Древо жизни. Книга 1 - Кузьменко Владимир Леонидович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/78
• Следующая

– Что же стало с этими людьми?

– Наше общество избавилось от них!

– Концлагеря?

– Да!

– Следовательно, вы их просто уничтожили?

– Но для блага абсолютного большинства народа. История не делается в белых перчатках. Если организм начинает гнить, то необходимо отсечь гниющую его часть, чтобы сохранить здоровую.

– И часто вам приходилось делать такие отсечения?

– О, у нас было славное столетие борьбы. Было время, когда исход её вызывал сомнение. Но в конце концов народ пошёл за теми вождями, которые предлагали реальную программу действий, были способны поставить перед обществом великую цель, ради которой можно было идти на жертвы и лишения. Было время, когда дети не понимали отцов, а отцы детей. Когда множество идей сталкивалось друг с другом, когда истина тонула в хаосе ложных учений, и надо было родиться величайшему гению, который смог в этом хаосе отыскать зерно истины и вырастить из него могучее дерево, вырвав с корнем растущие вокруг сорняки лженаук и лжеучений.

– И это принесло вам счастье?

– Что такое счастье? Это борьба! Да, мы счастливы нашей великой борьбой за торжество разума, за будущее его царство во Вселенной! И ради этой борьбы мне не жалко отдать свою жизнь! Да и что тебе даст моя жизнь? Даже если вам удастся уничтожить наш корабль, на смену ему прилетят новые! Никому ещё не удавалось остановить историю, остановить прогресс. Мы пишем историю Космоса. Мы идём по космосу, и пусть он дрожит под поступью носителей разума. Пусть мы, очутившиеся здесь случайно, погибнем, но придёт время – и на наших костях здесь вырастут космодромы, города, фабрики, заводы, зацветут поля и нивы, зазвучат детские голоса, распевающие гимн покорителей Космоса.

– Но вначале будут концлагеря?

– Я все сказал! Ты можешь теперь выпытывать у меня нужные тебе сведения. Я знаю, что ты проникаешь в мой мозг, и я не могу утаить их от тебя, но знай, что это тебе не поможет!

– Теперь послушай меня! В истории моей планеты были уже такие периоды и были сверхгении, которые толкали человечество к безумию. Мы переболели этой болезнью, но выздоровели и теперь имеем стойкий иммунитет. Ваша же болезнь зашла слишком далеко. Никакие вы не носители разума, ваш свихнувшийся разум замкнулся сам на себе. Это печальный дефект развития. Природа, я подразумеваю под ней весь Космос, имеет заслоны от этого. Мы называем это защитой от дураков. Вам удалось пробить первую линию обороны, но за первой стоит вторая, более прочная. Вы погибнете! И я скажу, как! Вы уничтожите сами себя! Вам этого не понять, поскольку у психически ненормального человека отсутствует сознание собственной болезни. А теперь иди.

Сергей подозвал охранника:

– Отведи его подальше, – кивнул он в сторону пленника.

Тот подтолкнул его бластером и повёл в глубь ущелья.

Допрос второго пленного не занял много времени. Сергей быстро узнал все, что ему было нужно, и его отвели туда же, куда и первого.

Перед самым отходом отряда в рейд на завод противника Сергей забежал домой проститься с Эолой. Накануне Эола, счастливо улыбаясь, сообщила ему, что у них будет сын.

– Почему ты думаешь, что сын? Вдруг будет дочь? – спросил Сергей, нежно обнимая и целуя жену.

– Я это знаю. Он будет такой же большой и смелый, как ты! Она встала на цыпочки и, вскинув руку ладонью вниз, показала, какой у неё будет сын. Сергей счастливо засмеялся, любуясь женою. Ольга была где-то далеко, по ту сторону реальности. Эола была здесь, рядом, ощутима теплотою тела и свежестью запаха волос, отдающих солнцем и ветром. Каждый раз, лаская это прекрасное, гибкое тело, извивающееся в порыве ответной страсти, Сергей испытывал ту щедрую и истощающую радость, которую капризное Счастье даёт в дар очень немногим своим избранникам, оставляя большинство обездоленными, так и не испытавшими за всю свою жизнь этого непередаваемого словами чувства.

– Ты, по обычаю, должен сделать подарок своему будущему сыну, – потребовала Эола.

– Что же ему подарить?

– Подари этот кинжал, – она тронула рукой висящий у него на поясе прощальный подарок Дука в богато украшенных ножнах.

– Бери! – Сергей отцепил ножны и протянул кинжал Эоле. Та взяла его и спрятала у себя на груди.

– Возвращайся скорее! – попросила она его на прощанье, когда он уже сидел верхом, удерживая нетерпеливо вздрагивающего вороного жеребца. Она долго стояла на крыльце дома, провожая взглядом удаляющийся отряд.

Отряд насчитывал полторы сотни конников. Сотня бойцов, под командованием Ларта, оставалась в посёлке, и ещё пятьдесят несли сторожевую службу, прикрывая пути к лагерю со стороны леса.

Отряд продвигался долиной реки. Предварительно посланные сапёры расчистили минные заграждения, поставленные на случай проникновения противника через вход в долину, и должны были поставить их снова, пропустив отряд конников. На обратном пути мины должны быть снова сняты. Для этого в районе их расположения постоянно дежурили пять человек сапёров.

Перед самым отъездом к Сергею вдруг вернулась мысль, которая промелькнула тогда, на вершине горы. Он долго растолковывал Ларту, что надо сделать, пока наконец до того дошёл смысл сказанного. Он взглянул на своего командира, как бы спрашивая взглядом, все ли он правильно понял. В его взгляде, который он бросил на Сергея, была надежда и страх, восторг и ужас, и непонятно было, одобряет он замысел Сергея или осуждает его, но во всяком случае он пообещал сейчас же, после отъезда отряда, приступить к его исполнению и послать к Гору двух бойцов с соответствующим заданием.

Уже отъехав далеко от посёлка и миновав болотистую низину, где горная речка текла в густых зарослях камыша, Сергей понял, что эта идея, которая показалась его другу страшной, пришла к нему только благодаря длительной беседе со свистуном, когда тот изложил основы своего мировоззрения. Идея действительно была бесчеловечной по своей сущности. «Но разве, – думал Сергей, – к фашизму может быть применена человеческая сущность?»

Если бы у него сейчас была возможность взорвать целую планету вместе с её обитателями, он ни на минуту бы не поколебался и не испытал при этом ни малейшего угрызения совести. Жестокость человека так же безгранична, как и его доброта. И чем выше поднимается интеллект по лестнице своего развития, тем больше диапазон этих двух противоположных чувств, одинаково доступных его сознанию и действию.

«Если бы я был художником, – подумал он, – я бы символически изобразил человеческий интеллект как прекрасную богиню, в руках которой спит ужасная кобра. Ею нельзя не восхищаться, но бойтесь рассердить богиню – её кара будет мгновенной и неотвратимой».

В расположение завода прибыли только к вечеру следующего дня. Оставив коней под присмотром трех человек в небольшой ложбине, ночью тихо подкрались к заводу. Часовых сняли бесшумно паралитическими пулями. Свистуны не ждали нападения и спокойно спали в длинном бараке неподалёку от цехов.

Это было не сражение, а бойня. Ошеломлённых внезапным нападением, мечущихся по двору раздетых свистунов скашивали лучи бластеров, поражали паралитические пули. Скоро все было кончено. Ни один из элиан не получил даже ранения.

Всего насчитали сорок убитых. Десять свистунов, поражённых паралитическими пулями, стащили в отдельную кучу у ворот завода и приставили часовых.

Осматривая завод, Сергей обнаружил две совершенно исправные платформы. По-видимому, ремонт их только-только закончился, так как вокруг валялись ещё не убранные инструменты и заваренные швы блестели свежей краской. Это была большая удача, так как, случись нападение завтра, платформы были бы уже отправлены на космодром.

Сергей распорядился сложить добытое оружие и инструменты на платформы, а также поместить туда пленных, предварительно тщательно связав им руки и ноги.

– Зачем они нам? – с некоторой досадой спросил его один из командиров. – Одна возня!

– Пригодятся! И смотрите, чтобы все были живы и здоровы, – строго предупредил он, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.

• Предыдущая
• 24/78
• Следующая