Колония на кратере - Купер Джеймс Фенимор - Страница 48

• Предыдущая
• 48/59
• Следующая

В данный момент ничто не могло быть более кстати для всех потребностей колонии, так как это дело не только было прекрасной доходной статьей, но еще, кроме того, развивало дух предприимчивости в переселенцах. И в самом деле, едва лишь зашла речь о ловле китов, как внимание всех было обращено на этот вопрос. Марк поспешил воспользоваться этим обстоятельством, чтобы объявить всем гражданам колонии, что каждый из них будет иметь свою долю доходов от этой ловли и что потребная на это дело сумма будет разделена на равные паи, которые могут быть выплачены также натурой или трудом. Кроме того, и сама колония в общем, государственном смысле этого слова, также должна была получить с этого дела известную часть прибыли, так как многие из предметов, необходимых для китовой ловли, поставлялись прямо из казенных магазинов и складов колонии. Что же касалось самого губернатора, то есть Марка, то на его долю предоставлялась одна пятая часть всего барыша.

«Ранкокус» оказался не совсем пригодным для роли китобойного судна и потому должен был служить временно магазином для склада бочек с китовым жиром и другими продуктами этого лова, вплоть до окончания сезона, после чего он должен был отправиться с этим дорогим грузом в Америку.

Новый бриг «Молодая Курочка», будучи небольшим надежным судном с большой палубой, сильными мачтами и прекраснейшей оснасткой, был снаряжен в качестве китобойного судна. «Анна» также должна была следовать за бригом. При этих судах имелось пять китобойных лодок, или шлюпок; из них две остались на «Анне» и три на бриге. Кроме своих людей, взято было еще на помощь известное число канаков, которые в качестве неутомимых гребцов могли быть весьма полезны в этом деле.

Предстоящая экспедиция до такой степени возбуждала всеобщий интерес среди переселенцев, что большинство жен, сестер, дочерей и невест наших предприимчивых китобоев выразили желание присутствовать при первых подвигах своих друзей на этом новом поприще. Это побудило Марка согласиться взять желающих в качестве пассажирок на «Сирену», на которой отправился он сам и вся его семья. Боб на своей «Марте» также присоединился к китобойной флотилии, к которой принадлежал и «Друг Авраам». «Нэшамони» был отправлен для наблюдений за краснокожими, чтобы они не вздумали воспользоваться отсутствием сотни защитников Рифа, чтобы совершить новую попытку нападения.

Когда все было готово, китобойная флотилия в сопровождении «Сирены», на которой, в числе сорока других женщин, находились Бриджит и Анна, вышла в море. По пути она обошла с наветренной стороны Пик, усеянный сотнями любопытных зрителей, желавших полюбоваться этим еще невиданным ими зрелищем. «Марта» опередила «Сирену» и шла впереди всех остальных судов. В тот момент, когда по счастливой случайности вдруг навстречу у подводных рифов из моря поднялся фонтан, свидетельствующий о присутствии здесь китов, шлюп более чем на целую милю опередил все остальные китобойные суда, и, хотя каждая из шлюпок имела свой отдельный экипаж, но эти люди, все, за исключением экипажа «Молодой Курочки», были новички в этом нелегком деле и призвать к себе на помощь было положительно некого.

Тем не менее Боб был не из тех людей, которые, раз взявшись за дело, соглашаются вскоре признать себя несостоятельными. В одну секунду лодка его была спущена, он и Сократ вскочили в нее и, не теряя времени, решились атаковать громадное животное. Боб был ловкий шкипер, он правил прямо на кита, — Сократ, весь бледный от волнения, схватил гарпун, и в тот момент, когда нос лодки очутился над спиной гигантского животного, он бросил в него гарпун с такой силой, какую только могло ему придать сознание, что от этого удара, быть может, зависит для него и жизнь, и смерть. В тот же момент раненное насмерть животное пустило длинную струю крови. У китобоев принято считать за необычайный подвиг смертельную рану от ручного гарпуна; в большинстве случаев гарпун только удерживает и останавливает до некоторой степени кита, которого затем приходится добивать острогой.

Этот случайный счастливый удар положил, однако, начало следующим многочисленным успехам Сократа, так что впоследствии можно было с уверенностью сказать, что раз Боб у руля, а Сократ за гарпунщика, то киту наверняка несдобровать.

Итак, раненое животное выпустило обильную струю крови, выбрасывая фонтаном воду и заливая шлюпку, которая уже до половины наполнилась водой. Если бы только не сильные мускулистые руки Сократа и не тот убийственный удар, каким он поразил этого гиганта, который тут же перевернулся и почти моментально испустил последнее дыхание, то шлюпка неминуемо должна была бы погибнуть. Марк прибыл на место происшествия тогда, когда Боб подтянулся к убитому животному за прикрепленный к гарпуну трос (канат) и, взяв свою добычу на буксир, готовился направиться к Южному мысу. Все суда, минуя убитого кита, приветствовали победителей радостными возгласами, между тем как подгоняемая благоприятным попутным ветром «Марта» влекла за собою тушу гиганта прямо к заранее намеченному Бобом якорному месту.

Как только убитый кит очутился у берега и затем всплыл над небольшой отмелью в таком месте, где вода была неглубока, Боб и человек двадцать канаков тотчас же принялись полосовать его, хотя, быть может, вовсе не научным, но все же вполне удовлетворительным способом. В течение ночи операция эта была окончена, а на другой день с раннего утра все судно было уставлено разного рода жаровнями и таганчиками, на которых на ярком огне вытапливался китовый жир (ворвань), который вслед за тем сливался в заранее приготовленные для того бочонки. Один этот кит дал сто одиннадцать бочек жиру, что могло считаться вполне блестящим началом в этом новом промысле. По окончании всех этих операций Боб свез все, что им было добыто от этого кита, на Риф, где «Ранкокус» ожидал свой новый груз.

Неделю спустя «Сирена» крейсировала вместе с «Молодой Курочкой» и «Другом Авраамом», безуспешно отыскивая китов в ста милях от Пика, когда к ним вернулся Боб на своей «Марте». Зная присущую Бобу способность различать предметы на море на громадном расстоянии, Марк попросил его подняться на марс брига и взглянуть, не видит ли он чего впереди. Не прошло и десяти минут, как Боб, обозревший вокруг необъятную поверхность моря, крикнул сверху: «Кит! Кит! Я вижу кита!».

Даны были сигналы «Молодой Курочке» и «Другу Аврааму», и все они пошли в указанном Бобом направлении.

При закате солнца наши китобои увидели значительное число китов, собравшихся в одном месте. Уокер заметил, что, вероятно, они здесь принимают пищу, и потому советовал обождать до утра, так как можно было с уверенностью сказать, что они снова все соберутся на этом же месте. Итак, с рассветом шесть китобойных шлюпок были готовы к нападению. На этот раз Уокер шел во главе флотилии; час спустя лодка его поравнялась с громаднейшим китом. Женщины, находившиеся в качестве зрительниц, с замиранием сердца присутствовали при столь обычном, но вместе с тем и столь опасном случае, когда раненный гарпуном кит, нырнув вглубь, снова всплыл и начал тащить привязанную к тросу лодку с быстротою не менее двадцати узлов (тридцать верст) в час. Вообще принято, что во время нападения суда держатся на ветре для того, чтобы иметь возможность во всякое время нагнать шлюпку и прийти ей на помощь, когда животное будет убито. Но пока кит еще жив, было бы положительным безумием предпринять что-либо, кроме того, как только держаться ветра, так как раненое животное нередко одним прыжком перекидывается на громадное пространство в сторону, что грозит серьезной опасностью судну.

Иногда же испуганное животное с необычайной быстротой скрывается из виду судна и проплывает по прямой линии расстояние в пятнадцать и двадцать миль; и тогда уже китобойной лодке остается только или отказаться от поимки кита, или рискнуть расстаться надолго со своим судном. Отказавшись от кита, теряешь только один гарпун и несколько сотен сажен троса, тогда как в противном случае нередко гибнет шлюпка со шкипером и гарпунщиком.

• Предыдущая
• 48/59
• Следующая