Дневник Аделины Блейз. Часть 2 - Медведев Антон Николаевич - Страница 22

— Просто знаю. Имей это в виду — на всякий случай...

Если Сергей не хотел что-то объяснять, вытянуть из него это не представлялось возможным. Поэтому я не стал приставать — захочет, расскажет сам.

Как я и предполагал, в аэропорту нас встретил Гриша. Если раньше он ходил в поношенной одежде и вообще изображал из себя бедняка, то теперь встретил нас в строгом деловом костюме, с галстуком. Дополняли гардероб добротные кожаные туфли и дорогие наручные часы.

— Рад, что вы приехали! — улыбнулся он. — Надеюсь, хорошо выспались?

— Хорошо... — сухо отозвался Сергей. — Где девушки?

— Я не тот, кто может отвечать на эти вопросы, — отозвался Гриша. — Пойдемте, нас ждут...

По пути Григорий рассказал, что в Рио-де-Жанейро мы полетим на небольшом частном реактивном самолете. Сам он в Рио не летел.

— Вообще-то я уже давно живу здесь, — с улыбкой объяснил он. — У меня своя вилла, я владелец двух местных ресторанов. Но с вами мне было общаться очень приятно, — Гриша снова улыбнулся. — Не каждый день встретишь подобных идиотов.

— Я вернусь и сломаю тебе шею, — пообещал л ему на прощание. — Просто помни об этом.

Мейер и его свита уже ждали нас в салоне. Девушек там не оказалось.

— Где девушки? — спросил Сергей у Мейера, едва мы оказались в самолете.

— Не думали же вы, в самом деле, что я приведу их сюда? — усмехнулся он. — Они в надежном месте, под присмотром опытных людей. Обещаю, что с ними ничего не случится. Разумеется, — тут Мейер снова улыбнулся, — если вы будете выполнять наши соглашения. А сейчас, если вы не против, вас пристегнут к креслам. На всякий случай.

У него были очень опытные охранники. Меня усадили в кресло, пристегнули наручниками к подлокотнику. При этом у меня не появилось ни единого шанса что-либо изменить. Особенно не нравился мне молчаливый телохранитель Мейера — было в его взгляде что-то неприятное. Я не заметил у него пистолета, но, когда попытался было возразить против пристегивания себя к креслу, возле моего горла тут же возник большой нож. Возник словно из ниоткуда: только что рука Мигеля — так его называл Мейер — была пуста, и вот уже в ней оружие. Лезвие у горла лишало меня всякой возможности сопротивления, мне пришлось позволить защелкнуть наручники на своей руке. Рядом усадили Сергея. Несколько минут спустя самолет уже выруливал на взлетную полосу.

Если девушек оставили в Манаусе, то профессор летел с нами. Он был очень тих и бледен, все происходящее его явно пугало. Я хорошо понимал Ковальского — у профессора были все основания беспокоиться за свою жизнь. Вряд ли эти люди захотят оставлять свидетелей.

Последнее соображение касалось и меня. Мне; было ясно, что послушное следование воле Мейера приведет нас к гибели: как только этот гад получит Ключи, нам крышка. На меня эти уроды, судя по всему, особого внимания не обращали — считали пешкой. Может, это меня несколько и обижало Зато вполне устраивало. В конце концов, пешка тоже может выбиться в ферзи...

Весь путь до Рио прошел спокойно. Лишь один раз нам предложили по бокалу вина: Сергей выпил, я отказался. Правда, тут же пожалел об этом — Мейеру сейчас нет никакого резона травить нас. А покладистость Сергея, как я догадывался, была частью его игры.

Я ожидал, что в Рио-де-Жанейро нас отвезут в гостиницу. И был удивлен, когда вместо гостиницы нас — разумеется, уже без наручников — повезли в международный аэропорт. Там усадили в зале ожидания, мрачный помощник Мейера — его звали Клейном — забрал наши паспорта и отправился к кассам. Вернувшись через полчаса, отдал паспорта, в них были вложены билеты. К моему удивлению, паспорт дали и профессору.

— Но это ведь не мой паспорт! — возмутился было Ковальский, но его тут же осадили:

— Тише, профессор! — Мейер холодно взглянул на него. — В нем ваша фотография. Значит, ни ваш. И только попробуйте выкинуть какой-нибудь фокус-

Под тяжелым взглядом Мейера профессор сразу сник. Я изучил билет, взглянул на часы: до начала регистрации десять минут.

Конечно, мне хотелось вернуться домой. Но без Ольги я этого сделать не мог. Мне нужно было во что бы то ни стало остаться — осознание этого пришло ко мне еще в полете.

— Мне надо в туалет, — сказал я, взглянув на Мейера.

— Потерпишь... — холодно отозвался он.

— Но мне действительно надо! — не отставал и. — Я и так терпел, сколько мог.

— Хорошо... — сухо процедил он.—Жан, Клейн, проводите его. У тебя пять минут... — одарив меня хмурым взглядом, Мейер отвернулся.

Поднявшись, я поправил куртку, ненавязчиво взглянул на Сергея. Он ждал этого: наши взгляды встретились, Сергей едва заметно кивнул. Потом улыбнулся. Очевидно, уже догадался, что я задумал.

«Благословение» было получено. Под присмотром Клейна и Жана я прошел к туалету, точнее, меня отвели. Клейн остался у входа, Жан провел меня внутрь.

Ему было лет под сорок. Крепкий на вид, явно профи. Спокойно оглядевшись, он остановился у раковины — взглянул на себя в зеркало, достал расческу. Не спеша причесался.

Мой расчет строился на том, что в полет Мейер и его люди отправлялись без оружия — просто не смогли бы пронести его на борт. Да и пленницы служили неплохой гарантией нашей покладистости. Значит, у меня появлялся шанс.

Я окинул взглядом кабинки — две заняты, еще в одну на моих глазах зашел бородатый старик. Какой-то щеголеватого вида парень мыл руки в двух шагах от Жана. Слишком много свидетелей.

Зайдя в свободную кабинку, я подождал минуту, затем спустил воду и вышел к своему конвоиру. Он все еще продолжал причесываться. Точнее, просто убивал время. Щеголеватый парень уже ушел. Момент был подходящий, и я решил его использовать.

— Дай расческу... — попросил я и протянул левую руку. — Пожалуйста.

Жан холодно взглянул на меня.

— Надо иметь свою, — с сильным акцентом произнес он. — Держите. Я дарю ее вам, — Жан протянул мне расческу, в его глазах я уловил презрение.

Вот оно: вместо того чтобы взять расческу, я схватил Жана за ладонь и дернул на себя. Одновременно основанием правой ладони коротко и точно ударил боевика в подбородок.

Мне показалось, что я даже услышал, как хрустнули кости. Челюсть или шея — не знаю. Размышлять об этом было некогда: подхватив обмякшего Жана, я торопливо затащил его в свободную кабинку. Затем вышел, прикрыл дверь. Тяжело выдохнул — полдела сделано.

В фильмах главный герой обычно сбегает из туалета через окно. Здесь окон не было. Я как раз лихорадочно размышлял о том, как мне незамеченным пройти мимо Клейна, когда дверь одной из кабинок распахнулась, показался дородный детина в шортах, футболке с надписью «USA» и бейсболке с изображением американского флага.

Очевидно, мне слишком долго придется замаливать свои грехи: увидев этого американского патриота, я шагнул ему навстречу и с ходу двинул его в челюсть. Удар получился что надо: толстячок охнул, я тут же подхватил его и затолкал обратно в кабинку. Затем, не мешкая, начал его раздевать.

Вы когда-нибудь пробовали переодеться в маленькой тесной туалетной кабинке, да еще и в компании с кем-то? Это очень неудобно. Пока мне удамось поменять брюки на шорты и стянуть с этого увальня футболку, я не раз перебрал мысленно весь свой багаж нецензурных слов — а он у меня довольно богатый. В тот момент, когда я надел бейсболку, толстяк шевельнулся и открыл глаза. Мне было жаль его, но на кону стояли жизни девушек. поэтому, нагнувшись, я снова отправил его в нокаут. Затем оторвал кусок туалетной бумаги, скомкал ее и затолкал себе в рот. Немного пожевав, распределил за щеками, затолкал под десны. Это должно было изменить контуры лица.

Шорты этого толстяка оказались мне велики, как и футболка. Время стремительно таяло: подвернув шорты в поясе, я вышел из кабинки и тут же увидел мужчину лет тридцати — он только что пошел, от его взгляда не укрылся раздетый толстяк в кабинке.

— Челофеку флохо! — невнятно пробормотал , указав на толстяка. — Пософу фрача. Дофтора, поймаешь?