Загадки материков и океанов - Узин Семен Владимирович - Страница 32

• Предыдущая
• 32/40
• Следующая

Лодка, на которой Пржевальский пытался пересечь озеро, вскоре уперлась в тростники.

Тростники покрывали почти всю поверхность озера. Большое пространство чистой воды Пржевальский нашел только у южного берега. Оно тянулось километра на два — три. Местные жители рассказали, что такое большое пространство чистой воды появилось совсем недавно, всего лет шесть назад. До этого озеро почти совсем обмелело. А вот около 30 лет назад озеро было гораздо глубже, чем теперь, и не так сильно зарастало тростниками. Но Тарим год от года приносил все меньше воды, и тростники затягивали Лобнор все сильнее, пока река снова не сделалась полноводнее.

Однако к этому времени озеро уже так густо поросло тростником, что деваться прибывающей воде стало некуда, и она начала затоплять берега.

Кроме того, оказалось, что Лобнором местные жители именуют не само озеро, а все низовье Тарима. Об озере Лобнор они никогда ничего не слыхали, а покрытое тростниками болото, которое Пржевальский считал Лобнором, издавна называлось у них Кара-Кошун, или Чон-Куль, что значит «Большое озеро».

Однако Пржевальский не сомневался, что он нашел настоящий Лобнор, упоминаемый еще китайскими картографами. Он тщательно изучал окрестности озера. И хотя не на всех берегах удалось побывать, путешественники собрали немало интересных сведений о жизни этого удивительного водоема.

Еще в средние века китайские путешественники посетили берега озера Лобнор.

В своем отчете о Лобнорской экспедиции Пржевальский подробно рассказывает о растительном и животном мире озера; о почвах, слагающих окружающую его местность; о том, что вода в самом озере пресная, а у берегов имеет соленый привкус, так как растворяет соли, находящиеся в прибрежных почвах.

Пржевальский часто беседовал с местными жителями, посещал их селения, ко всему присматривался и записывал все, что ему удавалось видеть и слышать.

В отчете он убедительно рассказал об особенностях быта этих людей, их образе жизни, нравах и обычаях. Кроме того, Пржевальский составил подробную карту Лобнора, Тарима и их окрестностей. Вот как она выглядела.

В верхнем течении Тарим несет свои воды по одному руслу. Спустя примерно 70 километров от него ответвляется рукав — Кюк-Ала-Дарья. Он протекает самостоятельно около 140 километров, а потом снова сливается с Таримом.

Уже перед самым озером Кара-Буран к Тариму присоединяется река Черчен-Дарья, идущая с запада. А почти параллельно Тариму, только к востоку от него, протекает еще одна река — Конче-Дарья, впадающая в рукав Тарима — Кюк-Ала-Дарью.

Таким образом, озеро Лобнор питается не только водами Тарима, но и водами рек Конче-Дарьи и Черчен-Дарьи.

«Еще шаг успеха в деле исследования внутренней Азии — бассейн Лобнора, столь долго и упорно остававшийся в неведении, открылся наконец для науки», — писал сам Пржевальский. И это было действительно так. Результаты Лобнорской экспедиции обсуждались в научных кругах всей Западной Европы. Отчет о ней, напечатанный в «Известиях Географического общества», был переведен на английский и немецкий языки. Пржевальский завоевал популярность как замечательный путешественник, географ и натуралист.

Открытие Лобнора заинтересовало многих западноевропейских географов и, в частности, немецкого ученого Рихтгофена — знатока географии Китая. Он очень высоко ценил Пржевальского как исследователя Центральной Азии.

В связи с пятидесятилетием со дня основания Берлинского Географического общества была учреждена большая золотая медаль имени знаменитого географа и естествоиспытателя Александра Гумбольдта.

Рихтгофен выступил на заседании общества и, отметив большое значение научных исследований Пржевальского, предложил наградить его этой медалью.

На заседании Берлинского Географического общества Пржевальскому была присуждена большая золотая медаль.

Однако, говоря об открытии Лобнора, Рихтгофен высказал сомнение, не ошибся ли русский путешественник, назвав так найденное им озеро. Ведь местные жители не знали озера под таким названием. Лобнор Пржевальского они именовали Чон-Куль, или Кара-Кошун. Кроме того, и это была основная причина сомнений Рихтгофена, на китайских картах и в исторических описаниях Лобнор помещался гораздо севернее того озера, которое открыл Пржевальский.

И еще одно обстоятельство смущало немецкого географа. Пржевальский пишет, что вода в Лобноре пресная. Однако до сих пор принято было считать, что Лобнор — озеро соленое.

Все эти противоречия привели Рихтгофена к мысли, что, возможно, река Тарим изменила почему-либо свое русло и течет теперь не на восток, как когда-то раньше, а на юг. Это явление нередкое для пустынь и полупустынь Средней и Центральной Азии. В результате и образовались озера Кара-Буран и Кара-Кошун.

Пржевальский не замедлил ответить на замечания Рихтгофена. Прежде всего он считал, что относительно местоположения Лобнора была допущена ошибка в старинных китайских картах. Ведь карта Центральной Азии, где впервые упоминался Лобнор, создавалась в начале VII столетия, а следующая карта появилась только через два века. Эти карты были весьма несовершенны. В них порой допускались существенные ошибки, как и вообще в старинных картах.

Рихтгофен предполагает, что на своем пути к востоку Тарим когда-то мог прорваться на юг, оставив лишь небольшой рукав, питающий озеро. В таком случае от нынешнего главного русла Тарима должно было отходить сухое русло. Но Пржевальский его не обнаружил. К тому же местные жители ни словом не обмолвились, что дальше к северу есть озеро, которое называется Лобнор. А уж они-то должны были об этом знать.

И, наконец, последнее расхождение. По китайским источникам, вода в Лобноре соленая, а Пржевальский нашел ее пресной. Собственно говоря, Пржевальский считал, что никакого противоречия здесь нет. Он уточнил вопрос, объяснив, что в озере Кара-Буран действительно вода пресная, потому что оно проточное. В Лобноре же она пресная только вначале, а затем, чем дальше озеро врезается в солончаковые почвы, тем солонее становится и вода.

Древний и современный Лобнор.

Рихтгофена не убедили доводы Пржевальского. Он остался при своем мнении. К нему присоединились и многие другие ученые.

Вопрос, кто прав — Рихтгофен или Пржевальский, — долго волновал ученых-географов. Одним казалось, что прав Пржевальский, другие считали, что доводы Рихтгофена более убедительны.

Немало экспедиций посетило район Лобнора после Пржевальского. В окрестностях озера побывали и французские, и английские, и шведские путешественники. Всем им не терпелось разрешить спор между немецким и русским географами.

Сам Пржевальский вторично посетил озеро во время четвертого путешествия по Центральной Азии. Вместе со своими ближайшими помощниками Козловым и Роборовским он снова тщательно исследовал Лобнор.

Козлов и Роборовский впоследствии тоже стали известными исследователями Центральной Азии и с успехом продолжали дело, начатое их другом и учителем. И тот и другой снова навещали берега Лобнора.

Лобнорская котловина и дельта Тарима.

Особенно интересовался историей этого озера Козлов. Он и обратил впервые внимание на одно обстоятельство, которое много лет спустя помогло решить спор между Пржевальским и Рихтгофеном.

• Предыдущая
• 32/40
• Следующая