеунн, но тут на тропинке показался Бейл. Она сердито велела ему уйти, но он, не обращая на ее слова ни малейшего внимания, заговорил с Саеунн:

— Если вы с Ренн говорили о Тораке, то я бы тоже хотел послушать. Я имею на это право. Я его сородич.

— Вот как? Что-то не похоже! — съязвила Ренн. — Иначе ты постарался бы ему помочь, а не занимался бы охотой в свое удовольствие!

— А ты что же ему не помогаешь? — парировал Бейл.

— Никто не имеет права помогать изгнаннику, — напомнила им Саеунн.

— А ссора вообще никому помочь не может, — сказал Фин-Кединн, внезапно возникнув прямо у Бейла за спиной.

Саеунн указала ему на Ренн и сообщила:

— Вот! Она говорит, что видит знаки.

Ренн дернула подбородком. Она не была готова говорить об этом в присутствии Фин-Кединна и уж тем более Бейла!

— Какие знаки? — спросил Фин-Кединн, усаживаясь у самой воды и жестом приглашая Бейла последовать его примеру.

Ренн ответила не сразу, делая вид, что страшно занята: она порвала на колене свои кожаные штаны и теперь старательно расковыривала пальцем образовавшуюся прореху.

— Во-первых, Торак стащил твой топор, — заговорила она наконец. — Во-вторых, он украл из моего мешочка с целебными травами тот камешек, который оставил мне прошлым летом. Камешек с меткой своего племени… Затем его блуждающая душа вселилась в того жуткого лося, который напал на меня…

— Я никогда не поверю, что Торак мог сделать такое! — возмутился Бейл.

— Ну и не верь! Я же не выдумала это! — огрызнулась Ренн.

— А почему ты мне ничего не сказала об этом камешке? — вмешалась Саеунн. Вид у нее был озабоченный.

— А с какой стати я должна была тебе об этом говорить? — вздернула подбородок Ренн.

— Рассказывай, — велела ей колдунья.

Ренн нервно сглотнула, но подчинилась:

— Торак нарисовал на этом камешке свой племенной знак. Соком ольхи.

— Свой знак? — удивилась Саеунн. — Свой племенной знак?

— Да, в точности такой, как у него на щеке. Если не считать того шрама…

— А-а-ах, — выдохнула колдунья.

Ренн сразу встревожилась.

— И я… этот камень сохранила. Но, видимо, во время Большого Совета племен Торак его забрал. («И я даже знаю, зачем он это сделал, — грустно думала она. — Чтобы сказать мне, что назад он не вернется!»)

— Так, — Саеунн взяла один из тех белых голышей, что лежали в магическом кругу, и задумчиво повертела его в руках, — теперь мне все ясно.

— Что тебе ясно? — так и взвилась Ренн.

Колдунья наклонилась к ней совсем близко, и Ренн заметила, как из ее беззубого рта стекают струйки слюны.

— Твой изгнанник, — промолвила Саеунн, — опасно болен. У него болезнь души.

Какое-то время все растерянно молчали. Затем Ренн и Бейл заговорили разом.

— Что это еще за болезнь души? — спросил Бейл.

— Это из-за метки Пожирателей Душ, да? — спросила Ренн. — Он попытался ее вырезать, но это ему не помогло, вот он и заболел!

— Татуировка! — Саеунн презрительно сплюнула. — Нет! Дело не в татуировке. Просто душа может порой заболеть, как болеет и тело! Особенно когда она становится жертвой злых духов. Злых магических заклинаний.

• Предыдущая
• 25/60
• Следующая