До белого каления - Квиннел А. Дж. - Страница 4

• Предыдущая
• 4/80
• Следующая

В голосе Этторе звучала горечь, потому что он знал, что в финансовых кругах города его проблемы уже не составляли большого секрета.

Однако довод его не возымел ожидаемого действия.

– Откуда им об этом знать? Мы живем так же, как Мачетти, если не лучше. Они – люди жадные, только копят деньги и складывают их в чулок. Сам видишь, до чего это их довело.

Муж продолжал стоять на своем.

– Да нет, Рика, ты не понимаешь. Люди, организующие эти похищения, не любители, а профессионалы. Для них такие операции – крупный и прибыльный бизнес. Они располагают собственными источниками информации и не тратят времени на то, чтобы красть детей, отцы которых балансируют на грани банкротства.

– Хорошо. Что же, в таком случае, ты скажешь о ребенке Венуччи?

Вопрос ее попал в цель. Восьмилетнего Валерио Венуччи похитили полгода назад. Семья Венуччи занималась строительным бизнесом и переживала не лучшие времена. Мальчика держали в заточении два месяца, и за это время похитители снизили свои требования с миллиарда лир до двухсот миллионов, которые с трудом наскребли члены семьи.

– Это – совсем другое дело, – сказал Этторе. – Его похитили чужаки – французы из Марселя. Им негде было получить информацию о том, как идут дела у Венуччи, и действовали они просто глупо. Через пару недель после того, как им передали деньги, их поймали.

– Может быть, – признала она. – Но тем не менее мальчик лишился пальца и с тех пор слегка повредился в рассудке. Или тебе хочется, чтоб и с Пинтой такое случилось? Ты представляешь себе, что могут сделать похитители с нашей девочкой?

Такого рода доводам было нелегко что-то противопоставить, и он почувствовал, как снова стал нарастать гнев.

Этторе повернулся и взглянул на жену. Заметив его взгляд, Рика повернулась на бок, спиной к мужу.

– Как бы то ни было, – выразительно сказала она, – я не допущу, чтобы моя дочь вернулась в школу в Милан, не имея защиты.

– О чем ты говоришь? – спросил он. – Какую защиту ты имеешь в виду?

– Телохранителя.

– Что-что? – он повернул ее лицом к себе.

– Телохранителя, – повторила она, и по выражению ее лица он понял, что жена приняла решение окончательно и бесповоротно. – Кто-то должен с ней быть все время и защищать ее. Хотя бы от тех же французов.

Этторе поднял руку. Разговор пошел совсем не в том направлении, в каком хотелось бы ему.

– Рика, это же лишено всякой логики! Телохранитель обойдется нам в целое состояние и только привлечет к девочке лишнее внимание. В Италии в школу ходят тысячи детей, родители которых богаче нас, но телохранителей они не нанимают.

– Меня это не касается, – сказала она без всяких эмоций. – Это не мои дети. Или, может быть, тебя теперь только деньги интересуют? Ты считаешь, что безопасность Пинты можно оценить в лирах?

Он пытался собраться с мыслями, найти доводы, которые могли бы убедить жену. В этом странном разговоре было что-то, чего он не понимал.

Этторе заговорил спокойно и рассудительно.

– Рика, финансовую сторону вопроса мы уже с тобой обсудили. Дела идут – хуже некуда. Как ты думаешь, смогу я осилить еще одну твою нелепую и расточительную затею?

Она уставилась на него с таким выражением, будто смотрела на ненормального.

– Благополучие Пинты – не нелепая расточительность, не картина на стене, не званый ужин и не новое платье. Кроме того, должна тебе заметить, что и Арредо, и Каролине, и даже Турелла уже наняли телохранителей своим детям.

Вот, оказывается, в чем дело! Теперь ситуация прояснилась. Речь шла не только о безопасности Пинты, но и о важном показателе социального статуса. Жена не могла смириться с мыслью, что кто-то подумает, будто они не могут или не хотят быть на уровне со своими конкурентами в обществе. Когда сознательные или подсознательные мотивы желания супруги стали ему понятны, Этторе на миг задумался о том, сколько итальянских промышленников оказались на грани банкротства из-за нелепых предрассудков, которыми было насквозь пропитано итальянское высшее общество.

Рика смотрела на него в упор, и он понял, что наступил критический момент разговора.

– Мы поговорим об этом позже.

Она тут же расслабилась.

– Дорогой, я знаю, как тебе тяжело из-за этих финансовых проблем. Не волнуйся, все так или иначе утрясется, просто я сейчас очень переживаю из-за Пинты.

Он закрыл глаза.

– Так ты поговоришь с Вико? – продолжала Рика. – Он в этих вопросах неплохо разбирается, многим дает полезные советы.

Этторе открыл глаза и резко спросил:

– Ты с ним на эту тему уже говорила?

– Нет, милый, но вчера за обедом Джина сказала мне, что Вико помогал в этом вопросе Арредо. Ведь у него такие обширные связи. Кроме того, Этторе, не забывай, что Мансутти – самые близкие наши друзья. Ты сам мне всегда говорил, что Вико – прекрасный адвокат.

Этторе задумался над словами жены. Может быть, действительно можно найти какой-нибудь выход. Если бы, скажем, Вико дал ей понять, что она носится с совершенно сумасбродной идеей, к его словам она, наверное, отнеслась бы внимательнее, чем к мнению мужа.

Он повернулся и выключил свет. Рика уютно прижалась к нему спиной.

– Так ты поговоришь с Вико, дорогой?

– Поговорю.

Она прижалась к нему еще теснее, довольная одержанной победой и тем, что нашла убедительные доводы. Ей все-таки удалось обдурить его с этой Женевой и сломать его оборону. Надо быть законченным кретином, чтобы согласиться жить среди этих холодных швейцарцев.

Она повернулась к мужу лицом и провела рукой по его телу. Но он уже спал.

Гвидо Арелио неторопливо прошел на террасу пансиона «Сплендид». В свете занимавшейся зари он различал смутные очертания человека, сидевшего на стуле. Солнце уже выглянуло из-за холмов, но здесь, рядом с заливом, должно было пройти еще несколько минут, чтобы стало достаточно светло и гостя было бы хорошо видно. Гвидо хотелось рассмотреть его получше.

Пьетро позвонил домой к его матери в Позитано сразу после полуночи и сказал, что пришел какой-то человек. Его звали Кризи.

Гвидо вглядывался в знакомые черты гостя. Пять лет прошло, думал он, и время не могло не оставить на нем свой отпечаток. Примерно год назад кто-то – он даже не помнил кто – заглянув ненадолго в пансион, сказал, что Кризи запил и катится вниз по наклонной. Действительно, в свете рождавшегося дня Гвидо увидел на столе пустую бутылку.

Мужчина развалясь сидел на стуле, тело его обмякло, он дремал, но не спал. Глубоко сидевшие на квадратном лице глаза, прикрытые тяжелыми веками, следили за тем, как солнечные лучи постепенно спускаются по склону ближайшего холма, освещая все больше нависавших один над другим домов. Потом человек обернулся, и Гвидо вышел из тени.

– Привет, Кризи.

– Привет, Гвидо.

Кризи встал, протянул руки. Мужчины обнялись, прижались друг к другу щеками и долго так стояли.

– Хочешь кофе? – спросил Гвидо.

Кризи кивнул, но прежде чем отпустить приятеля, он отодвинул Гвидо, который был моложе и меньше его, на расстояние вытянутой руки и долго вглядывался в его лицо. После этого он убрал руки и снова сел на стул.

Гвидо пошел на кухню, на душе у него кошки скребли. Кризи действительно позволил себе распуститься, а это было верным признаком того, что дела у него обстоят неважно, ведь такой человек, как он, в любой ситуации старается поддерживать хорошую форму. В последний раз они виделись после гибели Джулии.

Воспоминание об этом совсем испортило настроение Гвидо. Тогда у Кризи вроде все было в порядке и выглядел он почти так же, как во время их первой встречи. Пока варился кофе, Гвидо подсчитывал: это случилось двадцать три года назад. Все эти годы казалось, что Кризи навечно законсервировался на своих сорока с небольшим. Хозяин пансиона снова пустился в подсчеты. Сейчас Кризи должно было быть максимум пятьдесят, но выглядел он старше. Что же с ним случилось за эти пять лет?

• Предыдущая
• 4/80
• Следующая