Скандал - Квик Аманда - Страница 39

• Предыдущая
• 39/75
• Следующая

Эмили покраснела и отвернулась.

– Нет, – тихо призналась она. – Я не забыла.

– Вообразите, как это было бы – испытать ту же самую бурю чувств, когда я буду глубоко в вас, – намеренно сказал Саймон. – Подумайте о том, насколько необыкновенным и поистине трансцендентальным было бы это ощущение, Насколько высоко метафизическим. Насколько пробуждающим в вас все ваши чувства. Насколько потрясающе волнующим. Потому что, дорогая моя, именно так и будет, когда мы займемся любовью в следующий раз. Заверяю вас.

Эмили неожиданно стало жарковато, и она знала, что тепло камина здесь ни при чем.

– Вы вновь пытаетесь меня перехитрить, Саймон. Я не желаю ничего обсуждать. Я приняла решение и настаиваю, чтобы вы отнеслись к нему с уважением.

– Непременно, мадам. – Он принялся стаскивать сапоги. – Ни слова более до тех пор, пока вы не придете ко мне и как следует не попросите, чтобы я вам показал, чего вы себя лишаете и как много осталось еще не изведанных вами ощущений.

– Как бы вам не состариться, прежде чем этого дождетесь, милорд, – выпалила она в ответ.

Саймон расстегивал рубашку. Он улыбнулся, как охотник, предвкушающий добычу:

– Уверяю вас, моя радость, в следующий раз вы меня не только попросите, а начнете умолять, чтобы я затащил вас в постель.

– Никогда! – поклялась она, приходя в бешенство от холодной мужской уверенности Саймона.

– Пылкая и страстная женщина должна быть очень осторожна в столь категорических заявлениях.

– Я вправе заявлять все, что хочу… Саймон, что вы делаете? – Глаза Эмили изумленно округлились, когда она увидела, как он снимает свою льняную рубашку и вешает ее на спинку стула.

– Готовлюсь лечь в постель. У меня был очень тяжелый день, моя радость, как вам известно. – Он расстегивал бриджи.

– Но я же только что сказала вам, что не стану заниматься любовью с вами. Он кивнул:

– Я слышал. Я собираюсь просто лечь в постель и выспаться, насколько это удастся на таком матрасе – он же весь в буграх! А утром я найму почтовую карету, которая как можно быстрее доставит нас домой. У меня нет никакого желания слишком долго задерживаться в этом убогом месте.

– Вы собираетесь спать на кровати? – С ужасом Эмили осмотрелась, словно впервые увидев окружающую ее обстановку. – Но, Саймон, здесь же только одна кровать.

– Она достаточна широка, чтобы принять нас двоих. – Он начал вышагивать из бриджей. Отблески пламени заиграли на гибких контурах его спины и ягодиц.

Эмили завороженно глядела на сильное мускулистое тело своего мужа. Раздеваясь, он стоял спиной к камину, и в слабом мерцании пламени Эмили видела его начинающую просыпаться мужскую плоть. Она вспомнила прошлую ночь… Свои первые прикосновения, ощущение мощи и силы в своих руках, вспомнила мгновенную реакцию в ответ на свои прикосновения. Она вспомнила и то, как он использовал свою мужскую силу, чтобы проложить путь в самую сердцевину ее существа.

– Что-нибудь случилось, Эмили? – Намеренно не обращая внимания на ее взгляд, Саймон прошагал по комнате к кровати и откинул одеяло. Он улегся и заложил руки за голову. – Так что же?

Эмили дотронулась кончиком языка до пересохших губ.

– Нет. Нет-нет, ничего.

Сдернув очки, она положила их на столик. Сейчас лучше не видеть всего слишком отчетливо. Она вскочила и начала придвигать скамеечку для ног к тяжелому деревянному креслу.

– Что это вы делаете? – с любопытством осведомился Саймон.

– Разве не ясно? Готовлю себе место, где проведу ночь.

Она подошла к кровати, схватила одеяло и прошествовала обратно к креслу. Потом уселась, поставила ноги на скамеечку и завернулась в одеяло.

– Это кресло к утру покажется вам очень неудобным. А когда погаснет камин, здесь станет ужасно холодно, – предупредил Саймон.

– Я и не жду удобств, милорд. Я готова страдать. Буду считать это наказанием за свой грех опрометчивых суждений и невезения. – Эмили задула свечу и устроилась поудобнее, чтобы поразмыслить о своей несчастной судьбе.

Полчаса спустя Саймон, которому не давали уснуть тихие несчастные звуки, время от времени доносящиеся с кресла, перевернулся на спину и уставился в потолок. Огонь в камине уже превратился в кучку едва тлеющих углей, но этого хватало, чтобы разглядеть очертания маленькой фигурки Эмили, сжавшейся в комочек под одеялом. Она, без сомнения, мерзнет, сказал себе Саймон, а он вовсе не хочет, чтобы она заболела. Хворая жена – лишние хлопоты.

Он размышлял о том, как вернее залучить Эмили в теплую постель. Он прекрасно понимал, что только сильная штука, это он знал по себе. А иногда она единственное твое достояние.

Вовсе ни к чему Эмили страдать сегодня, решил Саймон. Ее женской гордости еще предстоит испытать удар, и достаточно скоро, И случится это, когда она в конце концов признает свое поражение в той маленькой войне, которую сама и объявила.

Саймон сожалел, что ее придется подвергнуть унижению, когда она сдастся на его милость. Но тут уж ничего не поделаешь. Ей предстоит усвоить тяжкий урок, поскольку он намерен быть хозяином в собственном доме и в собственной постели.

Да и потом, Эмили сама двинула свои войска в атаку, принеся яростную клятву отказывать ему впредь в его супружеских правах. В ней явно еще слишком много от Фарингдонов, вот она и вообразила, что сможет командовать, как захочет, мрачно размышлял Саймон. Он быстро наведет порядок. Они будут счастливы и довольны, когда Эмили осознает свое новое предназначение в жизни.

А пока что Саймон решил, что не желает больше слушать эту тихую возню в кресле. Он открыл рот, чтобы приказать Эмили немедленно лечь в постель, но его опередили.

– Саймон? – тихо и испытующе прозвучал во тьме голос Эмили. – Вы не спите?

– Нет.

– Я тут кое о чем подумала.

Саймон удовлетворенно улыбнулся. Конечно, даже лучше, если она сама сдастся на его волю. Интересно, она прямо попросит разрешения присоединиться к нему в постели или применит более тонкую тактику, сказав, что замерзла и хочет согреться? В любом случае он облегчит ей этот шаг.

– О чем же, Эмили?

– Вы действительно заставили своим появлением упасть в обморок Люсинду Канонбери, когда вошли тогда в бальную залу?

– Что за чепуху вы несете? – Саймон уставился на фигуру в кресле.

– Селеста говорит, что это случилось в Лондоне. По ее словам, все леди на брачном базаре, в том числе и Люсинда, ужасно боялись вас – вдруг вам вздумается сделать им предложение.

– Никогда не замечал никаких глупых девчонок, которые плюхаются в обморок, когда я вхожу в бальную залу, – пробормотал Саймон.

Ему тогда, конечно, передали, что молодой Канонбери стало дурно, но сам он ничего не заметил. Там было полно народу.

Эмили хихикнула в темноте:

– Я сказала Селесте, что все это просто притворство. Я абсолютно уверена, что все молодые леди на брачном базаре, наоборот, были совершенно покорены вами, и вы их, наверное, страшно уязвили тем, что даже не удосужились их заметить.

Саймон понял, что Эмили явно еще не представляла, какой репутацией он пользовался в столице. Она, как всегда, романтизировала ситуацию.

– Вы правы, – ответил он ей в тон. – Все это полнейшая чепуха. – Вдруг ему в голову пришла одна мысль. Мгновенно прокрутив ее со всех сторон, он принял решение. – Эмили, вы хотели бы отправиться в Лондон?

– Да, очень. А вы думаете, можно? Папа всегда говорил, что я не должна ездить в город слишком часто, а то кто-нибудь вспомнит про скандал в моем прошлом. Мне не хотелось бы ставить вас в неловкое положение, Саймон.

– В вашем прошлом больше нет скандала, Эмили.

– Нет? – В ее голосе прозвучало замешательство.

– Нет. Я внушил некоторым людям, в том числе лорду и леди Гиллингем и Прендергасту, кое-что знающим о вашем небольшом приключении пять лет назад, что о нем больше никогда не следует упоминать. Это, кстати, касается и вас. Насколько вам известно, Эмили, никакого скандала не было…

• Предыдущая
• 39/75
• Следующая