Шестая книга судьбы - Курылев Олег Павлович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/131
• Следующая

— В данный момент, — Карел посмотрел на часы, — там утро третьего февраля. Еще тушат пожары и скоро начнут работать спасатели. Если в ближайшие день-два они не наткнутся на объе… на книги, то можно считать, что они, эти книги, уже не засветятся. К сорок пятому году содержащаяся на их страницах информация потеряет 99 % актуальности.

В это время дверь кабинета отворилась, и секретарь Септимуса сообщил, что пришел профессор Гараман из двадцать четвертого отдела. Со срочным, по его словам, делом.

— Это кстати. Пусть заходит.

В дверях, оттолкнув секретаря, появился сухой запыхавшийся старикан в желтой майке и розовых джинсах.

— Прошу прощения за внешний вид, но я прямо из дома.

— Что случилось, Гараман? На вас лица нет.

Септимус достал откуда-то из-под столешницы стакан, наполненный пузырящейся водой, и поставил перед пришедшим.

— Второго февраля, а также третьего, четвертого, пятого и так далее до двадцатых чисел на Мюнхен не упало ни одной бомбы! Того, что передает ваш зонд, молодой человек, — старикан посмотрел на Карела, — на самом деле не происходило. Вы понимаете, что это означает?

Он отпил из стакана и поочередно переводил взгляд то на инженера, то на президента. Повисла тревожная пауза. Новость сулила неприятности для всей академии.

— Давайте-ка поподробнее, — прервал молчание Септимус.

Гараман достал из штанов записную книжку и пощелкал кнопками.

— Вот, — потряс он пластмассовой коробочкой, — мне передали из архива час назад. Это хронология налетов на Мюнхен. Конечно, не всеобъемлющая, но тем не менее. Вечером второго февраля Британские Королевские ВВС работали по Дюссельдорфу. Правда, Мюнхен и еще Кассель были в тот день в списке возможных целей, но их очередь тогда не пришла по метеоусловиям.

— Стоп! — Септимус повернулся к Карелу. — А по вашим данным что выходит?

— Почти все то же самое, что нам рассказал уважаемый профессор. Но мы не только ознакомились с архивами, а еще просканировали переговоры с экипажами и расшифровали донесения метеорологов, в том числе подчиненных Адмиралтейству. Триста «ланкастеров» стартовали в 20.30 по лондонскому и взяли курс на Дюссельдорф. Но когда до цели оставалось полчаса лету, пришло сообщение о туче, неожиданно накрывшей город. Тут же последовал приказ идти на Южную Баварию, что они и сделали. И еще. Здание на Регерштрассе, 8, которое мы считали уцелевшим до самого конца войны и где в шестьдесят втором лежал известный вам шеститомник, оказывается, было заново отстроено в сорок девятом! Нас сбило с толку то обстоятельство, что дом восстановили с сохранением первоначального стиля. Как, впрочем, и всю улицу за некоторыми исключениями. Так что все похоже на правду.

— Так может, вы, вернее ваши сотрудники, что-то напутали, Гараман? И на самом деле все было, как говорит инженер? — спросил Септимус старикана.

— Не знаю, не знаю. Проверю, — пробурчал тот.

— Вот-вот. Проверьте. И вообще, хватит лазить по квартирам и музеям в закоулках прошлого и таскать оттуда предметы. Пользуйтесь информационными зондами, как все. Это же самый щадящий метод исследования.

— Мы, господин президент, действуем в строгом соответствии с законом и инструкциями. Вам прекрасно известно, что никаких объектов из прошлого мы не таскаем, а только создаем их точные копии в нашем времени. Что касается конкретно Шнайдера, то могу дать справку… — Гараман снова пощелкал кнопками своей записной книжки. — Вот, смотрите сами: все шесть книг сгорели в пожаре в 1963 году. Данные взяты из дневника одного из обитателей той квартиры. Так что мы хотели вытащить их буквально из огня.

— Ладно, ладно. — Септимус побарабанил толстыми пальчиками по столу. — Скажите-ка лучше, чем вас так заинтересовал этот экземпляр «Взлета и падения»?

Старикан щелкнул своей книжкой и засунул ее обратно в карман штанов.

— Там в одном месте есть интересные, не исключено, что даже сенсационные ремарки.

— Кто же автор?

— Пока точно не известно, но записи сделаны по-русски на страницах шестого тома. Вернее, они сделаны знаками русской стенографии. Но это не суть важно. Важно то, что их публикация может наделать много шума и перевернуть кое-какие устоявшиеся исторические факты с ног на голову. Но по вине техников, — Гараман недобро посмотрел на Карела, — боюсь, мы упустили этот шанс.

— Вы можете мне объяснить, Карел, — спросил Септимус инженера по перемещениям во времени, когда профессор Гараман удалился, — почему историкам доставляет наибольшее удовольствие именно переворачивание фактов с ног на голову? Не уточнение, а низвержение… Что?.. Не можете? Тогда ступайте работайте.

Когда Карел поднялся из-за стола и уже собирался уходить, Септимус привлек его внимание жестом руки.

— Да, и вот еще что, — он понизил голос, — постарайтесь при случае узнать, кто из русских имел отношение к этим книгам.

Профессор Вангер отложил газету и протянул руку к выключателю, надеясь наконец уснуть, когда раздался звонок в дверь. Он замер и посмотрел на часы. Кому он мог понадобиться в час ночи?

Осторожно, чтобы не разбудить жену, Вангер выбрался из-под одеяла и накинул халат. По пути в прихожую он поднял трубку телефона и убедился, что тот работает.

— Эрих? Что случилось? Ты знаешь, который теперь час?

Он оглядел испачканное пальто старика с сумкой через плечо, стоявшего у дверей его квартиры.

— Извини, Готфрид, я принес тебе книги.

— Какие книги? Я что, заказывал тебе книги и при этом просил принести мне их непременно в час ночи?

— Я шел мимо… Они должны тебя заинтересовать.

Старик уже вынимал из своей сумки аккуратный томик в темно-синем переплете с тиснением на обложке. Тот, кого он назвал Готфридом, вздохнул и, посторонившись, жестом предложил гостю войти. В конце концов, он ведь еще не спал.

Профессор прикрыл дверь, взял протянутую ему книгу и включил дополнительный свет. Очки остались на прикроватной тумбочке, и пришлось вытянуть руку, чтобы рассмотреть обложку. На ней значилось имя автора: «William Shnider».

— Уильям Шнайдер, — прочел вслух профессор, — англичанин, что ли? Где ты ее раздобыл?

В это время старик, которого звали Эрих, достал из сумки еще несколько томиков некоего Шнайдера и протянул их профессору.

— Боже мой, это еще что? — Вангер повертел книги в руках и еще раз оглядел пальто старика. — Ты опять ходил в развалины? Смотри, Эрих, нарвешься когда-нибудь на неприятности. Тебя или задавит упавшей стеной, или загрызут бродячие собаки.

Он снова вытянул руку и прищурился.

— Черт, да они еще и на английском языке! — воскликнул Вангер. — «The history of the rise and fall of the Third Reich», — прочел он по-английски, при этом его произношение оставляло желать много лучшего. — История подъема… нет… скорее уж взлета и… падения Третьего рейха. Что за ерунда? Ты сам-то читал, что здесь написано?

Вангер посмотрел в красные, слегка слезящиеся от света глаза старика, но тот только улыбнулся. «А ведь он понимает по-английски, — подумал профессор, — очень хорошо понимает, гораздо лучше, чем я. Заболел он, что ли?»

— Эрих, ты что, болеешь?

— Нет, просто чувствую себя неважно. Это интересные книги, Готфрид. Очень интересные.

— Да? Откуда ты знаешь?

— Ты должен их посмотреть.

— Где же ты их все-таки взял?

— Нашел на Регерштрассе, в разрушенном доме. Там они пропали бы.

Профессор снова повертел книги в руках: пять томов под одним названием. Солидная работа, если только все это не какой-нибудь трюк. Нет, если он действительно нашел книги на Регерштрассе, то это очень необычная находка. Недели две назад над Мюнхеном разгрузилось сотни три «ланкастеров». «Уж не с них ли сбросили этого Шнайдера вместо бомбы по ошибке», — усмехнулся про себя Вангер.

• Предыдущая
• 3/131
• Следующая