Тотто-тян, маленькая девочка у окна - Куроянаги Тэцуко - Страница 21
- Предыдущая
- 21/36
- Следующая
В Сэнгакудзи учитель Маруяма вручил каждому курительные палочки, чашки с водой и немного цветов. Храм оказался поменьше, чем Кухомбуцу, но зато возле него было больше могил, тянувшихся ровными рядами.
При мысли о том, что здесь похоронены сорок семь славных воинов, Тотто-тян прониклась торжественным настроением. Последовав примеру учителя Маруямы, она положила цветы к надгробию, зажгла палочку и молча поклонилась.
Все как-то разом затихли. Тонкие струйки ароматного дымка поднимались в голубое небо над могилами ронинов.
С тех пор когда Тотто-тян вдыхала запах курительных палочек, она каждый раз вспоминала учителя Маруяму. И не только его, но и «рыдающего» Бэнкэя, и торговца Рихэя Аманоя, и затихших ребятишек.
Дети так и не разобрались до конца в истории о сорока семи ронинах, в сказании о богатыре Бэнкэе, но зато они стали еще больше любить и уважать – правда, несколько иначе, чем директора Кобаяси, – учителя Маруяму, который так красноречиво и увлеченно поведал об этих героях. Тотто-тян нравились его небольшие глазки, смотрящие сквозь очки с толстенными линзами, ласковый и необычайно высокий для его плотной фигуры голос. А на пороге стоял уже Новый год.
Корейский мальчик
По дороге на станцию и обратно, домой, Тотто-тян проходила мимо длинной одноэтажной лачуги, в которой жили корейцы. Разумеется, она не знала, что это корейцы. Из всех жильцов ее интересовала полнотелая женщина с гладко причесанными на прямой пробор волосами, завязанными на затылке узлом. Зимой и летом она ходила в одних и тех же остроносых туфлях-лодочках, длинной юбке с завышенной талией, украшенной огромным бантом блузке. Она то и дело разыскивала своего сына. «Масао-тян!» – вопила она истошным голосом. Причем делала странное ударение на слоге «са», да еще тянула «тян» так пронзительно, что Тотто-тян охватывала невольная тоска.
Барак стоял на невысоком пригорке у самой железной дороги, по которой Тотто-тян ездила в школу.
Тотто-тян видела ее сына. Он был чуть постарше ее, примерно на год, но где он учился, Тотто-тян не знала. Вихры у него вечно торчали в разные стороны, а по пятам за ним следовала собачонка.
Как-то, возвращаясь домой, Тотто-тян шла привычной тропинкой вдоль насыпи и вдруг заметила наверху мальчишку. Масао-тян стоял подбоченясь, широко расставив ноги, и презрительно глядел на нее сверху вниз.
– Эй ты, Корея! – неожиданно заорал он.
В голосе прозвучала такая ненависть, что девочка перепугалась. Было видно, что ему очень хотелось обидеть ее.
Странно, ведь Тотто-тян ничего плохого ему не сделала и даже не поговорила с ним ни разу. Дома Тотто-тян рассказала:
– Масао-тян назвал меня «кореей»!
От неожиданности мама невольно зажала рот ладонью. На ее глаза навернулись слезы. Тотто-тян даже испугалась. Вытирая глаза, мама прошептала:
– Бедняжка!.. Люди так часто дразнят его «корейцем», что он воспринимает это как ругательство. Масао-тян слишком мал, чтобы понимать правду. Ведь когда люди хотят обидеть кого-то, они говорят «дурак». Вот он и решил назвать тебя «кореей», потому что уверен, что это скверное слово. Отчего люди так жестоки?!
Успокоившись, мама не спеша принялась объяснять:
– Ты, моя девочка, японка, а Масао-тян приехал из Кореи. Но ведь Масао-тян такой же ребенок, как и ты. Поэтому никогда не относись к человеку плохо только потому, что он кореец или кто-то еще. Будь добра с Масао-тяном. Как скверно, что у нас могут возненавидеть человека только за то, что он кореец!
Конечно, Тотто-тян поняла далеко не все, но ей стало ясно: Масао-тян ни в чем не виноват и издеваются над ним безо всякой причины. Так вот почему его мама все время волнуется за него! Поэтому, когда утром Тотто-тян опять проходила мимо насыпи и, как всегда, услышала пронзительный крик «Масао-тян!», она подумала: «Куда же он запропастился?» И еще: «Я не кореянка, но если Масао-тян снова назовет меня „кореей“, я отвечу, что не вижу в этом плохого, и предложу подружиться».
А голос матери Масао-тян, в котором раздражение сливалось с тревогой, еще долго звенел в воздухе какой-то особой нотой, и только грохот проходящего состава прерывал его.
«Масао-тя-ян!» Если б вы хоть раз услышали этот печальный, плачущий крик, он остался бы в памяти на всю жизнь…
Косички
Тотто-тян мечтала о двух вещах.
Во-первых, ей хотелось носить «блумеры», а во-вторых, отрастить косы. Последнее желание появилось после того, как она встретила в поезде старшеклассницу с длинными косами.
Поэтому, хотя все девчонки в ее классе ходили коротко стриженные, с челками, Тотто-тян принялась отращивать волосы, зачесывая их набок и завязывая бантом. Так придумала мама, одобрявшая идею Тотто-тян.
И вот наступил день, когда мама заплела ей волосы в две короткие косички, скрепила резинкой и завязала – ленточками. Тотто-тян торжествовала, чувствуя себя взрослой. Но отражение в зеркале, когда она взглянула на себя, чтобы убедиться, как здорово получилось, несколько разочаровало ее – косицы были тоненькими и коротенькими, ну, ровно поросячьи хвостики! Тем не менее она все-таки побежала к Рокки и удовлетворенно потрясла ими перед ее мордой. Собака лишь моргнула пару раз. Тотто-тян посоветовала ей:
– Надо бы и тебе заплести косы!
В поезде Тотто-тян старалась поменьше вертеть головой, чтобы косички не расплелись. Она так надеялась, что кто-нибудь похвалит: «Какие великолепные косы!» К сожалению, никто их не оценил. Зато уж когда она добралась до школы, все девчонки – Миё-тян, Сакко-тян, Аоки Кэйко-тян – в один голос воскликнули:
– Вот здорово!
Тотто-тян была страшно довольна и даже позволила им потрогать косички. А вот мальчишки особого восторга не выражали. Правда, когда прозвенел звонок с большой перемены, кто-то – кажется, Оэ – заметил-таки:
– Ого, да у нашей Тотто-тян новая прическа!
Тотто-тян возрадовалась: ну, наконец-то!
– Да, это косы! – самодовольно похвасталась она.
Оэ подошел поближе и внезапно схватился за косички обеими руками.
– Что-то приустал я сегодня, дай-ка повишу маленько. Вроде удобнее, чем поручни в трамвае!
На этом неприятности не закончились. В классе Оэ был самым рослым и толстым, почти вдвое больше маленькой, худенькой Тотто-тян. Поэтому, когда он потянул ее за косы, Тотто-тян потеряла равновесие и шлепнулась на пол. Неприятно, конечно, когда тебя сравнивают с трамвайными поручнями, да еще если к тому же ты грохнулась на пол, но по-настоящему стало обидно Тотто-тян тогда, когда Оэ потащил ее с пола за косички, приговаривая: «Раз-два, взяли!», словно канат тянул на спортивном празднике.
Для Тотто-тян косы означали, что она стала совсем взрослой, и, естественно, она ожидала, что теперь все будут ее уважать… С плачем ринулась она к кабинету директора. Захлебываясь от слез, забарабанила в дверь. Директор впустил ее, присел перед ней на корточки, чтобы лицо его было на уровне Тотто-тян.
– Что такое? – спросил он.
Тотто-тян потрогала косички: на месте, не расплелись.
– Оэ тянул за них… Говорил: «Раз-два, взяли!»
Директор посмотрел на косички. Они весело прыгали по спине. Директор сел на стул и усадил Тотто-тян напротив. Улыбнулся во весь рот, показав редкие зубы.
– Не плачь! – сказал он. – У тебя замечательные косы.
– Вам нравятся? – слегка смутилась девочка, приподняв заплаканное лицо.
– Очень!
Этого оказалось достаточно, чтобы Тотто-тян перестала лить слезы. Слезая со стула, она пообещала:
– Больше не буду плакать, даже если Оэ опять скажет «раз-два, взяли».
Директор одобрительно кивнул и улыбнулся. Улыбнулась и Тотто-тян. Улыбка очень подходила косичкам. Она поклонилась и побежала играть на спортивную площадку.
Тотто-тян уже почти забыла о том, что случилось, когда к ней подошел Оэ. Стоя перед ней и смущенно почесывая в затылке, он протянул:
- Предыдущая
- 21/36
- Следующая
