Древо жизни. Книга 1 - Кузьменко Владимир Леонидович - Страница 38
- Предыдущая
- 38/78
- Следующая
– Обстоятельства, – начал он, – заставляют меня учить вас тому, чему бы я никогда и никого не хотел учить.
Он сделал паузу, как бы раздумывая, на самом же деле, давая аудитории время, необходимое для выработки соответствующего психологического настроя.
Внимательно окинул взглядом слушателей и продолжал:
– Я буду учить вас убивать, убивать, чтобы самим не быть убитыми. Убивать, в целях сохранения вашего народа и вашего уклада жизни. Чтобы вы и ваши дети могли жить свободными, чтобы вас не загоняли в концлагеря, не вскрывали чрева ваших жён и дочерей.
Вы должны стать жестокими. Но, став жестокими, вы призваны сохранить в себе присущую вам мягкость и доброту. Эта доброта – ваше главное богатство, и только защищая это богатство от посягательств и насилия, вы можете прибегать к жестокости. В других случаях она, жестокость, должна быть глубоко упрятана в ваших душах, подобно оружию, хранимому в арсенале.
Берегитесь употребить это оружие друг против друга. От вашей цивилизации тогда ничего не останется. Вы узнаете нищету и голод, гнёт и страдания. Ваши добродетели обратятся в порок. Ваши нивы порастут сорняками. Ваши женщины потеряют красоту, а ваши дети – почтение и любовь к родителям. Ничто уже тогда не поможет вам!
Я пришёл к вам из того мира, который тысячелетиями раздирался войнами и насилием. Людей сжигали на кострах, закапывали живьём в землю, покупали и продавали, как скот… В этом мире озверевший деспот развлекался стрельбой из лука в женщин, патриарх церкви пил эликсир молодости, приготовленный из крови невинных младенцев, жены завоевателей принимали ванны из крови девственниц покорённого народа, из кожи людей изготовляли дамские сумочки и абажуры…
Мучительной была история народа моей планеты. Только угроза самоуничтожения повернула историю на путь мирного развития, но до этого человечество пролило океаны крови и моря слез.
Помните, выпущенное на волю зло уже никогда нельзя будет заточить под замок!
Когда-то, более двух тысяч лет назад, на Земле жил пророк, который учил доброте и всепрощению. Он говорил: «Возлюби врага своего! Ибо, возлюбив врага своего, ты сделаешь его другом». Раб должен был возлюбить своего господина, ибо господин – враг раба. Господин лишил раба свободы, и раб должен любить его, следуя заветам пророка.
Я говорю: пойми врага своего. Пойми, что он хочет, и поступай соответственно. Если враг хочет лишить тебя свободы – убей его! Но если ты видишь, что вражда между вами основана на недоразумении, обиде и может прекратиться, найди в себе мужество протянуть ему первым руку примирения. Думай и действуй! Думай мудро, действуй решительно и быстро! Поспешные решения и промедления в действиях всегда были причиной неудач и поражения. Я научу вас действовать быстро и решительно, но я смогу научить вас думать. Это вы должны сделать сами. И ещё… Трудно превратить врага е друга, но друга во врага – очень легко. Овладев средствами насилия, помните об этом всегда!
И последнее. Прошу это принять, как моё завещание. Все мы смертны, и когда-нибудь умру и я. Но те знания, которые я вам дам, останутся жить. Если среди вас, знающих тайну оружия, появится один или больше, которые будут призывать вас применить это оружие против своих же, убейте его без промедления и сожаления, не принимая во внимание ни его заслуги, ни оправдания. И пусть это будет законом! Только в этом случае я буду вас учить! Вы должны будете дать присягу верности этому закону, который, я думаю, мы вскоре примем, – он посмотрел на Гора, – после обсуждения с вождями племён. Сейчас Гор распределит вас по группам. До принятия закона вы будете заниматься спортивной и строевой подготовкой под руководством младших командиров. Занятия по боевой подготовке, повторяю, начнутся после принятия закона и присяги. Перерыв!
Он вышел в сопровождении Гора.
– Ты ничего раньше не говорил о таком законе! – начал Гор.
– А разве вы меня поставили в известность о всем этом? – он повёл вокруг рукой. – Мне это пришло в голову во время лекции, и я счастлив, что вовремя.
– Что же делать? Для принятия закона надо собрать совет племён. Это потребует времени.
– Время есть! Поставь в известность Дука, что это моё непременное условие! Пусть он пошлёт гонцов во все племена, и в первую очередь в те, которые присылают курсантов для обучения. Остальные могут присоединиться и позже. Важно, чтобы закон был принят всеми окрестными племенами на расстоянии пятисот – шестисот километров, т.е. вокруг очага обучения. Закон должен предусматривать, чтоб те племена, которые будут входить в систему подготовки обороны, принимали этот закон и присягали ему, а также нераспространение военных и технических знаний на те регионы, где закон ещё не принят.
– Ты все предусмотрел!
– Увы, тому виною опыт истории моей планеты.
– Ты прав. Сразу же после распределения курсантов по группам и назначения командиров я еду к Дуку.
На этом они расстались, и Эрик вернулся домой.
Созыв конференции представителей племён занял два месяца. За это время раз пять приезжал Дук за разъяснениями и сам рассказывал Эрику, как идёт подготовка к созыву конференции.
– Большинство, – говорил он, – сознаёт необходимость принятия нового закона, но некоторые возражают.
Два месяца Эрик, дожидаясь выполнения выдвинутых условий, не появлялся в расположении учебных групп и, что называется, бездельничал. Все дело в привычке. Его новое «семейное» положение, окружающая роскошь воспринимались теперь как само собой разумеющиеся. Более того, они нравились ему, и скажи сейчас кто-нибудь Эрику, что придёт время и он лишится всего этого и вернётся снова на свой остров, он бы не поверил, а если поверил, то воспринял бы как невосполнимую утрату.
Целыми днями он «нежился» на коврах возле «нарзанового» бассейна в окружении своих подруг, в каждой из которых находил свои отличительные прелести и неповторимость. Не оделяя ни одну из них вниманием, он был с каждой одинаково ласков и предупредителен. Землянин в нем почти умер. Если не совсем, то в значительной части. Правда, он часто обращался мыслями к родной планете, но только мыслями, ни разу не испытывая желания вернуться.
Бытие определяет сознание. Это верно во всех случаях. Почему же Эрик должен составлять исключение? Земля исторгла его, не спрашивая его желания. Эта планета приняла его. Вместе с её народом он переносил опасности и лишения. Вместе с ним он шёл на смерть, горе этого народа было его горем, радости – его радостями. Он стал теперь элианином окончательно и бесповоротно. Каждая молекула его тела, согласно биохимии, была уже элианской. Земной осталась только память. Но не является ли память главным? Не придёт ли время, когда это главное скажет о себе и его голос будет решающим?
За два месяца он один раз побывал в ущелье, на месте первого лагеря. На могиле Эолы стоял теперь гранитный обелиск. Искусно высеченная из мрамора голова застыла в полуобороте в глубине гранитной ниши. Внизу золотой насечкой были обозначены контуры рокового кинжала – его подарка так и не родившемуся сыну.
Насыпь вокруг братской могилы была выложена гранитными плитами. На насыпи – скульптурная группа из трех бойцов. В центре стоял Ларт. На месте пепелищ, оставшихся от домов, бурно росла трава. Опрокинутый взрывом мины бронетранспортёр покрылся ржавчиной. Рядом с бронетранспортёром лежал начисто обглоданный шакалами и воронами скелет шестипалого пришельца. Очевидно, его не заметили в тот памятный день. Иначе бы сбросили вместе с остальными в болото. Так испокон веков победители хоронят побеждённых. Где могилы миллионов немецких солдат, похороненных на земле Украины, Белоруссии, под Москвой, под Орлом и у подступов к Волге? Не придёт на могилу ни мать, ни сын, ни внук, ни правнук. Что занесло вас на чужую землю? Чужая земля… Она мягка только для своих сынов и не приемлет чужеземного захватчика, даже мёртвого.
Эрик поймал себя на том, что он постоянно в мыслях возвращается к родной планете. Кто я? Сергей или Эрик? Эрик молчал, но даже в этом молчании постоянно чувствовалось его присутствие.
- Предыдущая
- 38/78
- Следующая
