Тот, кто снится - Воробей Вера и Марина - Страница 15

• Предыдущая
• 15/18
• Следующая

А в это время Лиза поднималась наверх по другой лестнице и разговаривала с Тусей. Вдруг кто-то схватил ее за локоть так, что она чуть не потеряла равновесие и не упала.

– Боря, – заныла она, – ну сколько раз я тебя просила – не подкрадывайся со спины!

– Кукушкина, – Боря про пустил мимо ушей ее слова, так он поступал со всеми просьбами, – тебя Кошка вызывает. Срочно поднимайся в ее кабинет. – А зачем это? – насторожилась Туся.

– Она мне не докладывает, – и он потрепал Лизу по голове, портя ее прическу. – Не дрейфь, Кукушкина, может, на этот раз обойдется.

– Что обойдется? – спросила Лиза, но Шустов, отмахиваясь, побежал дальше. – Зачем я ей понадобилась? – пожала плечами Лиза. – Этого еще не хватало.

Они уже поднялись выше на следующий этаж, когда Туся спросила:

– Кстати, ты написала письмо? Ну, помнишь, ты хотела?•

Лиза остановилась, как вкопанная, и остановила немигающий взгляд на Тусином лице.

– Пожалуйста, не смотри на меня так, – попросила Туся, помахав рукой у нее перед глазами. Когда на меня так смотрят, я чувствую себя последним кроликом.

– Ой, дура! – Лиза схватилась за голову и села прямо на ступеньки. – Это надо же быть такой идиоткой!

– Ну, ты полегче, полегче, – несколько обиженно проговорила Туся. – Что я такого сделала?

Лиза подняла на нее полные слез глаза и сказала:

– Не ты. Только я. Я во всем виновата: Письмо было написано в тетради по физике, понимаешь?

– Ты что, сдала тетрадь на проверку вместе с письмом? – расширяя и без того большие глаза, спросила Туся.

Лиза только обреченно кивнула.

– Да-а, хуже не придумаешь, – сказала Туся, садясь с ней рядом.

– Теперь Кошка меня убьет. Точно убьет, а потом еще выгонит из школы. Но перед этим опозорит на весь район.

– Да? Опозорит? – ехидно переспросила Туся. – Да если она только начнет читать тебе лекцию о морали, ты ей напомни, что она увела отца у Марины. – Туся, – с упреком сказала Лиза. – Разве так можно? Об этом не говорят…

– Не говорят, – вздохнула Туся, – а очень жаль. Терпеть не могу, когда такие вяленые воблы учат других жизни. Знаешь, как это называется? Двойная мораль. Это когда самой себе разрешается все, а другим – ничего!

Лиза понимала справедливость Тусиных слов, но ей сейчас было просто страшно, И никто не мог разделить с ней этот страх.

– Сколько раз нужно вам говорить, что нельзя сидеть на бетонных ступенях! – услышали они за спиной голос Кошки. – Немедленно поднимайтесь!

Девочки переглянулись и одновременно встали, оправляя юбки.

– Интересно, давно она стоит у нас за спиной? – шепнула Туся.

– Твои взгляды, Крылова, мне в общих чертах ясны, – сказала Кошка, как будто отвечая на Тусин вопрос. – Теперь можешь быть свободна, а ты, Лиза, пройди в мой кабинет.

– Я пропала, – шепнула Лиза одними губами, но Туся поняла.

– Держись, – сказала она. – Если ты не вернешься, я съем твой завтрак.

Когда за Лизой захлопнулась дверь Кошкиного кабинета, к Тусе подбежал запыхавшийся Михаил Юрьевич.

– Она там? – спросил он, кивая на дверь.

– Там. – Туся посмотрела на него с одобрением и интересом. – Правда, она сумасшедшая?

– Нет, не надо так говорить, – сказал Михаил, с тревогой глядя на дверь. – Она очень хорошая, а таким всегда трудно.

– Да я про Кошку! – усмехнулась Туся, догадавшись, что Михаил говорит о Лизе. – Какая-то ненормальная. До всего ей есть дело.

12

Оставшись с завучем наедине, Лиза старалась на нее не смотреть. Она чувствовала себя так, как будто и вправду была в чем-то виновата. Людмила Сергеевна, напротив, не сводила с нее глаз, отчего Лизе все больше и больше делалось не по себе.

– Так, так, Кукушкина. – По тону Кошки можно было догадаться, что она настроена на долгий и не для всех приятный разговор. – От кого другого, а от тебя не ожидала подобной выходки.

Людмила Сергеевна выдержала длинную театральную паузу, и в наступившей тишине было слышно, как зловеще гудит лампа на потолке. -

– Подруга твоя – другое дело. Такая на все способна, но ты… – Кошка покачала головой, а У Лизы от обиды за Тусю слезы навернулись на глаза. Она терпеть не могла, когда при ней ругали тех, кого она любит. – Я прочитала твое письмо фривольного содержания, – продолжала Кошка. – И должна тебе сказать, что разочарована. Да, да, разочарована и в тебе, и в своем педагогическом методе. Что это за метод, который не смог объяснить, как подобает вести себя девушке, а как не подобает?

– Пожалуйста, отдайте мое письмо, – сказала Лиза дрожащим голосом.

– Письмо? А у меня его больше нет, – Людмила Сергеевна злорадно улыбнулась. – Михаил Юрьевич забрал его.

– Как забрал? – упавшим голосом спросила Лиза, садясь на стул, хотя Кошка и не предложила ей сесть.– Я же не хотела отдавать ему это письмо, понимаете? Я писала его для себя, как дневник…

Людмила Сергеевна недоверчиво посмотрела на нее и пожала плечами.

– Ну, не знаю, Кукушкина, чего ты там на самом деле хотела, а только из письма я поняла, что у вас с учителем роман: Поэтому я вынуждена вызвать в школу твоих родителей.

– При чем тут мои родители? – спросила Лиза.

– А при том. Я просто обязана поставить их в известность для того, чтобы они приняли меры. Мы обсудим тебя и сложившуюся ситуацию, а потом решим, что делать.

– Ну, знаете – сказала Лиза, вставая, – не придут мои родители!

Кошка удивленно посмотрела на Лизу. Обычно скромная и воспитанная, теперь она была похожа на разъяренную фурию – рыжие волосы разметались во все стороны, глаза смотрели бесстрашно и ожесточенно.

– Мои родители ни с кем не будут меня обсуждать! – громко сказала Лиза. – А если у них возникнут вопросы, они решат их со мной, а не с посторонним человеком!

И не дожидаясь, пока Кошка скажет, что с завтрашнего дня она больше здесь не учится, Лиза выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью.

Она побежала на пятый этаж и забилась в угол, где никто не смог бы ее: найти. Вокруг было тихо, потому что начался урок, и только из классов раздавались мерные голоса учителей. Прислонившись щекой к холодной стене, Лиза горько заплакала. Она даже не вытирала слезы, потому что забыла носовой платок дома и еще потому что слез было слишком много. Она чувствовала себя растоптанной, как если бы по ней прошлось стадо слонов, и оплеванной, как если бы она слишком долго стояла у клетки с верблюдами.

«Из школы выгонят, это ясно, – думала Лиза. Михаил прочитал мое письмо и теперь меня презирает. Да и Кошка, после того как я ей нахамила молчать не будет. Завтра вся школа узнает, что я влюбилась в учителя. Вот они посмеются! Особенно Егор и эта его Магнолия»

Злые мысли отвлекли Лизу, и на минуту она перестала плакать, но потом, когда слезы почти высохли, начала рыдать с новой силой.

– Лиза. – Голос, окликнувший ее казался таким знакомым, как будто звучал не снаружи, а изнутри.

Лиза подняла заплаканное лицо и увидела прямо перед собой Михаила. Он подошел к ней и тронул за плечо.

– Лиза, – его голос звучал успокаивающе,– что ты здесь делаешь?

«Дурацкий вопрос, – подумала Лиза. – Неужели не видно? Я здесь плачу. Я здесь горюю».

Она наскоро вытерла слезы и сказала:

– Ничего. Отхожу от разговора с Кошкой.

– А разве кошки говорят? – улыбаясь, спросил Михаил. Он понял, оком идет речь, но хотел развеселить Лизу, и это ему удалось.

– Еще как говорят. – Лиза не хотела улыбаться, потому что считала, что от улыбки ее лицо глупеет, но не могла удержаться. – Так говорят, что мало не покажется.

Михаил посмотрел на нее и как будто увидел впервые: ее раскрасневшееся, опухшее от слез лицо было таким милым, к ее спутанным, растрепанным волосам так и хотелось прикоснуться, а ее губы, дрожащие то от смеха, то от слез, хотелось поцеловать.

«Какая она… – подумал Михаил. – И как я только раньше не замечал?»

– Лиза, – сказал он, удивленный своим открытием, – вот твоя тетрадь, возьми.

• Предыдущая
• 15/18
• Следующая