Выбери любимый жанр

Выстрел - Рыбаков Анатолий Наумович - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

– Сильный, видно, парень, – заметил Валентин Валентинович.

– Витька сильнее.

– Сильнее тот, кто смелее.

– Миша смелый только на собраниях, – сказал Юра.

Витька играл финкой:

– Ну что? Милицию позовешь? Беги зови, а то не успеешь. Арцы – и в воду концы!

«Арцы – и в воду концы» означало у Витьки высшую степень угрозы.

– Убери нож!

– Наверно…

Неожиданным ударом Миша вышиб финку из Витькиной руки и наступил на нее ногой. Витька бросился на Мишу, они сцепились, не давая один другому дотянуться до ножа.

Выстрел - _005.png

Нож поднял Саша Панкратов, во дворе его называли Сашка Фасон, не потому, что фасонил, а потому, что был красив: черноволосый мальчик с красным пионерским галстуком. Было ясно, что финку он Бурову не отдаст.

Подошли мужчины, растащили дерущихся. Витька пытался вырваться, но его держали крепко. Из окон выглядывали жильцы, во дворе собиралась толпа. Выбежала мать Фургона – Ольга Дмитриевна Зимина, миловидная женщина с нежным лицом.

– Андрюша! Что он с тобой сделал? Нож! Когда это прекратится наконец?

Появление милиционера привлекло еще больше зрителей.

Милиционер забрал у Саши финку.

– Чей нож?

Все молчали, подчиняясь законам двора: подраться – одно, выдать – другое.

– Твой? – спросил милиционер у Витьки.

– Пусть ребята скажут, – ответил Витька.

Белка показала на Мишу:

– Его финка, он хотел Витьку порезать.

– Не ври! – крикнул Саша Панкратов. – Витькин нож. Скажи, Фургон, скажи, Шныра, чей нож?

Шныра и Фургон молчали.

– Какие, однако, мерзавцы! – возмутился Валентин Валентинович и встал с подоконника.

– Плевать! Пусть сами разбираются, – сказал Юра.

– Ну знаешь… Я тебя не понимаю!

Валентин Валентинович свесился из окна:

– Товарищ! Я все видел, сейчас спущусь.

Через минуту он стоял во дворе, спокойный, внушающий доверие, показал на Витьку:

– Нож его, он им играл, довольно неосторожно, кстати. И мучил мальчика. А этот молодой человек, – он протянул тонкий палец в сторону Миши, – вступился… – Он повернулся к Зиминой: – Если не ошибаюсь, за вашего сына.

– Да, – сказала Ольга Дмитриевна. – Витя! Ведь ты уже большой… Разве Андрей тебе товарищ?

– Что скажешь? – спросил милиционер у Витьки.

Витька молчал, злобно посматривая на Мишу.

– Нехорошо, девочка, лгать, некрасиво, – сказал Валентин Валентинович Белке.

Милиционер опустил нож в сумку.

– Разберемся, пошли!

И вместе с Витькой направился к воротам.

– Благодарю вас, – сказала Ольга Дмитриевна Валентину Валентиновичу.

– Мадам… Гражданка… Я просто сказал правду.

3

Валентин Валентинович вернулся к себе, на четвертый этаж.

– Дорогой мой, – сказал Юре, – ты оказался не на высоте. Ты побаиваешься Альфонса Доде? Кстати, кличка ему не подходит.

– Я его не боюсь, – вспыхнул Юра, – но Миша ненавидит меня, как буржуя; если бы я вмешался, он бы расценил это как подлизывание. Не беспокойтесь за него: он не нуждался ни в вашей защите, ни в моей.

– Правду надо защищать всюду, всегда и везде. – Валентин Валентинович уселся в кресле и закурил тонкую папиросу. – Что касается Альфонса, то он кончит тюрьмой. Околачивается во дворе с финкой, взрослый парень!

– А куда ему идти? В комсомол? Зевать на собраниях?

– Ты тоже не комсомолец.

– И что меня ждет? В институт не примут: не рабочий, не сын рабочего.

– Принимают и не рабочих. Твой отец – врач, поступай в медицинский.

– Ковыряться в чужом сопливом носу?

– Что же тебя привлекает? – в свою очередь спросил Валентин Валентинович.

– Кино.

– Есть способности?

– В кино нужна прежде всего внешность.

Валентин Валентинович оценивающим взглядом посмотрел на Юру:

– Внешность у тебя есть.

– Один кинорежиссер, папин пациент, обещал взять меня на съемки.

– Прекрасно! Будешь советским Рудольфе Валентине или Дугласом Фербенксом.

– Он начнет снимать новую картину через год, – огорченно проговорил Юра. – Что я буду делать после школы? На фабрику?

– Кстати, почему ваша школа так связана с фабрикой?

– Проходим производственную практику – два дня в неделю, получаем «трудовое» воспитание, даже пишем дипломные работы, почти как в вузе. Из нас готовят нечто вроде статистиков. Такая скучища!

– Напрасно пренебрегаешь этим, – сказал Валентин Валентинович, – другие после школы идут на биржу труда или в чернорабочие. А ты сразу получаешь специальность.

– Мне нужна независимость.

– Профессия актера тебе ее даст?

– До известной степени.

– Заблуждаешься. Независимость дается только этими…

Валентин Валентинович пошевелил пальцами, как бы перебирая монеты.

– Но где их взять?

Валентин Валентинович погасил папиросу в пепельнице, прошелся по комнате, чистой, пустоватой, с фотографиями лошадей на стенах.

– Надо начинать с небольшого. Кто я такой? Уполномоченный общества «Друг детей». Раньше я распространял лотерейные билеты, открытки, значки, поднимался по лестницам, стучался в двери, несознательные гражданки захлопывали их перед моим носом. Все же мне удавалось кое кого убедить. Заметь, какую гуманную роль я выполнял: помогал несчастным, голодным крошкам и пробуждал в людях сострадание. Теперь заготовляю мануфактуру для наших предприятий, прибыль от них идет опять же на помощь беспризорным детям. Раз в месяц получаю свои проценты. Рокфеллер имеет больше, но я сыт, одет, обут. – Он вытянул ногу и показал лакированный ботинок «джимми». – Делаю свои деньги и думаю, как бы сделать их больше.

– На лотерейных билетах? На отгрузке мануфактуры?

– Друг мой! Деньги делаются на всем. Нэп! Папиросы «Ира» не все, что осталось от старого мира. Шевели извилиной, как пишут в журнале «Смехач». Жизнь с ходу дает тебе шанс – не упускай его. Приживись на фабрике. Получится с режиссером – уйдешь в Дугласы Фербенксы. Не получится – заработаешь производственный стаж и поступишь в вуз. Кстати, какая у тебя тема?

– Учет на складе, – произнес Юра с отвращением.

Выстрел - _006n.png

– Прекрасная тема! – воскликнул Валентин Валентинович. – На складе ты станешь деловым человеком, изучишь ткани. Актуальнейшая проблема! За десять лет люди пообносились, рынок требует маты…

– Маты? Что это такое? – спросил Юра.

– Мата – мануфактура на языке контрабандистов, этим термином пользуются и коммерсанты, – объяснил Валентин Валентинович. – Какие названия! Амарант, бельфанс, туаль д эте, канбера, виоламакмино… Из за одних названий я бы пошел работать на склад, честное слово!

– Вы говорите о фабрике с таким же энтузиазмом, как Миша Поляков на школьных собраниях о мировой революции, – усмехнулся Юра.

– Ну что ж, из всех, кого я видел сегодня, Миша Поляков понравился мне больше всех.

– Вы его мало знаете, – нахмурился Юра.

4

Следующий день был «фабричный», – ребята проходили производственную практику. С блокнотом и карандашом Миша стоял на фабричном дворе у железнодорожной ветки. Грузчики носили в вагоны тюки с мануфактурой.

Подошел Валентин Валентинович.

– Что вы делаете, Миша? – После вчерашнего происшествия он держался с ним как с добрым приятелем.

Миша показал на блокнот.

– Записываю, куда отправляется товар.

– Это имеет отношение к вашей дипломной работе?

– Да. «Транспортировка готовой продукции».

– Великолепно! Можете записать мою отправку. – Валентин Валентинович показал на пустой вагон в тупике. – Станция назначения – Батум, получатель – швейная фабрика общества «Друг детей».

– Запишу, когда погрузят, очередь дойдет не скоро.

– Ужасно долго все это продолжается, – подхватил Валентин Валентинович, – и я вам скажу почему: задерживают ломовые извозчики. Анахронизм. За границей господствует автомобиль.

2
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело