Восемь дней в неделю - Томин Юрий Геннадьевич - Страница 4

• Предыдущая
• 4/25
• Следующая

Потом, уже на другой день, Олег заболел воспалением легких, но это тоже вышло на пользу: когда стали выяснять, кто зачинщик, то им оказался тот же Олег, а с больного много не спросишь.

С тех пор класс почувствовал себя очень дружным. Старались изо всех сил.

Дружно ходили в кино.

Дружно давали списывать Кукину, чтобы тот не тянул класс назад.

Дружно приходили на воскресники.

Дружно воевали с параллельными классами.

Дружно обсуждали будущий поход по реке Луге.

Поход взбудоражил всех. Вот уже несколько дней на переменах только и было разговоров что о реке Луге. От этих слов пахло грибами, дымом костра; они представлялись в виде водопадов, голубых озер, песчаных островов; там удилища сгибались под тяжестью рыбы, там, как в кино, под гитару пели у костра туристские песни. Там была свобода!

В этот день кричали и спорили так, что даже Кукин на минутку перестал списывать и туманно изрек:

— Там выносливость нужна. Вот!

— А ты, Саня, не волнуйся, тебя это не касается, — мгновенно отозвался Олег.

— Почему не касается?

— Тебя не возьмут, у тебя двойки.

— А у кого двойки, тот не человек, что ли? — угрюмо спросил Кукин.

Олег улыбнулся широко и дружески. Ребята притихли. Все понимали, что Олегу наплевать на Санины двойки. Дело было в чем-то другом.

— Саня, — невинным голосом спросил Олег, — от кого произошел человек?

Кукин помедлил. Он понимал, что готовится подвох. Только не понимал какой.

— Ну, от обезьяны… — неуверенно сказал Кукин.

— Так вот, лично ты еще не произошел! — скромно сказал Олег и обвел класс взглядом победителя.

Все засмеялись. Кукин подумал, подумал и сказал:

— А ты — дурак.

Все опять засмеялись, но Кукин все же понимал, что и теперь смеются над ним, а не над Олегом. Кукин оглянулся, но поддержки ни у кого не нашел. Все исправно скалили зубы. Кроме Игоря — тот не любил кузнецовских шуток.

— Остряк-самоучка! — тихо сказал Игорь, но его все услышали.

Олег посмотрел на Игоря сквозь очки. Не настоящие очки, а воображаемые. Просто сделал вид, что смотрит сквозь очки.

— Саня! — удивленно сказал Олег. — Нас обижают.

Саня медленно вылез из-за парты и подошел к Игорю. Сам не зная почему, он всегда слушался Олега. Такая уж у них была странная дружба.

Одной рукой Саня придавил Игоря к парте, а другой влепил ему щелобан по затылку. Игорь даже не сопротивлялся: у Сани на таких троих хватило бы силы.

Саня вернулся на место.

Игорь даже побледнел от злости.

— Клоун! — закричал он почему-то на Олега.

— Саня, — хладнокровно сказал Олег, — он просит добавки.

Саня начал было снова подниматься. Игорь отчеканил, глядя прямо в глаза Олегу:

— А ты, Кузнецов, ответишь на совете дружины. Кроме того, все станет известно Анне Ивановне!

— Интересно, кто же это ей скажет? Может быть, ты?

— Может быть, я.

— А может, не может быть, а просто ты?

— Да, просто я.

— А ты знаешь, как это называется?

— Я знаю, что ты все время за спиной Кукина прячешься.

— Я?! — изумился Олег. — Да я просто к тебе прикасаться не хочу. Может, я брезгливый…

— Может, — согласился Игорь. — Брезгливый трус!

Олег, обращаясь к классу, изумленно развел руками. Смотрите, мол, видали такого труса? Вика и Лиля хихикнули. Олег им нравился. Все, что он делал, он делал здорово.

— Ладно, — деловито сказал Олег. — На следующей переменке пойдем в уборную. Будем драться.

Игорь пожал плечами.

— Если бы мне не в комсомол вступать, я бы тебе давно морду набил.

Хорошо, подождем, пока вступишь, — согласился Олег. — Только учти — мы при свидетелях договорились, Саня, садись! А то на нас с тобой будут жаловаться. Так, значит, так, братцы… Вы знаете, как на Луге рыба клюет? Там, где камни под водой — окунь клюет, где трава — щука, а где глубоко…

— Кит, — подсказал Игорь.

— Кит не рыба, — сообщил Олег. — Пора знать, господин отличник.

— Без тебя знаю.

— А знаешь, так помалкивай, когда старшие говорят.

— Это ты старший?! Старший клоун!

— Саня!

Но на этот раз Сане было не до Игоря. Он потел над чужой тетрадкой — ему нужно было успеть списать до начала урока.

— Я ему после урока дам, — пообещал Саня и снова уткнулся в тетрадь, удивляясь, зачем нужно умножать и делить столько чисел, когда в задачнике стоит готовый ответ.

— Да хватит вам, мальчишки! Чего вы все время ссоритесь, прямо надоело, — сказала Лиля и посмотрела на Вику.

Вика немедленно открыла рот. Они с Лилей говорили и думали всегда вместе.

— Ой, девочки, а обед мы будем на костре готовить! Верно, Лиля?

— А спать будем прямо в палатках! — отозвалась Лиля, — Верно, Вика?

Все одобрительно загудели. Все насмотрелись уже по телевизору разных бородатых парней с рюкзаками, которые подминали под себя тайгу, распевая в промежутках походные песни. Всем хотелось быть такими же мужественными и бородатыми. Даже Саня оторвался на секунду от чужой тетрадки.

— Ружье надо взять, — посоветовал он. — Мясо будет. И еще…

Но что хотелось Сане взять еще, узнать так и не удалось. В класс вошла Анна Ивановна.

— Зачем тебе ружье, Кукин? — спросила Анна Ивановна. — В кого это ты стрелять собрался?

Саня растерянно замолчал, соображая, не сказал ли он чего-нибудь лишнего.

— В различных животных, — отозвался Олег за Саню.

— Вот, да… вот это… — пыхтя, подтвердил Саня.

— А также в растения… — добавил Олег серьезно.

— Вот, так… — согласился Саня под дружный хохот класса.

— Садитесь, — сказала Анна Ивановна. — Елизавета Васильевна заболела.

По классу прокатилась волна: улыбки, радостный шепот и вообще — полное одобрение. Анна Ивановна усмехнулась.

— Вот счастье-то… Вой сколько радости! Заболел учитель — хорошо. А уж если бы помер, так и совсем лучше некуда? Так, что-ли?

— А чего хорошего? — отозвался Олег. — Умрет — другого пришлют.

Глаза Анны Ивановны сузились. На лице — ни следа улыбки. Она сурово посмотрела на Олега. Тот отвел глаза в сторону. Переборщил — сам понимает.

— Ляпнул? — спросила Анна Ивановна.

— Ага, — согласился Олег.

— Понял?

— Понял.

— Вот и прекрасно, — сказала Анна Ивановна. — Время у нас еще осталось. Решим две задачи к контрольной работе.

Класс зашевелился, ребята стали прятать одни тетради, доставать другие.

— А где моя тетрадь по русскому? — возмутился Игорь. — Кто взял с парты тетрадку? Опять ты взял, Кукин?

Кукин, кося взглядом на Анну Ивановну, пустил по партам тетрадь.

— Я просто так взял, свериться, — все так же глядя на Анну Ивановну, прошипел Кукин.

— Ох, Кукин… — сказала Анна Ивановна. — А ведь напрасно списывал-то. Не будет русского.

— Дак… зря… в общем… — с натугой проговорил Кукин.

— И не надоело тебе чужим умом жить? Никого ведь не обманываешь, себя разве только.

У Кукина на все замечания — один ответ. Вот и сейчас: не успела Анна Ивановна договорить, а он уже тянет басом:

— Я больше не буду, Анна Ивановна…

Анна Ивановна только рукой махнула:

— Да будешь… Доска почему не вытерта? Кто дежурный?

Кукин старается учителям глаза не мозолить, сидит всегда тихо. А тут, как назло, он еще и дежурный. Хочешь не хочешь, надо вставать.

— А я…

— Что ж, тебе времени не хватило?

— Забыл…

— Не успел, — поправила Анна Ивановна. — Ты же всегда в последнюю минуту списываешь.

— Ну да… — покорно согласился Кукин, — А на другой стороне чисто, Анна Ивановна.

— Садись.

Доска в классе поворотная: исписал одну сторону, можно не стирать — пиши на другой. Повернула Анна Ивановна доску, и сразу за спиной ее засмеялись. Сначала негромко, потом дружней. Что-то на доске нарисовано очень смешное. Рисунок крупный — вблизи не разберешь. Анна Ивановна отступила назад. Нарисованы две головы — мальчик и девочка. Губы вытянули навстречу друг другу, будто собираются поцеловаться. Под девочкой написано «А», под мальчиком «В». Между ними жирный плюс.

• Предыдущая
• 4/25
• Следующая