Я не такая - Воробей Вера и Марина - Страница 6

• Предыдущая
• 6/18
• Следующая

– А ты не знала? Ну, ты даешь!

Боре стало противно, и он перестал подслушивать.

Ему самому нравилась Света, но у него были прыщи и сутулость, а у нее – красота и пятерки. Ясно, что таким разным людям вместе делать нечего. Он смирился с тем, что в классе его держат за шутника и балагура, но то, что Света ни с кем не встречается, его радовало.

Теперь все было•по-другому. Появился Волков и занял его, Борино, место. Может, со временем Шустов и смирился бы с тем, что Ваня встречается с Красовской, но он начал шутить, а уж этого Боря никак не мог вынести. Волков становился популярным, а про Борю все забывали, потому что не может быть в одном классе два шутника.

– Значит, вы теперь вместе сидите? – спросила Аня, улыбаясь.

Когда улыбаешься, люди могут и не заметить, что тебе грустно.

– Ага, – слегка прикрыла глаза Света. – А что?

– Ну, тогда вместе и приходите на мой день рождения, – на одном дыхании выпалила Аня. – Будет весело.

– А когда у тебя? – спросил Ваня, открывая записную книжку.

– Тринадцатого, – вздохнула Аня. – Мог бы сам догадаться. Это суббота.

Ваня улыбнулся и записал число рядом с телефоном.

– Обязательно придем, – сказала Света и взяла Ваню под руку.

На секунду Ане показалось, что она нарочно прикоснулась к нему, чтобы сделать ей больно или продемонстрировать свои права, но она старалась гнать от себя эти подлые мысли.

– Я буду ждать, – улыбнулась Аня и пошла за свою парту.

– Ты что такая грустная? – тревожно спросила ее Ира.

– Да так, – нехотя отозвалась Аня. – Просто через несколько дней мне исполнится четырнадцать лет, а меня за всю жизнь еще никто не любил!

– Нашла о чем печалиться, – сказала Ира. Меня вот тоже никто не любил, я же не грущу.

– Никто-никто?

– Хотя нет, – вспомнила Ира, – был один мальчик в детском саду. Он дергал меня за волосы, ставил подножки и издевался над тем, что я картавлю. Говорил: «Ирочка, скажи «тарелка» или «кресло»…» Потом мы встретились с ним, он учится в соседней школе, и он заявил, что я была его первой любовью.

– Да-а, – озадаченно протянула Аня. – Всю жизнь ищешь любовь, а может, и не надо. А то будут вот так – подножки ставить или за волосы…

За дверью послышался ритмичный стук каблуков.

– Кошка! Кошка идет! – крикнул Боря. – Мышки, прячьтесь в норки!

Но никто не засмеялся.

Людмила Сергеевна Кошкина как всегда порывисто вошла в класс, придирчиво взглянула на каждого ученика, как будто все они были потенциальными малолетними преступниками, кивнула и попросила садиться.

– Получен тревожный сигнал из роно, – высоким голосом сказала она. – Стало известно, что в школах участились случаи употребления наркотиков. Должны быть приняты необходимые меры.

Все стали переглядываться и шептаться.

– Я призываю вас к ответственности, – продолжала Кошка, – и предупреждаю, что если кто-нибудь из вас будет пойман с поличным, за этим последует немедленное исключение из школы.

– Извините, Людмила Сергеевна. – Боря поднял руку и встал. – А кто ловить будет, вы?

– Сядь, Шустов, – устало сказала завуч. – Сядь и не паясничай.

Она подошла к окну, посмотрела на деревья, на небо и поправила очки.

– И еще, если кто-нибудь будет знать о наркотиках и из ложного товарищества промолчит, он тоже незамедлительно будет исключен. Все ясно?

В классе молчали. Максим Елкин недовольно качал головой. Ему не нравилась ни Людмила Сергеевна, ни ее тон, ни ее угрозы. И еще он не понимал, как это товарищество может быть ложным.

– Наша школа всегда была лучшей в районе, и я не позволю…

Дальше можно было не слушать. На смену угрозам пришли укоры, Людмила Сергеевна расходилась все больше и больше, а Ване и Свете не было до этого никакого дела. Они сидели рядом, их локти соприкасались, и это было лучше, любого наркотика.

Аня хоть и дала себе слово, но все же время от времени посматривала на них, и почему-то ей было и больно, и сладко одновременно. Больно оттого, что счастье прошло мимо и она всегда будет одинока. А сладко оттого, что счастье возможно и оно прекрасно, но не для нее.

«Только, по-моему, Света относиться нему совсем не так, как он к ней, – думала Аня. – Она только позволяет себя любить, любуется собой, отражаясь в его глазах…»

Но она тут же одернула себя. «Фу, как не стыдно, ты просто завистливая и злая, вот и все!»

Боря тоже искоса наблюдал за новой парочкой.

Но он думал совсем о другом.

«Я это так не оставлю, – успокаивал он сам себя. – Они еще меня узнают. Я им еще покажу!»

Что именно они должны узнать и что он им покажет, Боря представлял еще смутно. Ясно ему было только одно – он устроит новенькому «сладкую» жизнь, Волков узнает, как стоять у него на пути.

6

С самого раннего детства Аня любила помогать маме готовить к празднику, но еще больше она любила украшать готовые блюда и стол. Все начиналось со скатерти и салфеток, в комоде их собралась целая коллекция. Сегодня, в день Рождения, полагалась белая, жесткая от крахмала скатерть, вышитая гладью. На ее фоне весело смотрелся парадный сервиз с васильками и маками. Салфетки Аня складывала треугольниками и квадратами, отгибала уголки кверху и книзу, и обычная салфетка превращалась в белую лилию. На рыбное блюдо Аня уложила зеленые листья китайского салата, и на этой полянке заалели маленькие бутерброды с красной икрой. Тарелки с ветчиной и колбасой украсили перышки лука, завитки кудрявой петрушки и розочки из редиски. Среди красноватых кусков отварной горбуши призывно желтели кружки лимона. На горках салатов, припорошенных мелко нарезанным укропом, расцвели ромашки, георгины, тюльпаны и розы, сделанные из свеклы, репы и моркови.

«Понравится ли ему у меня дома? – спрашивала себя Аня, убирая салаты в холодильник. – Интересно, что он любит больше: мясо или рыбу, домашний торт или покупной?»

На отдельном столике красовался торт с четырнадцатью свечами. Печенье и конфеты лежали в вазочках, а яблоки, апельсины и бананы – в хрустальной трехэтажной вазе.

Несмотря на то что все уже было готово к прием у гостей, Аня не находила себе места. Она металась по квартире как угорелая, бессмысленно переставляя предметы и по сто раз задавая маме одни и те же вопросы.

– А торт? Где торт?

– На столе, где же еще? – начинала сердиться мама. – Ты лучше бы села и не мельтешила у меня перед глазами.

Аня села на табуретку и печально посмотрела на маму, которая резала соленые огурцы для салата «Оливье».

– И почему ты так волнуешься, ведь это же твои друзья? – недоумевала она. – Ты же знаешь их сто лет.

«Не всех», – подумала Аня, но ничего не сказала. Ей не хотелось делиться с мамой своей тайной, потому что она все принимает близко к сердцу.

– А когда вы вернетесь? – спросила Аня, чтобы переменить тему разговора. Ее родители собирались пойти в гости, чтобы «дать молодежи повеселиться как следует».

– Около одиннадцати, – ответила мама. – Пожалуйста, когда будете танцевать, – не сильно топайте, а то соседи прибегут.

– Хорошо, – кивнула Аня и отправилась переодеваться. До прихода гостей оставалось несколько часов, но ей не терпелось надеть новое черное платье, которое ей подарили родители. Оно было достаточно длинным и широким, с красивым, прямоугольным вырезом на груди. «Черное стройнит, успокаивала себя Аня. – Мне должно пойти».

И папа, и мама, и зеркальный двойник сказали ей то же самое.

Ровно в четыре раздался первый звонок в дверь.

Это пришли Света и Ваня. На Свете была короткая прямая юбка и приталенный пиджак. «Если бы я надела юбку такой длины, это было бы уродством подумала Аня, – а ей так идет…» Ваня протянул ей серебряный кулон с тигровым глазом, обрамленные кожей.

– Тебе нравится? – спросил он.

– Очень. – Аня тут же надела украшения и посмотрелась в зеркало.

– Еще бы – я выбирала, – вставила Света. Хотя теперь мне кажется, что•те, с янтарем, были лучше…

• Предыдущая
• 6/18
• Следующая