Игра со смертью - Воробей Вера и Марина - Страница 14

• Предыдущая
• 14/20
• Следующая

В зале собралось довольно много народа. Кто пришел поболеть за участников, кто просто так, из любопытства: В первом ряду сидел и презрительно щурился Егор, ему казалось, что девочки соревнуются не за роль, а за счастье сыграть его возлюбленных. Сюсюка сидел чуть позади и мрачно жевал жвачку, он переживал за Тусю. Ежов болел за Юлю, а Елкин просто любил всякие соревнования. Пришло даже трое первоклашек, которые ерзали на стульях и спрашивали: «Скоро начнется? Скоро?»

– Светлана Красовская, – объявил Кахобер Иванович. – Просим!

Неспешной походкой Света вышла на пустую сцену. Туся взглянула на нее и чуть было не упала в обморок. На Свете было то самое платье, которое описывала Лиза, – рукава фонариком, пышная юбка. Но это еще не все – у Светы была точно такая же прическа, как у Туси. А когда Света произнесла первые слова своего монолога, Тусе захотелось вскочить и убежать из зала. Света сжимала в руках колбу из кабинета физики И говорила:

Все прощайте.

Бог весть, когда мы встретимся опять…

Меня пронизывает легкий холод

И ужас останавливает кровь.

– Это же мой монолог, – прошептала Туся Лизе. – Этого не может быть!

Но это было именно так: Света стояла посреди сцены в платье, которое должно было быть на Тусе, с ее прической и произносила ее монолог. Света слишком театрально размахивала руками, затягивала паузы, а иногда срывалась на крик.

– Ужасно. – Туся опустила голову на руки. Как это ужасно!

С этими словами она вскочила со своего места и выбежала из зала.

Лиза нашла ее плачущей в туалете. Туся, тихонько подвывая, снимала с волос резинку, мочила их водой и распрямляла широкой расческой. Она взглянула на Лизу заплаканными глазами и сказала:

– Лучше бы я осталась в больнице. Нечего мне здесь делать.

– Туся, – кинулась к ней Лиза, – тебе надо срочно переодеться. Твое выступление – следующее.

– Мое выступление уже идет, – мрачно пошутила Туся. – Без меня. Не знаю, как у Красовской это получилось! Как будто мысли мои прочитала.

– Так нельзя, – строго сказала Лиза. – Ты должна участвовать. Должна.

– Не могу. Просто нет сил. Все будут смеяться, когда второй раз подряд услышат один и тот же монолог.

– У тебя еще есть время, пока выступает Юля.

Переодевайся.

Туся понуро стояла перед Лизой с опущенной головой, но внезапно она подняла голову, расправила плечи и серьезно посмотрела на подругу.

– Я не буду переодеваться, но на сцену выйду.

– Как это? – не поняла Лиза.

– А вот увидишь, – сказала Туся и мотнула головой с распущенными волосами.

Прическа, над которой Лиза трудилась целое утро, уже никуда не годилась. Туся, как была, в потертых джинсах и черной водолазке, решительной походкой направилась в зрительный зал.

– Крылова, мы тебя заждались! – звучным голосом произнес Кахобер Иванович.

– Я уже здесь, – сказала Туся, выходя на сцену. – Я прочитаю монолог, который вы уже слышали сегодня, – негромко произнесла она, и зал притих в ожидании.

Конечно, все удивились, что Туся, которая так любила наряжаться в обычной жизни, не подобрала себе наряда для выступления. Но когда она начала говорить, все сразу забыли, во что она одета. В ее словах чувствовалась настоящая боль, и это задевало за душу. Глаза ее были заплаканы, руки дрожали, но двигалась по сцене она легко, а в те моменты, которые казались ей особенно значимыми, она не возвышала голос, а делала его тише.

Когда Туся дошла до последних слов: «Иду к тебе и за твое здоровье пью, Ромео!» – она сделала вид, будто что-то пьет, и навзничь упала на сцену. Зрители на несколько секунд притихли.

«Это провал», – подумала Туся.

Но тут же услышала гул одобрительных голосов и аплодисменты.

Кахобер Иванович вышел перед всеми и заговорил:

– Думаю, не надо спорить о том, кто победил в этом конкурсе. Ваши аплодисменты говорят сами за себя. Юля молодец, но по ее игре стало понятно, что она наделена не трагическим, а скорее комическим даром.

Все прыснули от смеха, потому что вспомнили выступление Юли. Действительно, она про износила текст Шекспира с такими забавными интонациями, делала паузы в таких неподходящих местах, что получалось очень смешно.

– Поэтому, – продолжал Кахобер, – я бы предложил ей роль кормилицы. Света и Наташа выбрали один и тот же отрывок, из чего стало ясно, что, хотя Света постаралась на славу, роль Джульетты должна достаться Крыловой. Вы согласны?

В зале снова захлопали и одобрительно закричали, особенно старались первоклашки, которых больше всего интересовало – умерла та девочка или она еще встанет.

– Кстати, ты можешь подниматься, – сказал Кахобер, обращаясь к Тусе. – Эта роль – твоя.

Все засмеялись, а растрепанная и счастливая Туся приподнялась на руках и обвела всех торжествующим взглядом. Ее встречали радостные улыбки, даже Егор слегка кивнул, только Светы не было в зале.

«Да, – думала Туся, – я бы так и лежала на сцене, пока меня не приняли бы на эту роль. Я – Джульетта!»

14

Шекспировскую трагедию решили ставить без костюмов. Эту идею подсказал наряд Туси на конкурсе, а вернее, отсутствие наряда. После первой же репетиции Егор подошел к ней и, не глядя в глаза, сказал:

– Надеюсь, ты не думаешь, что из-за этого дурацкого спектакля я на самом деле влюблюсь в тебя? «Только бы не покраснеть, – напряженно подумала Туся. – Пожалуйста, только не это! Он не должен заметить, что угадал мои мысли!»

– С чего ты взял, что мне это нужно? – как можно безразличнее спросила Туся, но предательская краска уже разлилась по лицу.

– Как будто непонятно! – презрительно ухмыльнулся Егор. – С чего это у тебя вдруг прорезалась такая любовь к театру? Хочешь ко мне поближе подобраться, ведь так?

Всегда такая острая на язык, на этот раз Туся не нашлась что ответить.

– Я же знаю, – продолжал Егор, – что все из-за меня: и эта больница, и спектакль…

При упоминании о больнице Туся вздрогнула и покраснела еще больше.

«А ведь он так и не навестил меня, – подумала она. – Лучше других знал, как мне нужен, но так и не пришел».

– Извини, кстати, что не навестил тебя в больнице, – неожиданно сказал Егор. Тусе всегда казалось, что он обладает свойством читать ее мысли.

– Ну пришел бы я, а дальше что? Не в моих это правилах рубить собаке хвост по частям.

– Какой хвост? – не поняла Туся.

– Это я образно выражаюсь, – самодовольно улыбнулся Егор. – Не люблю я обнадеживать понапрасну. Нет – так нет. Правильно?

– Правильно, – эхом отозвалась Туся.

– Ну вот, поэтому и сейчас ты лишнего не думай. А то у тебя психика нежная, организм тонкий, еще случится что-нибудь…

Тусе захотелось заплакать, или закричать, или изо всех сил ударить Егора и убежать. Но она только тихо опустилась на стул, глядя перед собой в одну точку.

«Этого не может быть, – пронеслось у нее в голове. – Эти ужасные слова обращены не ко мне, и говорит их не Егор. Это не он. Он не может быть таким жестоким».

Внезапно в разговор вмешалась Лиза.

– Что ты опять к ней пристаешь? – спросила она, наступая на Егора.

Вообще-то за себя Лиза никогда не умела как следует постоять, зато, защищая того, кого любит, она могла разорвать противника на части.

– Чего тебе надо?

Егор перевел взгляд на нее, и выражение его лица заметно смягчилось.

– Да ничего особенного. Так, разговариваем о пьесе. Мы же – партнеры.

– Да вижу я, как ты ее расстраиваешь. Хочешь поговорить – разговаривай с ней на сцене. Репликами, а не своими уродскими словами.

Лиза видела, до какого состояния Егор довел Тусю, и боялась самого худшего.

– Когда ты входишь в класс, даже цветы вянут и птицы за окном начинают тише петь. Чего уж говорить о людях!

Туся подняла голову и робко вступилась за Егора.

– Лиза, он ничего такого не сказал. Все хорошо.

– Хорошо! – передразнила ее Лиза. – Вижу я, как хорошо.

• Предыдущая
• 14/20
• Следующая