Наездники - Купер Джилли - Страница 31

• Предыдущая
• 31/114
• Следующая

Дино рассмеялся.

– Да, подмечено хорошо. У меня тоже двойственное отношение к Руперту. Вообще-то, мне этот парень нравится. Он заставляет меня смеяться, но это было, пока я не встретился с его женой.

– А что с ней? – Фен пыталась казаться равнодушной. – Ну, она такая красивая. Я хочу сказать, по настоящему красивая. То, как он ведет себя с девушками… Во Флориде их у него было в изобилии, и они сами бросались к нему. Сначала я думал, что он женился по расчету на какой-то суке. Потом я попал на обед вместе с ними. Я имею в виду, как можно подобным заниматься? Я бы никогда не позволил ей быть вне моего поля зрения, а он обращается с ней, как с последним дерьмом, все время унижая. Меня это злило. У нее есть кто-нибудь на стороне? С ее данными она могла бы заполучить кого угодно.

Неожиданно Фен почувствовала себя разочарованно. Из-за того, что Руперт так нечестно ведет себя с Хелиной, кто-то может представить ее, как сексуальную угрозу.

– Я никогда не слышала о других мужчинах. Думаю, она слишком боиться Руперта и, следовательно, других мужчин. Как-то один из итальянской команды слишком долго держал ее на танцплощадке и дал волю рукам, так Руперт ударил его с такой силой, что тот летел через весь зал.

– Мне это напоминает гамадрила.

– Кого напоминает?

– Это такие огромные павианы, живущие в абиссинской пустыне. Им больше нравится драться с другими самцамипавианами, чем трахать своих жен. Собственно говоря, они совершенно пренебрегают самками, если нет никого, с кем можно было бы за них подраться. Когда я буду буду в Англии на кубке Критлдена – обязательно подложу хор-рошую свинью. Она не заслуживает такого обращения.

– Интересно, сможет Джейк хоть немного поспать? – проговорила Фен.

– Вряд ли. Он сейчас как Генри V перед судом. Ладно, пожалуй пойду и получу свою порцию бессоницы. Спокойной ночи, дорогая. Завтра в это время мы будем либо в эйфории, либо в отчаяньи.

Лежа в отеле без сна, Джейк посмотрел на часы: три часа ночи. Через четырнадцать часов он узнает, удастся подвинуть сильных мира сего или нет. Его здоровая нога болела, так как ее не удалось расслабить во сне. Он покрывался холодным потом от одной мысли, что ему придется скакать на Змееныше. Он знал, что недостаточно силен, чтобы удержать его. Если он упадет и будет сидьно травмирован, то больше некому будет управляться с лошадьми. Джейк чувствовал, что Тори тоже не спит, лежа рядом с ним. Слава богу, она знала, когда держать рот закрытым.

– Тори, – проговорил он, протягивая к ней руку.

– Да. – Она обняла его. – Ты хочешь поговорить или включить свет, чтобы ты почитал?

Она смогла уловить в темноте, как он покачал головой.

– Все будет хорошо. Лошади всегда тебя слушаются. Ты обязательно победишь.

– Мне хотелось бы скакать на Моряке.

– Он, конечно, хорошо выполняет все твои указания, но он, мне кажется, будет так же старательно выполнять указания других. Макулай не такой безоглядно покорный.

Она скользнула рукой по обнаженной впадине его живота и коснулась члена.

– Это поможет?

– Наверно, но я не смогу быть полезным тебе.

– Мне и не надо. – Пружины скрипнули, когда она сползла вниз по кровати, затем он почувствовал теплые и нежные ласки ее губ и бесконечную легкость прикосновения языка. Так как он знал, что ей нравится это делать, то не было никакой поспешности, никакого напряжения.

– Я был так прав, что женился на тебе, – пробормотал он.

Тори переполняла радость. За шесть лет супружеской жизни он делал ей, наверно, не так уж и много комплиментов, но когда они были, то стоили того. Ее охватило чувство горького стыда за то, что она потратила столько эмоций, ревнуя к Фен.

Руперт встал и оделся.

– Куда ты собрался? – спросила Хелина.

– Погуляю. Слишком жарко. Я не могу спать.

– О, дорогой, ты должен отдохнуть. Мне пойти с тобой?

– Нет, ложись и спи.

Четверть часа спустя он задержался у Фен. Ее длинные волосы, уже ставшие слегка влажными от росы, рассыпались веером, медвежонок был зажат в руках. Он поигрался с мыслью разбудить ее, но ей надо было поспать. Он займется ею позднее. Когда он подтыкал вокруг нее спальный мешок, она крепче ухватилась за медвежонка и пробормотала: – Не забудь проверить подковы.

Когда он вошел в грузовик, Диззи едва пошевелилась во сне потом улыбнулась и открыла объятия. Руперт, не раздумывая, скользнул в них.

Людвиг фон Шелленберг имел такое самообладание, что заставил себя уснуть на восемь часов без всяких сновидений.

Настал день чемпионата мира. С утра состоялось несколько заездов в нижних рядах классификации, чтобы осчастливить остальных наездников, но, конечно, главный интерес был обращен на четырех финалистов. Каждый бокс представлял собой улей, в котором заплетали и доводили до блеска, и все давали друг другу советы. Было жарче, чем обычно. Джейк сидел в грузовике и наблюдал по телевизору алжирскую школьную программу, пытаясь успокоить нервы и размышляя над тем, удастся ему или нет не вырвать чай и сухой тост, которые он съел на завтрак. Тори жарила яйца, бекон и сосиски для детей (поскольку было не похоже, что до вечера у кого-нибудь найдется время приготовить им приличную еду) и одновременно гладила счастливые носки, бриджи, рубашку, галстук и красный френч, которые Джейк одевал в каждом заезде соревнований. Свежая пижма лежала в пятке начищенного до блеска левого ботинка. Утром Джейк видел одну сороку, но утешился черной кошкой, пока Дриффилд не проинформировал, что во Франции черные кошки к несчастью. Бутылки из-под молока, консервные банки и яичная скорлупа в помойном ведре начали издавать запах. Фен сидела и изучала словарь немецкого языка.

– В нем нет, как по-немецки сказать «Тпру». Отпасть можно от этих Dummkopf, Lieberlein и Achtung.

– Или Aufwiedersehen, – проговорил Джейк, – когда Клара сбросит меня и ускачет галопом к закату солнца.

– Американцы вместо «тпру» наверно говорят «ну, ну», – продолжала Фен.

– Ты помнишь ту красную тенниску, которую носила, когда Реванш победил на Олимпиаде? – спросил Джейк.

– Она у меня здесь.

– Ты не против одеть ее сегодня после обеда?

Фен, конечно, была очень против, так как было невозможно жарко, и вчера она обгорела на солнце, а красная тенниска никак не будет гармонировать с ее лицом. Но это был день Джейка, и ей не следовало быть эгоисткой.

– Конечно, нет.

Джейка вдохновило количество телеграмм. Англичане явно возлагали надежды на Руперта, но у Джейка оказывается было много доброжелателей. Люди были рады видеть его снова на коне. Была телеграмма от Принцессы и одна от полковника полка Рыцарского моста Баррака, который как-то открыл, что их старая лошадь Макулай в конце концов оказалась у Джейка. Письмо, которое доставило ему наибольшее удовольствие, было от мисс Бленкинсон с Ближнего Востока. Он знал, что она, как и он, искренне радуется возможности показать миру, что он может добиваться успеха на лошади, которую выбросил Руперт. Каждый раз, когда Макулай что-нибудь выигрывал, Джейк добросовестно отсылал 10 % приза мисс Бленкинсон для ее госпиталя спасения лошадей. Если бы он победил сегодня, то она получила бы 1000 фунтов.

Если он победит. – О, мой бог, – проговорил он и выбрался из каравана через толпу репортеров в направлении стоящего поодаль туалета, куда и отдал свой завтрак.

– А не убраться ли вам подальше? – закричала Фен репортерам. – Вы же знаете, что не услышите от него ни слова, пока не будет главного заезда.

В конце концов им пришлось довольствоваться интервьюированием Даклиса, который сидел на тюке сена, улыбаясь всем огромными черными глазами.

– Моего папу сегодня утлом тошнило четыле лаза. Навелно ему не нлавится фланзуская еда. А у нас каждый день мясо и чипсы.

Наконец разрешили проход по трассе, где Джейку стало еще хуже. Она была значительно длиннее, чем он себе представ лял. Препятствие с водой выглядело шире, чем канал. Тяжелое предгрозовое небо, казалось, опирается на огромный парящий барьер цвета бычьей крови, и Джейк мог стать прямо под жерди параллельных перекладин.

• Предыдущая
• 31/114
• Следующая