Мой принц - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/41
• Следующая

Лекция длилась с полчаса. Потом отец Василий, прервав чтение, живо заинтересовался своей маленькой аудиторией. Он расспрашивал каждого из нас о семье, о частной жизни. Чем-то теплым, родственным и товарищеским повеяло от него. Услышав, что моя соседка справа, Ольга, была вместе со мною в институте, он захотел узнать, как нас там учили по Закону Божьему. Покойного отца Александры Орловой, известного литератора, он, оказывается, знал раньше. Знал и родителей Денисова в Казани.

Со мною отец Василий говорил о моем маленьком сынишке и выразил желание причастить его Святых Таин в нашей театральной домовой церкви в следующее воскресенье.

Ровно в двенадцать прозвучал звонок, совсем как в средне-учебных заведениях. Виктория Владимировна распахнула дверь нашего класса, и мы гурьбой высыпали в коридор.

— Господа, вы можете распоряжаться своим временем до часа, — обратилась она к нам. — Мужчины могут закусывать в курильной или музыкальной комнатах, дамы — в дамской гостиной. Впрочем, если кто желает, может уйти из училища на час. Но к часу обязательно собраться снова.

— Вот так изумительная несправедливость! — тоненьким фальцетом произнес комик Береговой. — У дам есть своя гостиная, а у нас, злосчастных пасынков судьбы, — для завтраков курильная и музыкальная! Благодарю покорно, вкушать пищу дневную пополам с дымом курильным или под неописуемые рулады какой-то девицы, которая уже завладела музыкальной. Да я подавлюсь куском при таком ненормальном условии жизни.

— Бросьте, старина, идемте лучше завтракать в кофейню Исакова, — предложил Боб Денисов. — Недалеко, да и за два гривенника такие два куска кулебяки откатят, что до вечера не проголодаешься. Гарантирую вполне.

— А мы куда пойдем, Елочка? — осведомляюсь я.

— Я взяла, бутерброды из дому и поделюсь ими с тобой, а чайник можно получить здесь в дамской. И даже девушку-прислугу посылать можно за закуской.

— Ах, я тоже буду приносить бутерброды.

— Прекрасно. Значит, с голоду не умрем.

Все мы шестеро первокурсниц-новеньких входим в дамскую.

Здесь шум стоит невообразимый. Второй и третий курсы в полном сборе. Облепили круглый стол и с хохотом и болтовнею пьют чай, заедая бутербродами. При нашем появлении живо заинтересовываются новенькими.

— Александра Орлова — вы? — обращается к моей однокурснице тоненькая вертлявая брюнетка Комарова с забавными усиками над верхней губой. — Вы произвели потрясающее впечатление на нас вашей читкой на экзамене. Это было что-то удивительное! — говорит она с каким-то странным жестом. — А вы, — обращается она ко мне, — вы были очень милы с вашей басней, но для монологов Мцыри ваш голос слишком высок и слаб.

— А мне понравилось, — услышала я звонкий голос розовой блондинки, похожей на хорошенькую кошечку. — Наташа Перевозова, будем знакомы, — пожимая мою руку, назвалась она.

Старшие два курса потеснились немного и дали нам место вокруг чайного стола.

Но утолить голод нам не пришлось. Слишком много было впечатлений вокруг. Едва только я принялась за мой стакан чая, как быстро распахнулась дверь, и с арией Кармен в таверне влетела высокая, большеглазая, совершенно белокурая, как северная Валькирия, третьекурсница и объявила, что первокурсниц ждет уже в зале учитель фехтования.

Я вместе с Ольгой помчалась туда.

Небольшого роста офицер одного из гвардейских полков ждал. Молоденький, черноглазый подпоручик и его помощник стояли поодаль с тяжелыми рапирами вруках. Оба поздоровались с нами совершенно просто, как со старыми знакомыми.

Учитель-офицер в немногих словах стал объяснять, почему артисткам необходимо уметь фехтовать, какое огромное значение имеют приобретаемые здесь ловкость и красота движений, а затем передал нам рапиры и стал показывать основные приемы.

Как тяжела огромная рапира, которую мне дал его помощник!

Но мои тонкие руки обладают, очевидно, некоторой силой, и первые приемы вышли у меня достаточно удачно. Наши учителя остались довольны мною и Ольгой. Обещают нам несомненный скорый успех в искусстве владеть рапирой и шпагой.

К двум часам мы возвращаемся в дамскую. А четвертью часа позже в коридоре поднимается необычайная суета.

— Маэстро пришел! — различаю я в общем смутном гуле.

Как будто день, до сих пор дождливый, проясняется при появлении очень полного человека с полуседой гениальной головой. Приветливая, улыбка играет на тонких губах «маэстро» — как принято на курсах называть Владимира Николаевича Давыдова.

Он стоит подле кафедры, положив на нее руку, и пристально осматривает каждого из нас.

И вот раздается его мягкий голос:

— Садитесь, господа. Прежде чем заняться с вами, я бы хотел узнать, что влечет вас на сцену. Я, конечно, понимаю, что среди вас большинство, если даже не все, надеются на прочный заработок, если есть способности, талант. Это, так сказать, своим чередом. Но я уверен, что не только ради заработка вы выбрали профессию артиста. Ведь вы, наверное могли выбрать другую, более выгодную профессию. Были и есть, очевидно, другие причины, заставившие вас посвятить себя сцене. Вот мне бы и хотелось узнать, что именно привлекло вас сюда. Надеюсь, вы ответите мне откровенно… Вот, вы первая потрудитесь ответить на мой вопрос, — неожиданно быстро обратился он к Марусе Алсуфьевой, усевшейся на первой парте.

Маруся вскочила со скамейки и отчаянно затеребила кончик косы, перекинутой через плечо:

— Я не знаю, право… Это как-то безотчетно вышло… меня с детства влекло на сцену… Мы дома устраивали театры, потом я читала на литературных занятиях в гимназии. Потом участвовала в любительских спектаклях. А сюда я попала как-то неожиданно…

Маруся сбилась и смолкла.

— А вы? — спросил Давыдов Берегового.

— Мой отец был комиком в провинции, и я хочу хоть отчасти продолжать его дело.

Слово за словом полились ответы. Боб Денисов оказался сыном оперного певца. Коршунов происходил из писательской семьи, где собирались художники и артисты, подметившие дарование в мальчике. Федя Крылов, самый юный, промямлил, что в театре весело, а в университете скучно, и что ему все равно, где учиться теперь. Немчик Рудольф поднялся со своего места и, чуть хмуря брови над детски-ясными, застенчивыми глазами, произнес чуть слышно:

— Позвольте мне не ответить на этот вопрос. Это мое частное, личное дело.

Мы ахнули и со страхом взглянули на маэстро. «Дерзость» Рудольфа поразила нас.

Но Владимир Николаевич улыбнулся только мягкой, словно ободряющей улыбкой.

— Вы? — спросил он Орлову.

— Я люблю сцену! Люблю театр! — зазвучал ее красивый голос. — Я оживаю только в театре, только во время пьесы!.. Тогда жизнь, обычная, серая, перестает для меня существовать… Вот почему я решила посвятить себя сцене.

Орлова не докончила и устало опустилась на скамью.

— Благодарю вас, — произнес «маэстро» серьезно, и улыбка сбежала с его лица.

Мы невольно повернули головы в сторону Орловой. Ее простые слова обнаружили незаурядную личность, душу, пережившую немало, несмотря на молодые годы.

Ольга Елецкая встрепенулась, когда «маэстро» обратился к ней. И торжественно прозвучали ее слова, хотя она говорила самые обыкновенные вещи.

— Люблю искусство… Видела дивные образы… Наслаждалась несравненной игрой и вот пришла сюда, чтобы играть самой…

Шепталова и Тоберг откровенно заявили, что жизнь барышень из общества с выездами, нарядами и балами скучна и однообразна, и их потянуло туда, где все ярко, живо и прекрасно.

Давыдов ответил так:

— На сцене не все ярко и прекрасно. О, на сцене куда больше колючих терний, чем на ином пути… И ради развлечения сюда приходить не стой, да и нельзя. В алтарь не вступают со смехом. Где великое служение искусству, там жертвоприношение и только. Да.

Он замолк, и я почувствовала, что Давыдов сейчас обратится ко мне. И, не дожидаясь вопроса, я сказала.

— Я пришла сюда, чтобы научиться искусству, которое я люблю всем сердцем, всем существом моим… Не знаю, что выйдет из меня: актриса или бездарность, но… какая-то огромная сила владеет мною… Что-то поднимает меня от земли и носит вихрем, когда я читаю стихи в лесу, в поле, у озера или просто так, дома… В моих мечтах я создала замок Трумвиль, в котором была я принцессой Брандегильдой, а мой муж рыцарем Трумвилем… А мой маленький принц, мой ребенок…

• Предыдущая
• 7/41
• Следующая