Сюрприз - Кренц Джейн Энн - Страница 35

• Предыдущая
• 35/73
• Следующая

Облегчение и радость — ..именно эти чувства испытал Маттиас.

— Нет никаких причин, — согласно кивнул он успев поймать руку, которую Имоджин хотела отвести от его губ, и поцеловать в ладонь.

Имоджин вздохнула и прильнула к нему. Маттиас наклонился к ее рту.

Приподнявшись на цыпочках, она с явным энтузиазмом вернула ему поцелуй. Маттиас коснулся ртом ее щеки и уха. Он ощутил девичьи пальцы в волосах — и дрожь пробежала по его телу.

— Мы будем делать все не спеша, — пообещал он.

— Как ты хочешь. — Она развязала ему галстук.

— Мы будем наслаждаться каждым мгновением. Мы не сделаем следующего шага, пока не исчерпаем до конца радость предыдущего.

— Вы напоминаете мне одного из новых поэтов, сэр. — Она стала расстегивать ему рубашку. — Или вы цитируете замарские стихи?

— Мне хотелось бы, чтобы ты запомнила этот день до конца жизни, — серьезно сказал он.

— Вряд ли я когда-либо его забуду. — Имоджин нетерпеливо дернула за рубашку. Тонкое льняное полотно не выдержало, с треском разорвалось, и этот звук в нежилом пыльном помещении прозвучал как выстрел. — О Господи! Кажется, я порвала вашу рубашку, сэр. Я чертовски сожалею.

Маттиасу стало вдруг удивительно легко.

— Забудьте про рубашку, мадам. У меня их изрядный запас.

— Какое счастье…

Маттиас приподнял вверх ее лицо и посмотрел на нежные, полные губы. На какой-то момент он забыл о своих намерениях не торопиться с любовными ласками. Он почувствовал жар, нечто вроде горячки. Он пылал, и, судя по тому, как Имоджин обошлась с его рубашкой, она испытывала то же самое.

Он взял ее на руки и понес к скамейке у стены.

Когда он положил Имоджин на задрапированные подушки, поднялось облачко пыли. Маттиас поморщился, но Имоджин, судя по всему, не обратила на пыль никакого внимания. Она не отводила от него горящих глаз. По всей вероятности, подумал Маттиас, он нашел единственную женщину во всей Англии, которая не станет жаловаться на то, что ее соблазнили в захламленном пыльном музее.

Он поцеловал ее в кончик носа и распрямился, чтобы снять с шеи галстук. Он швырнул его на саркофаг, затем быстро освободился от пиджака, жилета и злосчастной рубашки. Он коротко улыбнулся при виде рваной рубашки.

Отбросив снятую одежду в сторону, Маттиас взглянул на Имоджин и увидел, что она неотрывно наблюдает за ним. Он прочитал явное желание в ее глазах, и у него перехватило дыхание. В уголке рта Имоджин между Полуоткрытых губ появился кончик языка.

— Вы изумительно красивы, милорд, — тихим, чувственным голосом сказала она. — В самом деле, я… я никогда не видела ничего похожего.

Маттиас рассмеялся.

— Ты единственное по-настоящему красивое создание в этой комнате. — Он опустился на скамью и зарылся лицом в ворох зеленых муслиновых юбок.

— Маттиас… — Она обняла его за плечи. Маттиас приподнял ее и стал целовать, и целовал до тех пор, пока она не задрожала, откинув назад голову. Он неохотно расстался с ее губами и принялся целовать ее шею. Она извивалась и тянулась к нему, приподнимаясь и прижимаясь небольшими крепкими грудями к его груди.

Когда его поцелуи дошли до линии декольте, он расстегнул лиф платья. Под прозрачной рубашкой проглядывали розовые соски. Маттиас почувствовал спазм в теле.

Нагнувшись, он стал целовать маковки грудей. Имоджин вскрикнула и осыпала горячими поцелуями его плечи.

Маттиас взял в кулак ворох юбок и потянул их вверх. Он поднимал их до тех пор, пока его взгляду не открылся треугольный холмик в густых темно-каштановых завитках, которые скрывали обольстительные девичьи тайны.

Имоджин наблюдала за ним из-под опущенных ресниц. Хрипло застонав, он приник ртом к шелковистой внутренней поверхности чуть разведенных бедер. Ему показалось, что он ощутил ласковое прикосновение замарского моря.

Он накрыл ладонью густоволосый холмик, который излучал тепло и словно дышал.

Тихий вздох Имоджин подействовал на Маттиаса опьяняюще. Он почувствовал, как повлажнела его ладонь, ласкающая девичью плоть, и подумал, что в его жизни не было ничего, что потрясло бы его до такой степени.

— Это… бесподобно, — прошептала Имоджин, инстинктивно еще шире разводя ноги. Ее ногти впились в плечо Маттиаса. Трепет пробежал по ее телу. — Это ведь те советы, о которых ты сегодня говорил. Ну… для замарских жениха с невестой…

— К сожалению, у меня не хватит терпения, чтобы сегодня воспользоваться всеми ими… — Маттиас повозился с брюками и освободился от них. — Однако торжественно обещаю, что мы не пропустим ни одного из них. А теперь, малышка, разведи ноги, затем обними ими меня.

Повинуясь, Имоджин раздвинула округлые бедра, открыв его взору милую расщелинку, но затем недоумевающе спросила:

— Обнять? Ногами?

— Я должен войти в тебя, — пояснил Маттиас. — Я сойду с ума, если мне придется ждать еще.

Имоджин послушно обвила его ногами.

— Маттиас, только это несколько странно… Ты узнал об этой позе из того замарского свитка, о котором упоминал?

Он нежно погладил ее по щеке:

— Некоторые вещи универсальны везде и во все времена.

Маттиас чувствовал, что девушка открыта его ласкам. Роса, выделившаяся из упругой расщелины, смочила его пальцы, и он использовал эти капли, чтобы увлажнить удивительную жемчужину, трепетавшую у самого входа. Имоджин застонала.

— Боже мой, я не могу… не могу… А-а-а… — Больше она так ничего и не смогла сказать.

Маттиас поднял голову и вгляделся в полное чувственной истомы лицо.

— Посмотри на меня, девочка. Открой глаза и посмотри на меня.

Ее ресницы дрогнули и открылись. Она медленно улыбнулась ему, и в этой улыбке тайн было больше, чем во всех руинах Замара.

И Маттиас отдался во власть могучей страсти, которая его сжигала. Осторожно раздвинув складки, он попытался медленно войти в жаркую, тесную расщелину.

Внезапно Имоджин напряглась.

— Возможно, вы что-то делаете не так, сэр… Должно быть, вы что-то не так поняли…

— О чем ты толкуешь, Имоджин?

— По-видимому, эта разновидность замарской техники не совсем подходит для мужчины твоих габаритов… Надо попробовать другую.

— Ты девственница, — прошептал он где-то возле ее носа.

— Какое отношение имеет этот факт к тому, что ты плохо перевел замарскую инструкцию?

— Никакого, — согласился Маттиас.

— Я ведь не предлагаю прекратить любовную игру. Просто я хотела бы попробовать другую технику.

— Мы должны овладеть этой, прежде чем двигаться дальше. — Он прикоснулся ртом к ее губам. — Ты помнишь, девочка, как тебе было сладко там, в саду?

Она посмотрела на него затуманенным взором:

— Да… Оч-чень сладко… Но тогда все было по-другому.

— Потерпи немного… — Он стал потихоньку выходить из тугой расщелины, испытывая при этом невыразимую сладостную муку. — Вздохни поглубже.

Рукой он отыскал маленький твердый бутончик и стал ласкать его. Бутончик вздрогнул и запульсировал. Имоджин глубоко, медленно вздохнула. Она еще дальше расслабилась. Расщелина продолжала оставаться тугой и неприступной, но напряженность в девичьем геле спала. Маттиас сделал новую осторожную попытку войти в нее и вновь остановился на полпути.

Имоджин разочарованно вздохнула и дружелюбно царапнула ногтями его плечо.

Он снова частично вышел из расщелины и, целуя прикрытые сорочкой соски, спросил:

— Хоть чуть стало получше?

— Да… Да… Знаешь, я думаю, что этот способ в конце концов сработает. Надо продолжать… А я правильно действую?

— Абсолютно правильно. — Вдохновленный ее словами, Маттиас снова стал входить в неприступную крепость. Он почувствовал, как упругие мышцы поддаются и расступаются под натиском вторгшейся плоти. — Ты действуешь абсолютно правильно…

— Маттиас…

И вдруг все тело Имоджин начало содрогаться.

Острое сладострастное ощущение пронизало Маттиаса. Он купался в лучах яркого солнечного света. И никакие духи не могли теперь до него добраться.

• Предыдущая
• 35/73
• Следующая