Необычайное путешествие - Кузнецова Вера Нестеровна - Страница 71

• Предыдущая
• 71/73
• Следующая

В салон медленно вошел Владимир Михайлович. Вытирая платком пот, обильно выступивший на лбу, он сказал, радостно сияя:

— Поздравляю вас, товарищи, с благополучным прибытием на Марс.

Когда прошли первые минуты всеобщей радости, все участники экспедиции, включая и экипажи двух других ракетопланов, собрались в салоне.

Перебрасываясь веселыми шутками, пилоты и ученые удобно размещались в мягких креслах. Сразу стало тесно и шумно.

Впрочем, шутки и смех быстро смолкли, когда со своего места поднялся Владимир Михайлович и сделал знак, что хочет говорить.

— Дорогие товарищи, — начал он торжественно, — начальный этап нашего путешествия благополучно закончен. Первые наши мысли будут обращены к тем, кто нас послал сюда во имя дальнейшего расцвета науки — к людям нашей любимой родины, людям Земли.

В течение всего времени нашего перелета они следили за ним с нетерпением и естественным беспокойством. Ведь это было первое межпланетное путешествие в истории существования человеческого общества.

Разрешите огласить вам текст радиограммы, которую я предлагаю передать на нашу Космическую станцию для сообщения Земле.

Все дружно зааплодировали. Медведь продолжал.

— Оглашаю текст радиограммы:

«Благополучно прибыли на Марс. Здоровье хорошее, самочувствие прекрасное. Горячий привет любимой Родине, ее замечательным людям. По поручению участников перелета Земля — Марс. Владимир Медведь».

Все опять горячо зааплодировали. Владимир Михайлович передал текст радиограммы радисту и вновь обратился к присутствующим.

— Наступил второй этап нашего путешествия, наиболее ответственный. О третьем этапе — возвращение на Землю — пока говорить рано. Сосредоточим все взимание на втором. По плану мы должны начать с разведки территории Марса, связаться с его населением, если оно существует. В зависимости от результатов разведки будет составлен уже конкретный план работ. Для ознакомления нас с обстановкой слово имеет Гавриил Адрианович.

Слегка волнуясь, ученый поднялся со своего кресла.

— Дорогие друзья, — начал он. — Я переживаю сейчас момент, о котором мечтал всю свою жизнь. Благодаря величественной деятельности советских людей, в частности, и вашему самоотверженному труду, дорогие мои, я имею возможность вступить на почву той планеты, астрономическим исследованиям которой посвятил всю свою жизнь. Простите меня за это лирическое отступление, и перейдем к делу.

Мы… Ээ… Не знаю, как выразиться… Если бы это было на Земле, я сказал бы приземлились, но это слово здесь не подходит.

— Примарсились, — шепотом подсказал Шурик при громком смехе присутствующих.

— Неблагозвучно, мой юный друг, неблагозвучно. В общем, мы удачно оказалась в самом благоприятном для развития жизни поясе Марса — в его южном полушарии, между двадцать пятой и тридцатой параллелью, в растительной зоне, названной астрономами «Эритрейским морем». В дополнение к прочитанным вам во время путешествия лекциям разрешите сообщить следующее.

Некоторые судят о планете Марс, отталкиваясь от земных условий жизни. Это — ошибка, с которой мне приходилось сталкиваться еще в самом начале рождения астроботаники, как новой науки.

Даже крупные ученые того времени высмеивали самое предположение о возможности растительности на Марсе. Каких только насмешек не наслушались тогда я и мои сотрудники! «Наши астроботаники скоро полетят на Марс косить там бескислородное сено». Или: «Каждый босоногий мальчишка знает, что трава, растущая на краю пыльной дороги, нагретой солнцем, всегда отличается прохладой».

— Так это же правда, — невольно вырвалось у Васи.

— Что, правда?

— Что в жаркий день трава прохладней, чем песок.

— Для земных условий правильно, а на Марсе, в тех особых условиях, какие та нем существуют, растительность имеет особые оптические свойства. Если наши растения очень сильно отражают тепловые лучи солнца, то марсианские растения их поглощают. Поэтому, если ты здесь задумаешь побегать босиком, и почва тебе покажется очень холодной, чтобы согреться — переходи быстрее на траву.

Как видите, Марс имеет свои особенности, с которыми нам придется считаться. В частности, полярные области этой планеты более благоприятны для жизни, чем местность у экватора. На экваторе Марса, где солнце ежедневно всходит и заходит, температура суток колеблется от двадцати градусов выше нуля днем до сорока пяти градусов ниже нуля ночью. Конечно, растительность могла эволюционно приспособиться к таким условиям, но в приполярных странах Марса дело обстоит благоприятнее. Здесь солнце не заходит в течение всего полугодия, то есть в течение времени, равного земному году, почва Марса находится под непрерывным воздействием солнца. В этот период времени температура меняется очень мало и никогда не опускается ниже нуля. За такой продолжительный срок растения вполне могут успеть зазеленеть, зацвести, отцвести и обсемениться. Семена их прячутся в почву под защиту листвы предыдущих лет.

С наступлением осени солнце начинает заходить, и наступают ночи, сперва короткие, а потом все более и более продолжительные. Наконец, наступает ночь почти на целое марсианское полугодие. Правда, тогда температура опускается до семидесяти градусов ниже нуля, но этот переход происходит постепенно. Суровая зима не страшна марсианским растениям, так же как у нас в Якутии, где, несмотря на сильные морозы, имеется до двухсот видов цветковых растений.

Сейчас на Марсе весна и в месте нашей посадки уже происходит чередование дня и ночи, привычное для жителей Земли.

Напоминаю о составе атмосферы, так как этот вопрос для нас с вами имеет большое практическое значение. Правда, таких ядовитых газов, как метан и аммиак, на Марсе нет совершенно. Углекислого газа в два раза больше, чем в атмосфере Земли. Кислорода значительно меньше, поэтому необходимо при выходе с корабля пользоваться скафандрами.

Зато при выполнении работ, требующих затраты физической силы, мы по сравнению с Землей, будем в лучших условиях. Учтите, что сила тяжести на Марсе составит ноль целых тридцать восемь сотых земной. Следовательно, здесь мы будем себя чувствовать значительно сильнее. Какие вопросы вас еще интересуют?

— А нам спрашивать можно? — поинтересовался Шурик.

— Попозже, когда мы останемся одни. Знаю я ваши бесконечные «отчего» да «почему».

— Ну, если у членов экспедиции дополнительных вопросов нет, — сказал Владимир Михайлович, пошептавшись предварительно с Тулегеновым, — то предлагаю разойтись на отдых. В течение последних суток все мы испытывали величайшее напряжение сил. Достаточно будет восьми часов сна?

— Достаточно шести часов, — предложил Ковалев. Как вы думаете, товарищи?

— Восемь, — настойчиво сказал Медведь. — Вы сейчас сами не отдаете себе отчета в том, как устали. Фаина Степановна к подъему команды приготовит праздничный обед. Затем разобьемся на партии и начнем разведывательные работы. Каждая партия получит свое задание. Инструктаж получите у Сенкебая Тулегеновича. На этом пока закончим.

— А мы?.. Что будем делать мы? — обиженно воскликнул Шурик.

— Но вы же находитесь в распоряжении Фаины Степановны? Значит, будете помогать ей готовить обед.

Вася и Шурик были вне себя. Совершить такое длительное путешествие! Волноваться! Строить различные предположения! И, наконец, здесь, можно сказать, на пороге великих открытий, оставаться в неизвестности в течение еще добрых десяти часов!

Фаина Степановна нервничала не меньше их, хотя совсем по другой причине. Полная невесомость, к которой она привыкла за время путешествия в космическом пространстве, исчезла. Хотя притяжение Марса было меньше, чем на Земле, все же оно чувствовалось, и ученой поварихе пришлось отказаться от прежних методов обращения с жидкостями и посудой. Банки отказывались висеть в воздухе и упрямо падали на пол. Жидкости проливались. Фаина Степановна то и дело раздражительно покрикивала на мальчиков и, наконец, категорически приказала «не болтаться у нее под ногами».

• Предыдущая
• 71/73
• Следующая