Выбери любимый жанр

Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2 - Купер Джилли - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

Рэчел была не просто в бешенстве. Ее захлестывала зависть к прекрасному дому Джорджии, богатству, красоте и любовнику, сдерживаемому только Флорой. В общем, она безумствовала. Изводило также переживание за Бориса, выступавшего сейчас перед большой и незнакомой аудиторией, и было стыдно, что из-за ревности она желала ему провала.

Небольшое застолье на террасе в начале вечера сопровождалось руганью, поскольку из ванной, в которой Флора принимала душ, полилась вода, но никто не подумал вылить ее в сад или мыть ею машину. Пытаясь превратить все в шутку, Лизандер сказал, что это похоже на мочеиспускание Артура, и потом смеялся, не прекращая.

Джорджия в старом купальнике и желтом шифоновом шарфе, скрывающем засосы, удивлялась тому, какая же Рэчел хорошенькая. Как девочки, пережившие в старших классах сильное и неразделенное увлечение, она была очень сдержанна в своих оценках.

С ненакрашенными глазами под большими очками, в поношенных черных брюках и длинной кофте с плечиками, скрывавшими фигуру, она выглядела несчастной.

По дороге в гостиную к телевизору Джорджия сделала ошибку, показав ей новые желтые в цветочек обои в столовой.

– Интересно, сколько тропических деревьев было вырублено, чтобы произвести это, – холодно сказала Рэчел. – Я предпочитаю сама разрисовывать стены.

Положение не улучшила и Флора. Она ввалилась с огромной порцией водки с тоником и тут же закурила. Наглухо застегнутая рубашка скрывала от матери следы любви.

– В твоем возрасте не стоило бы курить, – проворчала Рэчел.

Она уже слышала историю про то, как Флору вытошнило в трубу Бориса, и то, как он восхищался ее сексуальностью и талантом, так что никак не была расположена полюбить ее.

– Если я хочу убить себя, то должна это сделать, заявила Флора, целуя Лизандера вместо приветствия.

– Но ты же наносишь вред и легким других. Ну-ка прочь, псина, – приказала Рэчел, пожелавшая смотреть телевизор, сидя на тахте.

Динсдейл злобно заворчал.

– Боюсь, он не послушается, – извиняющимся тоном произнесла Джорджия.

– Блохи, мам, просто ужасны, – Флора хлопнула себя по ляжкам. – Их на лужайке, как капель росы.

Подчеркнуто поджав под себя длинные ноги, Рэчел уселась в кресло. Ричард Бейкер как раз рассказывал зрителям, что Раннальдини и Гермиона, видимо, не появятся.

Черт побери, как вы думаете, почему Раннальдини отказался? – спросила Джорджия, разливая остатки «Мюскадета» по стаканам.

Одна только Флора могла ответить на этот вопрос, но она молчала.

– Должно быть, получил приглашение, от которого не смог отказаться, – кисло заметила Рэчел. – От какой-нибудь девицы, с которой еще не трахался.

Коснувшись этой темы, она продолжила разговор о неразборчивости Раннальдини.

– Он всегда пытался меня затащить в постель и Хлою трахал, нынешнюю наложницу Бориса.

Лицо Флоры хранило абсолютную невозмутимость, но это была маска. Только теперь, после месяца, проведенного с Раннальдини, она начинала понимать, как скучает без него. Да какого черта она еще и здесь должна подвергаться ограничениям «Багли-холла»? Мысль о невыполненном каникулярном задании действовала угнетающе, а тут еще эта тупая сучка безостановочно поливает Раннальдини.

Когда же зазвучал «Реквием», Рэчел переключила свое презрение на Бориса. За каким дьяволом на нем красные подтяжки? Почему он не постриг ногти? Посмотрите на эти волосы, падающие на спину. Наверняка работа Хлои. Смотрите, как болтаются фалды. А теперь он ведет слишком быстро, ну вот, слишком медленно – он, всегда такой сверхэмоциональный, да почему же он не держит такт?

– Почему бы вам не заткнуться и не послушать? – пробормотала Флора.

– Борис дирижирует изумительно, – сказал Лизандер к концу «Dies irae», – но для меня это звучит как азбука Морзе.

Поцеловав Джорджию и убедившись, что выпивки достаточно, он улизнул в Ратминстер развлечься.

– Я и не думала, что у Сесилии такой чудесный голос и что она так хороша, – вздохнула Джорджия.

– Раннальдини спит с ней всякий раз, когда она приезжает, – встряла Рэчел.

«Я ее убью», – подумала Флора.

– О, да там и Мериголд, – удивилась Джорджия когда камера прошлась по лицам зрителей. – Ну разве она не великолепна?

– Любой может выглядеть великолепно, если столько тратить на одежду, – прошипела Рэчел, – а то, что ее маньяк-муж заливает по ночам дом светом прожекторов, – просто возмутительная трата энергии.

Она была в панике – в любую минуту камера могла показать Хлою, такую белокурую и красивую, как никогда. Но на экране царил бросивший ее муж, который после концерта вернется в объятия Хлои.

«Реквием» близился к концу. Телевизионщики, которые пришли посмеяться, были в экстазе от предчувствия рождения новых звезд. Великолепно поставленный Корделией свет усиливал общее ощущение, хотя сквозь путаницу «Agnus Dei» и «Sanctus» Борису пришлось пробираться почти в полной темноте.

Раскинув руки, словно юный распятый Христос со слезами, заполнившими его библейские черные глаза, опустив взволнованное, бледное, измученное лицо, он как бы просил чуда у оркестра, хора и солистов. А те, хоть и отработали уже более часа без перерыва, так же как и зрители, мечтали, чтобы представление не кончалось.

После раскатов грома, когда вспыхнули юпитеры и вознеслись звуки медных, вновь запела Сесилия, божественно завывая и делая драматически эффектные паузы там, где ее дивный голос был уже бессилен. Завораживающим соловьиным шепотом, подобно жрице, выводила она пианиссимо двадцать девять трелей на ноте до:

«В день страшного суда Господь извлек мою душу со дна вечной смерти»:

Затем на фоне мягко рокочущего барабана хор присоединился в двух последних «Delivera Mes» и Борис, держа палочку как саблю, повел работу к финалу. Когда медные грянули последние трубные аккорды, исполнители напряглись как один громадный тигр. Казалось невероятным, что после возникшей тишины вдруг последует сногсшибательно ревущая овация, когда все: аудитория, музыканты – повскакали со своих мест, крича, вопя и радуясь. Рукоплещущий зал был похож на вспенившееся море. Ричард Бейкер от волнения не мог вымолвить ни слова.

И тут Борис, находившийся, казалось, в трансе, вдруг будто надломился и зарыдал, как раненое животное. Монализа Уилсон прижала его к своему животу, бас передал ему шотландский шейный платок вытереть слезы. И тогда грянуло «браво».

Спотыкаясь, он спустился вниз и замер в ожидании. Его круглое доброе лицо словно спрашивало в экстазе: «Вы не слышали, Джузеппе не плакал от радости на небесах? Ох, мой дорогой». И они обнимались, неистово хлопая друг друга по спинам. А затем Бориса задушили поцелуями. Сесилия едва успела смыть макияж до того, как их пригласили на сцену.

Взбежав на рострум, весь в мозаике губной помады, Борис еще раз пожал руки всем солистам, всем ведущим инструментам и тем, до кого мог дотянуться. Под рев и неистовое топанье он заставлял раз за разом вставать весь хор. Затем настала пора поздравлений руководителю хора.

Но, в общем, все аплодисменты предназначались ему, и когда принесли два букета желтых гвоздик и лилий для Монализы и Сесилии, все одобрительно засмеялись и завопили, приветствуя жест Сесилии, которая легким поклоном быстро передала их Борису.

– Что у вас будет еще? – прожурчала она.

– Браво, браво, браво! – завывал весь «Альберт-холл», стоя.

– Что я еще сыграю? Но я не взял с собой других партитур. Я не ожидал, – сказал Борис.

Боб улыбнулся:

– Я предусмотрительно прихватил с собой несколько партитур твоих песен.

Как только Борис вновь поднялся на рострум с букетом Сесилии под мышкой, зал затих.

– Я нехорошо говорю по-английски, – произнес он приглушенным голосом, – но я благодарю вас всех. Я чувствовал теплое отношение к себе. Это поддерживало меня. Я хотел бы попросить оркестр сыграть мое сочинение на тему русских народных песен. Дело в том, что по ту сторону забора трава такая же зеленая.

2
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело