Мила Рудик и загадка Сфинкса - Вольских Алека - Страница 22

• Предыдущая
• 22/82
• Следующая

Лучезарный на последней фразе вздохнул с легкой грустью. Анжела и Кристина вздохнули тоже. Белка издала жалостливый звук, готовая прослезиться от сочувствия к профессору Лучезарному, чей выдающийся талант так немного людей могут оценить по достоинству. Иларий Кроха второй раз на протяжении урока покрутил пальцем у виска.

А Мила подумала, что от этого профессора искусства метаморфоз, в отличие от предыдущего, вряд ли можно всерьез ожидать каких-либо колоссальных злодейств.

* * *

— Это мало напоминало урок, верно? — спросил Ромка, когда они шли с искусства метаморфоз. — Целый доклад на тему: «Кто лучезарнее всех на свете» и ни слова о метаморфозах.

— Но это же был первый урок — ознакомительный. Он просто хотел с нами поближе познакомиться, — решила заступиться за лицедея Белка.

— Ага, — скептически фыркнул Ромка. — Клянусь чем угодно, что он никого из нас по имени не запомнил. Пойди-ка, спроси у него, как тебя зовут. Представляю, как ты его озадачишь.

Белка ничего не сказала в ответ, в глубине души понимая, что Ромка, скорее всего, прав.

— Эй, смотрите! — воскликнула Мила, которая бесцельно пялилась по сторонам, пока друзья спорили между собой. — А это не сфинкс там?

Ромка и Белка подняли головы.

— Точно, — подтвердил Ромка. — Он.

Белка вдруг ахнула.

— Ой, а с ним рядом профессор Лирохвост!

Ребята подошли ближе. На площадке возле лестницы, ведущей в одну из башен замка, стоял сфинкс. Прямо перед ним топтался профессор Лирохвост, по-видимому, только что спустившийся из башни. Он делал шаг то в одну сторону, то в другую, но без толку — сфинкс стоял у него на пути и явно не давал пройти.

Ребят в этот момент догнали Иларий Кроха, Костя Мамонт и Яшка Берман. Мила быстро окинула взглядом широкий коридор: старшие златоделы, младшие белорогие — все взгляды были прикованы к сфинксу.

— Что происходит? — спросил Иларий.

— Тсс! — отмахнулась от него Белка.

Иларий косо глянул на нее и пожал плечами, а потом посмотрел туда же, куда и все.

— Не могли бы вы оказать милость… — начал Лирохвост, намекая на то, что сфинкс загораживает ему дорогу.

— Я достаточно милостив, — довольно резко ответил сфинкс, грозно окинув профессора своим лиловым взором.

— Э-э-э… Н-да… — опешил Лирохвост и нерешительно улыбнулся. — Я просто хотел бы пройти.

— Я уйду с дороги, но только если дашь ответ на мою загадку, — заявил сфинкс.

— Загадку? — удивился профессор.

— Если не хочешь слушать загадку — возвращайся в башню, — безапелляционным тоном добавил сфинкс.

Лирохвост растерянно оглянулся в сторону лестницы.

— Позвольте, но мне не нужно в башню! — искренне изумился профессор. — Я только что оттуда.

— Тогда выслушай меня и дай верный ответ, — стоял на своем сфинкс.

Профессор беспомощно развел руками и, неуверенным жестом пригладив собранные в хвост белесые волосы, произнес:

— Ну… если вы настаиваете…

— Эта загадка как раз по тебе, — быстро отреагировал сфинкс. — Слушай же:

Инструмент этот славный известен давно.

Нарисую я в красках о нем полотно.

Хоть не создан он был, чтобы беды нести,

Можем горьких следов мы немало найти.

Был учитель один — принял смерть от него.

Был один музыкант — ослепили его.

А другой музыкант, хоть и богом он был,

От героя загадки позора вкусил.

А четвертый — сатир — состязаться решил,

Но без кожи остался несчастный сатир…

Сфинкс сделал паузу, медленно прошелся из стороны в сторону перед Лирохвостом с мечтательным выражением на лице, которое только больше придавало его виду загадочности, и мелодичным голосом продолжил:

Только гневное слово о том инструменте мы скажем едва ли.

Ведь, когда он играл, даже боги прекрасным тем звукам внимали.

Сфинкс снова замолчал, потом опустился на все четыре лапы и с крайне дружелюбной улыбкой обратился к Лирохвосту:

Тот, кто с музами дружен, легко даст ответ:

Как называется сей инструмент?

— Трудная загадка, — взволнованно хмурясь и переминаясь с ноги на ногу от переживаний за профессора Лирохвоста, посетовала Белка.

— Нет, — покачал головой Яшка и, безмятежно улыбнувшись, поспешил успокоить Белку: — Совсем не трудная.

— Правда? — с надеждой вскинула на него глаза Белка.

Яшка закивал.

— Надеюсь, — вздохнула Белка.

— Да чего ты переживаешь? — спросил Ромка над ухом Белки. — А даже если и не разгадает — что сфинкс ему сделает? Этот… лучистый… то есть Лучезарный, он что о сфинксе сказал? Рвать горемычных пианистов на части — это ниже его фараоновского достоинства.

Белка смерила Ромку холодным взглядом, не желая оценить по достоинству его юмор.

Профессор Лирохвост тем временем скрестил руки на груди и задумчиво склонил голову набок.

— Право… надо подумать, — изрек он.

Сфинкс терпеливо улыбался.

Профессор глубоко втянул в себя воздух и изящно взмахнул рукой, не выходя из легкой задумчивости.

— Ну… может быть, флейта или свирель… — произнес он, словно разговаривая с самим собой. — Что-то знакомое. Я сейчас непременно вспомню…

Но тут все заметили, что сфинкс перестал улыбаться, и выражение его лиловых глаз изменилось.

— Это неправильный ответ, — громогласно заявил он.

Глаза профессора Лирохвоста округлились от неожиданности.

— Но, постойте… Я просто размышлял вслух. Это был не ответ…

Однако сфинкс его уже не слушал. Он поднял голову, словно желая посмотреть на потолок. Но потолок явно его не интересовал, потому что глаза сфинкса закрылись, а рот, наоборот, открылся. Золотые губы начали медленно растягиваться. Они растягивались все шире и шире, и вскоре рот сфинкса стал напоминать огромную черную дыру.

— Что это? — со слезами в голосе пробормотала Белка.

Но ей никто не ответил. Мила, Ромка, Иларий, Костя и Яшка были так ошеломлены этим зрелищем, что просто стояли, раскрыв рты, и не могли даже пошевелиться.

Но настоящий ужас испытывал в этот момент профессор Лирохвост. В панике он сделал шаг назад, но было поздно. Со странным ревом, как будто поблизости загудела водопроводная труба, изо рта сфинкса посыпалась целая груда каких-то непонятных предметов. И лишь когда они стали ударяться об пол с громким клацаньем, все разглядели, что это самые обыкновенные дудочки.

Дудочки ударялись о голову Лирохвоста и падали на пол. Сначала он прикрывал руками голову, но вскоре профессору стало не до того. Дудочки мешались у него под ногами, он наступал на них и принимался танцевать, выделывая самые невероятные па, чтобы только удержаться на ногах и не упасть.

Изумление и первый испуг ребят мгновенно сменились неудержимым весельем. И Ромка, и Иларий, и Мила, и все, кто находился сейчас поблизости, включая златоделов и белорогих, хохотали так, что стены дрожали.

Несчастный Лирохвост отчаянно размахивал руками и ногами, чудом до сих пор сохраняя свое тело в вертикальном положении. Его светлые волосы растрепались и торчали теперь во все стороны.

— Перестаньте смеяться, — чуть не плача, бормотала Белка, но ее почти никто не слышал в грохоте всеобщего смеха.

Но вдруг водопад деревянных дудочек иссяк. Сфинкс медленно закрыл рот, поднялся и, не обращая внимания на страдания профессора, прошел мимо него. И только после этого профессор вдруг перестал танцевать на дудочках и благополучно растянулся на полу, ничего не повредив при падении. А о том, как сильно пострадало его чувство собственного достоинства, можно было судить по растерянному и униженному выражению лица профессора нотных искусств.

• Предыдущая
• 22/82
• Следующая