100 великих экспедиций - Баландин Рудольф Константинович - Страница 8

• Предыдущая
• 8/25
• Следующая

Что толкает их на подобные поступки? Причины бывают разные. Наиболее позорная, на мой взгляд, – ради рекламы, по заказу толстосумов. Но что поделать, если таков неписаный закон капитализма.

Вообще-то для трудных одиночных маршрутов требуется особый склад ума и характера. Чрезвычайно редко они не предполагают никаких научных или познавательных целей. В советское время в геологический маршрут запрещалось ходить одному (хотя, конечно, иногда приходилось нарушать это правило техники безопасности).

В 1954 году Вальтер Бонатти не по своей вине, а на свою беду не смог принять участие в последнем штурме вершины К2. С этого момента на него словно пало заклятие.

На следующий год в Альпах он с тремя друзьями-альпинистами решил подняться на почти отвесную западную стену горы Пти Дрю. Никому еще не удавалось преодолеть ее целиком. Однако из-за плохой погоды они вынуждены были отступить.

Бонатти признавался: «Второе поражение привело к серьезной душевной депрессии, которая оказалась последней каплей, переполнившей чашу моего разочарования и огорчений, которая и так уже была полна до краев после возвращения с К2… Можно сказать, что в течение целого года я не верил ни во что и никому. Я стал нервным, раздражительным и нетерпимым к людям, растерял все идеалы, иногда приходил в отчаяние без всякой видимой причины. Я чувствовал, что потерял самого себя и перестал существовать для других. Часто, когда кто-нибудь говорил, что К2 доконала меня, рыдания подступали мне к горлу, а что я выстрадал в одиночестве – трудно вообразить».

Депрессия – тяжелый душевный недуг. Нередко выход из него страдающий находит в самоубийстве. Бонатти избрал другой вариант: смертельный риск и тяжелейшее физическое и моральное испытание. Он решил в одиночку штурмовать неприступный доселе юго-западный контрфорс Пти Дрю.

При таком восхождении полагаться приходится только на себя в любых обстоятельствах. Угроза гибели возрастает из-за чрезвычайной трудности маршрута, по большей части совершенно неизвестного.

Чтобы избежать критических замечаний и насмешек, Бонатти поделился своим планом только с профессором Черезе, когда они в августе приехали в отель, расположенный напротив горы. Шел дождь. К15 августа небо прояснилось, и в этот день в 2 часа ночи Бонатти вышел с грузом снаряжения и продовольствия весом 36 кг.

Он подошел к горе, поднялся по крутому рыхлому склону морены (нагромождению песка, глины и валунов, оставленному некогда ледником) и стал подниматься по узкой расселине к основанию контрфорса. Надо было пройти ее до того, пока солнце отогреет скалы и от них начнут отламываться обломки.

Скалы, покрытые коркой натечного льда, были иссечены камнепадами. Альпинист поднимался по желобу, с каждым часом все больше рискуя попасть под удар камня. Рюкзак застревал в расщелинах. Пошел снег. Пришлось возвращаться.

Он не был обескуражен и продумал другой маршрут: спуститься на 245 м к подножию стены со скалы, добраться до которой было нетрудно. Перед штурмом Бонатти чувствовал себя неважно. «Я завидовал… – писал он, – всем, кому не надо было подвергать себя таким испытаниям ради самоутверждения». Но он решил, несмотря на плохое предчувствие, пойти на штурм, пусть даже ценой жизни.

С тяжелым грузом он добрался по склону Дрю до места спуска в пропасть. Используя длинную веревку, он спускал на очередной выступ рюкзак, а затем спускался сам. Приходилось вбивать в расселины скал крюки. Однажды он промахнулся и размозжил молотком последнюю фалангу безымянного пальца. Хлынула кровь, руку словно ожгло. Все же он забил крюк и перевязал рану.

Спуск оказался неожиданно трудным и долгим. Наконец, он добрался до стены и начал подъем. К вечеру он добрался до небольшого заснеженного уступа. И тут веревку заклинило: он не смог ее продернуть. Пришлось устраивать ночлег, хотя прилечь было негде. Он промок насквозь. Открыв рюкзак, обнаружил, что топливо вылилось из пробитой фляги, испортив почти все продукты. Остались: две пачки галет, четыре небольших сыра, тюбик сгущенного молока, банка тунца, две банки пива, небольшая фляжка коньяка. В довершение бед он теперь не мог растопить лед для питья.

Всю ночь он простоял, дрожа от холода. Казалось, что все идет к бесславному или трагическому финалу. На рассвете подсохшую за ночь веревку удалось освободить, и он продолжил подъем.

Скалы были крутыми и гладкими. Приходилось выискивать трещины, вбивать крюки, закреплять страховку, а пройдя участок, закреплять веревку и спускаться, выбивать нижние крюки, подтягивать вверх рюкзак. Поднявшись, немного передохнуть, выбрать дальнейший путь и проделывать вновь то же самое.

На третьи сутки были пройдены две трети подъема. Путь преградил нависающий карниз. Распухшие руки были в ссадинах, болел разбитый палец. Организм был обезвожен, и мышцы порой сводила судорога.

Под карнизом на гладкой стене змеилась трещина. Он стал продвигаться вдоль нее, забивая крючья. Невдалеке пролетел небольшой самолет, развернулся и прожужжал внизу. По-видимому, его хотели обнаружить на этой огромной стене.

Ему надо было добраться до другой трещины, но расстояние было слишком велико. Один выход: раскачаться маятником. Но тут заклинило веревку. Пришлось возвращаться, выбить крюки, снова приблизиться к трещине. Несмотря на все усилия, добраться к ней не удалось. Путь назад тоже был отрезан.

Он находился на грани паники. Помощи ждать не приходится. Один. Измучен труднейшим подъемом при недостатке пищи и воды. Силы на исходе. Что делать?

У основания недоступной трещины он увидел скальный выступ с торчащими зубцами. Одна надежда: забросить туда веревку и снова использовать метод маятника. Он привязал к концу веревки петлю, прикрепил к ней несколько специальных крючков. После множества бросков это сооружение зацепилось более или менее прочно за выступ.

Бонатти вспоминал: «Последние секунды мучительной нерешительности, последняя молитва, а затем, когда пробрала неудержимая дрожь и, не дожидаясь, когда ослабнут мои силы, я на секунду закрыл глаза, задержал дыхание и скользнул в бездну, вцепившись обеими руками за веревку. В одно мгновение мне показалось, что я лечу вниз вместе с веревкой, но затем падение словно замедлилось, и через секунду-другую я почувствовал, что прошел мертвую точку, – крепление выдержало».

Он осторожно подтянулся на веревке до скального выступа и забрался на него. За несколько часов удалось только обойти карниз. Наступила шестая ночь подъема по контрфорсу. Но теперь он поверил, что маршрут будет пройден, хотя распухшие руки едва слушались его. Уже на подходе к вершине у него под рукой отвалилась глыба. Он едва не улетел вместе с ней в пропасть, но успел заклинить руку в трещине. Камень задел ногу, но сильно ее не повредил.

Последние усилия, и в 4 с половиной часа утра 22 августа 1955 года Бонатти встал на вершину Пти Дрю. Он одержал победу над мучившими его злыми духами пика К2.

Англичанин Морис Уилсон вышел в 1934 году один на штурм Эвереста, веря в свою счастливую звезду, хотя и не обладая должными навыками такого восхождения. Он погиб почти на полпути. Два других альпиниста-одиночки благоразумно отступили уже на подступах к вершине.

С тех пор долгое время подобные походы на высочайшие вершины мира никто не совершал. Бывали случаи, когда участник большой экспедиции поднимался один из последнего лагеря, расположенного достаточно близко к вершине. Совсем другое дело – самостоятельный подъем от подножия горы. Надо нести тяжелый груз и несколько дней оставаться один на один с горой, рассчитывая только на себя и рискуя погибнуть при несчастном случае, ибо никто не придет на помощь.

• Предыдущая
• 8/25
• Следующая