Собрание сочинений, том 27 - Маркс Карл Генрих - Страница 73

Скоро здесь будет вся редакция «Neue Rheinische Zeitung». Удивляюсь только, почему Лупуса ^{374} еще нет. Не приключилось ли с ним какой-нибудь беды?

Я работаю теперь каждый день с 10 утра до 7 вечера в библиотеке; посещение промышленной выставки оставляю до твоего приезда.

Читал ли ты подложное и подлинное послания Мадзини в «Debats»?

Твой К. М.

Муш ^{375} кланяется «Фридриху Энгельсу».

Кстати. Виллих и Шиммельпфенниг выпустили очередное воззвание к «своим братьям в прусской армии».

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I. Stuttgart. 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

ЭНГЕЛЬС — МАРКСУ [270]

В ЛОНДОН

Манчестер, 23 мая 1851 г.

Дорогой Маркс!

Я с удовольствием узнал из газет, что «Neue Rheinische Zeitung» была также представлена в твоем лице на банкете всемирной прессы у Сойера. Надеюсь, тебе понравились омары а к Вашингтон и замороженное шампанское. Но для меня остается тайной, каким образом г-н Сойер разыскал твой адрес.

Знаешь, что стало с пьяницей Ларошем с Грейт-Уиндмилл-стрит? Как сообщают немецкие газеты, он арестован и приговорен в Берлине к смертной казни через повешение. Оказывается, этот так называемый бывший прусский гусарский лейтенант — не кто иной, как сапожник Август Фридрих Готлиб Леман из Трибеля у Сорау ^{376} в верхнесилезской Польше, ополченец первого призыва, приговоренный 23 марта 1842 г. за дезертирство в мирное время, за подлоги и за недозволенные долги к лишению военных отличий и к шестнадцати месяцам штрафного батальона. Новые факты для характеристики наших немецких революционных героев.

Что великие вояки, Виллих, Шиммельпфенниг и Зигель, все более сближаются между собой, это очень хорошо. Этот солдатский сброд отличается невероятно грязным корпоративным духом. Они смертельно ненавидят друг друга, завидуют друг другу, как школьники, при малейших отличиях, но по отношению к людям «штатским» они все единодушны. Точь-в-точь так же, — только в карликово-карикатурном масштабе, — как в первых французских армиях 1792–1793 годов. Общество на Уиндмилл-стрит они все рассматривают как батальон, который отправится в поход в полной боевой готовности, сплоченными рядами; это все, что осталось после того, как эмигранты были разгромлены в Швейцарии и высланы оттуда. Неудивительно поэтому, что они все примыкают к этому благородному отряду. Очень хорошо, что уже теперь заметен офицерский корпоративный дух старой казармы и офицерского собрания и уже теперь все видят, что в среде эмигрировавшего офицерства система клик господствует в столь же сильной степени, как в «доблестной армии» [271]. Мы в свое время покажем этим господам, что значат «этиштатские». Все подобного рода истории показывают мне, что самое лучшее, что я могу сделать, это продолжать свое изучение военного дела для того, чтобы, по крайней мере, хоть один из «штатских» мог померяться с ними силами в теоретическом отношении. Во всяком случае я хочу довести дело до того, чтобы такого рода ослы не могли меня оглушить своей болтовней. Весьма рад, что их все же надули на 2000 талеров. Известия из Кёльна очень приятны. Пусть только люди там поостерегутся.

В деле попрошайничества благородная Иоганна ^{377} поистине превзошла все, что было до нее. Гейнцену остается повеситься; он никогда не умел дойти до такого нахальства, как эта женщина, которая к тому же дурна собой, как смертный грех.

Уже из английских газет было видно, что Жирарден не поддерживает Кавеньяка. Но если онконстатирует тот факт, что шансы у Кавеньяка отнюдь не плохие, то этого достаточно для характеристики положения. Если бы осуществилась та возможность, о которой ты говоришь, а именно, большинство и Бонапарт пошли бы на соглашение и постарались бы произвести незаконный пересмотр конституции, то, как я полагаю, из этого ничего бы не вышло. Этого они никогда не добьются, пока Тьер, Шангарнье и «Debats» вместе со своими приспешниками против. Шансы Кавеньяка были бы в этом случае слишком хороши; и тогда, я думаю, он мог бы рассчитывать на армию.

Если гроза разразится в ближайшем году, то Германия окажется в отчаянном положении. Франция, Италия и Польша заинтересованы в ее раздроблении. Мадзини, как ты видел, даже обещал чехам восстановление их государственности. За исключением Венгрии, Германия имела бы только одного возможного союзника — Россию, при условии, что там произойдет крестьянская революция. Иначе у нас будет война не на жизнь, а на смерть с нашими благородными друзьями со всех сторон света, и еще большой вопрос, чем вся эта история кончится.

Чем больше я размышляю над историей, тем яснее мне становится, что поляки — une nation foutue ^{378} , которая нужна, как средство, лишь до того момента, пока сама Россия не будет вовлечена в аграрную революцию. С этого момента существование Польши теряет всякий смысл. Поляки никогда не совершали в истории ничего иного, кроме смелых драчливых глупостей. И нельзя указать ни одного момента, когда бы Польша, даже только по сравнению с Россией, с успехом представляла бы прогресс или совершила что-либо, имеющее историческое значение. Наоборот, Россия действительно играет прогрессивную роль по отношению к Востоку. Несмотря на всю свою подлость и славянскую грязь, господство России играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии, для башкир и татар; и Россия восприняла гораздо больше элементов просвещения и в особенности элементов промышленного развития, чем, по самой природе своей шляхетски-сонная, Польша. Преимуществом России является уже одно то, что русское дворянство, начиная с императора и князя Демидова и кончая самым последним боярином четырнадцатого класса, у которого только и есть, что его благородное ^{379} происхождение, занимается промышленным производством, барышничает, надувает, берет взятки и обделывает всевозможные христианские и еврейские делишки. Поляки никогда не умели ассимилировать чужеродные элементы. Немцы в городах остались и остаются немцами. Между тем каждый русский немец во втором поколении является живым примером того, как Россия умеет русифицировать немцев и евреев. Даже у евреев вырастают там славянские скулы.

Яркие примеры «бессмертия» Польши дают наполеоновские войны 1807 и 1812 годов. Бессмертным является у поляков только их беспредметная драчливость. К тому же большая часть Польши, так называемая Западная Россия, то есть Белосток, Гродно, Вильно, Смоленск, Минск, Могилев, Волынь и Подолия, начиная с 1772 г., за незначительными исключениями, спокойно подчинялась господству русских; они и не шевельнулись, за исключением немногих горожан и дворян в отдельных местах. Четверть Польши говорит по-литовски, четверть по-русински, небольшая часть на полурусском языке, а собственно польская часть на добрую треть германизирована.

В оригинале рядом с немецким словом стоит русское, написанное латинскими буквами: blaharodno. Ред.

К счастью, мы в «Neue Rheinische Zeitung» не взяли на себя по отношению к полякам никаких определенных обязательств, кроме неизбежного обязательства восстановления Польши в соответствующих границах, и то при условии аграрной революции. Я уверен, что в России эта революция осуществится полностью раньше, чем в Польше, как вследствие национального характера русских, так и вследствие большего развития в ней буржуазных элементов. Что значат Варшава и Краков против Петербурга, Москвы, Одессы и т. д.!