В океане «Тигрис» - Сенкевич Юрий Александрович - Страница 39

• Предыдущая
• 39/74
• Следующая

Тур повидался с Коста. Осторожно, боясь показаться смешным, зондировал почву — как сапер щупом:

— Чем же вы сейчас заняты, дорогой Паоло?

— Исследуется древняя ирригационная система, связывавшая когда-то побережье и медные рудники.

— Те самые, известные по шумерским летописям?

— Да, вполне возможно, что это знаменитая «медная гора» и есть.

— А не обнаружено ли там в окрестностях каких-либо сооружений из камня?

— Торчит вроде башня, ступенчатая. А что?

ТРИУМФАЛЬНЫЕ АРКИ

Поехали на плато, плоскую, как стол, равнину с развалинами храмов и странными стрельчатыми воротами — ни домов, ни стен, лишь ворота посреди чистого поля, одни, другие, третьи, множество.

Здесь когда-то высилась гора, видная далеко с моря. По ней сверяли курс капитаны спешащих в Оман камышовых судов.

Суда спешили за медью. Гора-маяк целиком состояла из медной руды.

Рудокопы врубались в гору. Прорывали в ней норы-туннели. Дырявили, обрушивали, вгрызались — и за много веков сровняли гору с землей. Полностью переплавили в слитки.

Но входов в туннели почему-то не тронули. И стоят они как монументы в честь былого месторождения, как памятники циклопического труда.

Не менее циклопично то, что под ними, в недрах, под пластами грунта. Невидимое, как воздух. Глубинное, как артерии. Речь идет о «фаллах».

«ФАЛЛАХ»

В большей части Омана система «фаллах» — главный источник ирригации и водоснабжения.

На горном склоне роются шахты. Верхняя — до гидрослоя, остальные — не обязательно.

Шахты соединяются у дна галереями. Получается подземный канал.

По каналу самотеком струится вода. Ближе к долине она выходит на поверхность. Преодолевает по сифонам русла высохших рек. Снова прячется в галереи. И так — до деревень, до полей, иногда — за многие километры.

Даже в самое жаркое время года уровень воды в системе «фаллах» мало меняется, поскольку дебит питающих ее запасов не зависит от колебаний климата.

Постройка и эксплуатация «фаллах» требует величайшего искусства. Жители Омана владеют этим искусством издавна. Возраст многих каналов и галерей — две, две с половиной тысячи лет, встречаются еще гораздо более древние. Их и наметил к изучению Паоло Коста. У него четкие задачи и планы. Водопровод — прежде всего. Что ему до примелькавшейся полуразрушенной башни, заурядной, по плечи засыпанной песком?

АПОФЕОЗ ЛЕГЕНДЫ О ЗИККУРАТЕ

Верно говорил академик Павлов: «Нет в голове идей — не увидишь фактов». Будь эти руины найдены в Ираке, их сочли бы зиккуратом, в Египте — пирамидой. А здесь — башня, башня, и все.

Столько людей равнодушно прошло мимо нее, по крайней мере за последние годы!

Груда глыб, сложенных уступами, ориентированная по странам света, около шести метров высотой над поверхностью, а сколько еще в глубине, никто не мерил. Ни цветности, ни масштабности — скучный холм с нечеткими от выветривания контурами.

Холм, который даже сфотографировать трудно: Карло не без причин опасается, что слайды будут крайне невыигрышны и дадут пищу сомнениям и кривотолкам.

Отснять, кстати, все не успели, дорога слишком длинна. Решено отложить старт на день, с 11 января перенести на 12-е.

Вновь, как на Бахрейне, после поездки в древний Дилмун, Тур счастлив. Распрямился, ходит гоголем, куда девались озабоченность и брюзгливость.

До чего он везучий все же. На Маканском руднике, возле арок, наклонился — и подобрал крошечный слиток меди. Кусков шлака там полно, а вот чтобы медь!.. Слиток гуляет из рук в руки, им завистливо любуются, удивляются: «Как заметил?» — «Заметил, потому что смотрел».

Да, смотреть и видеть — далеко не одно и то же.

На этом, в минуты величайшего Турова торжества, позволю себе кончить рассказ о найденном, потерянном и снова найденном зиккурате.

ЛИШНИЙ ДЕНЬ

Для шестерых из нас утро наступило в половине шестого. Тур, по-моему, и вообще не ложился. Все, что есть на борту «Тигриса» жужжащего, щелкающего, разнофокусного, — в автобус и в путь!

А мы пятеро, к объективам и пленке профессионального отношения не имеющие, не спеша встали, позавтракали и потихоньку принялись за работу.

Укрепили заново весла в верхних и нижних вилках-уключинах. Соорудили блочный механизм для подъема рулей, дабы не мучиться, как раньше. Смастерили румпельные рукоятки и просверлили для них в теле рулей отверстия — с таким расчетом, чтобы при максимально допустимом повороте весла румпель упирался бы в перила мостика и не пускал руль крутиться дальше.

Внушительный список ремонтно-погрузочных дел сокращался волшебно. По-видимому, нам предстоял блаженный бездельный вечер, но, пророча это друг другу, мы забыли постучать по дереву, и бортовые гномы нам отомстили. Эйч-Пи уронил рукоятку в воду, пришлось ждать, пока она высохнет, мокрое на клей не посадишь.

А в принципе можем стартовать хоть сейчас. Вернутся «туристы» (от слова «Тур»), и поехали.

«Туристы» вернулись к ужину, как пишут в детских книжках, усталые, но довольные. Недоволен был лишь Норрис. Мало сказать — недоволен. Растерян, огорчен, удручен — сломалась кинокамера. Бедняга! Ладно еще что шеф, настроенный благодушнейше, совсем его не ругал.

НЕ ОПЕРЕТТА

Последняя ночь в Матре. Хочется как-то подытожить впечатления. Впечатления, надо признаться, противоречивые.

Однажды прошлой весной, затащенный приятелем, я попал — не удивляйтесь — на заседание энского литературного объединения.

Читалось — и пелось частично, под рояль, — либретто музыкального спектакля на злободневную тему.

Время действия — двадцатый век; место действия — вымышленное крошечное восточное государство.

Герои — злой и жадный придурковатый эмир; жены его, дерущиеся подушками и пляшущие танец живота; хитрый консул иностранной державы, желающий прибрать к рукам чужие нефтяные богатства.

Лирическая пара: местный офицер прогрессивных взглядов и столь же прогрессивная танцовщица из кабаре. Каскадная пара — толстяк-солдат и вострушка-служанка.

Колдуны, водоносы, интервенты, повстанцы — лихо было закручено. Смеялся. А сейчас вспомнил — и не смешно.

Даже зло берет на весельчаков-драматургов.

Хотя, впрочем, какое у меня право на злость? Сам-то далеко ли ушел? Что я, побывавший в Омане, видел здесь, кроме причалов и базаров?

Давайте я тоже по примеру эстрадников чуть-чуть пошучу.

СКОЛЬКО ЭР У ОМАНА

Когда сто с лишним тысяч лет назад, в каменном веке, на территории нынешнего Омана возникло первое поселение, старшина племени мог сказать:

— Наступает эра благоденствия. Поздравляю, друзья!

Века и века спустя, на гипотетическом торжественном открытии Маканского рудника, приветствие уже звучало так:

— Все, что раньше, — чепуха, предыстория. Да здравствует эра бронзы. Ура, Оман-Макан!

Еще десяток-другой веков минул. «Птенец мудрости, высиженный в Медине, вылупился в Басре и полетел в Оман» — страна одной из первых приняла учение Магомета и стала его мощным оплотом. Началась эра магометанства, по уверениям мулл, славнейшая из эр.

В шестнадцатом веке с огнем и мечом пришли португальцы — опять «эра», правда, только с их, португальской точки зрения. Выгнали португальцев — снова «эра».

23 июля 1970 года родилась Эра процветания и развития (цитата!). На престоле воцарился Кабус.

Рисовать на него карикатуры проще всего. Но, между прочим, Его Величество, распродающий национальные богатства и строящий автострады, открывающий больницы и преследующий патриотов, — фигура вовсе не фарсовая.

Прощай, Оман. Не мне обоснованно судить о тебе. Я мало и поверхностно тебя знаю. Но мне кажется, и надеюсь на это, нынешняя твоя «эра» — не окончательная.

• Предыдущая
• 39/74
• Следующая