Сердце Дамиса (СИ) - Крапицкая Влада - Страница 32

• Предыдущая
• 32/67
• Следующая

— Ванда, мои родители буду смотреть какая ты, а не на то, кем были твои родители, поверь, — с улыбкой ответил я. — И главным для них будет то, что я тебя люблю.

— Не скажи, — упрямо ответила она. — Тебя заклюют, говоря о наследственности и пугая тем, что я рожу тебе каких-нибудь моральных уродов, которые или пить начнут, или видеть в каждом человека вампира…

— Кого видеть? — не поверив своим ушам, спросил я и, повернув Ванду к себе, посмотрел ей в глаза.

— Вампира, — она уныло посмотрела на меня.

Сердце заныло, и меня охватили тревожные предчувствия.

— Вампира? А поподробнее можно? — как можно спокойнее попросил я, но внутри уже всё сжалось. — Ведь про отца ты вообще ничего не рассказывала.

— Рассказывать особо нечего, — она тяжело вздохнула и отвела взгляд в сторону. — Когда он пропал почти на два месяца, мне было четыре года, поэтому я плохо помню то время. А когда появился, то начал нести всякую чушь, что его выкрали вампиры и он всё это время был у них. Он постоянно куда-то писал, обращался в милицию и, в конце концов, его признали сумасшедшим и определили в психиатрическую лечебницу. А там он протянул всего четыре года и умер, когда мне было восемь, а после его смерти мама и запила.

"Ей сейчас восемнадцать, а тогда было четыре, значит, отец пропал четырнадцать лет назад. Игры проходят раз в двенадцать лет, и последние были два года назад. Получается, он участвовал в предыдущих Играх?" — от этой мысли мне стало нехорошо. "Отец умер в психушке, а её мать запила после этого, и выходит — все беды и несчастья Ванды идут от нас!?" — я оцепенел, не зная, что делать.

"Если я скажу ей, что вампиры существуют и я один из них, получиться, что её отца зря засадили в психушку, где он потом умер. И её мать тогда бы не запила. Мы, своими Играми сломали три жизни тогда — её, её отца, и её матери! Да она меня просто возненавидит после этого! И что теперь делать? " — я растерянно смотрел на Ванду, не зная, что предпринять.

"И отпустить её уже не могу, и как сказать, кто я, не знаю. Даже если я просто буду с ней жить, через пять — десять лет она обязательно заметит, что я не старею, если я раньше не проколюсь на чём-то другом. Когда-то ей всё равно придётся рассказать, что я вампир" — прижав её к себе, я судорожно втянул воздух, потому что мне показалось, что я её уже теряю.

"И кто просил её отца трепаться про нас?! Если отпустили — жил бы и радовался, нет же, надо всем рассказывать!" — меня начала охватывать злость на него. "Майя ведь вернулась к спокойной жизни сразу после Игр. Ей и в голову не приходило кричать на каждом перекрёстке, что она участвовала в Играх вампиров. Кто заставлял отца Ванды болтать об этом? Он сам виноват… Стоп. А это уже зацепка. Игры были придуманы задолго до моего рождения, и даже до рождения Аскольда и не нам менять эти правила. Плюс — её отца отпустили и в произошедшем далее, только его вина. Можно потом сыграть на этом" — я задумался над стратегией поведения.

"Так, в любом случаи о том, что я вампир пока надо молчать, чтобы дать ей привыкнуть ко мне. Чем дольше она будет со мной, тем меньше шансов, что она захочет покинуть меня, а вот потом, когда она окончательно привяжется ко мне, я начну её готовить к правде. Параллельно с этим я познакомлю её с родителями, предварительно объяснив, в чём загвоздка, и она уже не будет бояться их. Вот только… Сейчас её не повезёшь к ним уже по двум причинам — чтобы не нервировать беременную маму, и чтобы потом правда не выплыла наружу, когда сестричка начнёт быстро расти. Необходимо хотя бы дождаться пока мама родит, а про существование сестры будем пока молчать… Столько всего надо теперь учитывать! Или…" — в голову пришла одна мысль, и я с интересом посмотрел на Ванду. "А может её просто взять и обратить? И потом уже решать возникшие вопросы? Ведь Гера обращал Майю без её согласия и всё сейчас нормально".

Звонок телефона вывел меня из задумчивости и, увидев, что звонит Гера, я тут же ответил на вызов:

— Да?!

— Дамис, у меня в Москве образовались кое-какие проблемы, и мы вылетаем туда не вечером, а через четыре часа. Вы с нами или останетесь здесь?

— С вами, потому что у меня та же ситуация, что и у тебя, — быстро ответил я. — Через два часа мы будем уже в бухте.

— Хорошо, ждём, — ответил он и отключился.

— Так, перестань думать всякую ерунду и помни главное — я тебя люблю, и всё у нас будет хорошо! Вот увидишь!

— Надеюсь, — она бросила на меня робкий взгляд. — Мы возвращаемся в Москву?

— Да, так что собирайся потихоньку, — поцеловав её, я встал с кровати и, одевшись, пошёл в рубку.

Через два часа мы уже были в бухте и, спустив лодку, поплыли на берег. Там нас уже встречала Майя и настороженно посмотрела на меня. Понимая причину её поведения, я бросил взгляд на Ванду, давая понять, что при ней говорить не могу, и понимающе кивнув, она забрала сумку с вещами, а я поднял Ванду и понёс в дом.

— Кстати, вы такое пропустили! — весело сказала Майя и хитро посмотрела на нас.

— Да? Что было?

— Рей и Лари уже перешли все границы, взяв вчера гидроцикл и самостоятельно поехав на нём кататься, поэтому терпение Геры истощилось, и он теперь злой папочка. Все развлечения для них закрыты, и весёлая жизнь для них закончилась. Во-первых, он заставил их пришить все отрезанные пуговицы и вы бы видели, как они вчера весь вечер пыхтели, занимаясь шитьём, а Гера чуть ли под лупой рассматривал их труд и заставлял переделывать работу, если считал, что она выполнена плохо. Так что, Дамис, твоя одежда в порядке.

— Спасибо, — я улыбнулся, представив Рея и Лари за шитьё и уже жалея их. "Предупреждал ведь их, что однажды они доиграются".

— Не за что! А сегодня у них по программе труд в библиотеке Аскольда. Но это не самое страшное! Гера сказал, что сам будет заниматься их обучением, а это значит, что теперь от книг они будут отходить только, когда он будет занят. В общем, бедные наши дети. Надеюсь, что Гера быстро сменит гнев на милость, а им это послужит хорошим уроком на будущее.

— Да, Гера умеет нагнать страху, когда хочет, — весело ответил я, вспомнив, как сам был маленький и как он воспитывал меня, если я начинал заниматься ерундой приезжая к Соломее и Аскольду.

Занеся Ванду в нашу комнату, я кивнул Майе на дверь, и она тут же вышла, а я повернулся к Ванде.

— Ты пока собирайся, а мне надо переброситься с Герой парой слов.

Она кивнула мне, и я тут же вышел из спальни.

— Гера сказал, что у тебя возникли проблемы, — Майя ждала меня у двери и сразу потащила в их спальню. — Что случилось?

— А где сам Гера?

— В спальне, по телефону разговаривает.

Зайдя туда и дождавшись пока он положит трубку, я сразу спросил:

— Кто был защитником в предыдущих Играх, четырнадцать лет назад?

— В предыдущих? Арсений. А зачем тебе это? — Гера удивлённо посмотрел на меня.

— Сейчас объясню. Вы знаете, что мать Ванды спилась после того, как её отец умер в психушке?

— Я видела, что мать пьёт, — ответила Майя. — А про её отца у меня не было никаких видений. А что случилось?

— А то, что её отец попал в психушку, говоря на каждом шагу, что вампиры существуют, а перед этим он почти два месяца отсутствовал дома, и было это четырнадцать лет назад.

Майя испуганно посмотрела на меня, потом на Геру и, прикрыв рот рукой, плюхнулась в кресло.

— Неужели он был дичью? — прошептала она.

— Похоже на то! И представьте, что будет, когда я скажу, что это мы так играем, и что её отец нормальный был и говорил правду! И что он зря умер в больнице, а её мать спилась! Ванда меня возненавидит раз и навсегда, как только узнает, что я вампир!

— Подожди, не пори горячку, Дамис, — с шумом выдохнув, произнёс Гера и провёл рукой по волосам. — Надо поднять наши архивы и посмотреть данные на дичь, может это ещё и не он был. Хотя надежды мало… В прошлых Играх дичь тоже выжила, только я не помню, почему её отпустили. Надо поговорить с Арсением.

• Предыдущая
• 32/67
• Следующая