Собрание сочинений, том 27 - Маркс Карл Генрих - Страница 64

10 марта она написала мне, что они хотят обратиться к родственникам; 18 марта она пишет, что родственники неответили. Это должно было означать: дело кончено. Я ей тотчас же ответил: остается в силе то, что я писал в моем первом письме.

Штибелю я уплатил 16 марта его 10 ф. ст. с помощью Пипера. 23 марта, после предпринятого мною целого ряда бесплодных шагов, вексель старого Бамбергера был, конечно, опротестован. У меня была отвратительная сцена со стариком, который, кроме того, ужасно ругал меня у достойного Зейлера. Этот осел через своего банкира в Трире наводил обо мне справки у банкира Лауца. Этот субъект, банкир моей старухи и мой личный враг, написал сюда, разумеется, величайшие глупости обо мне и кроме того восстановил еще против меня мою старуху.

По отношению к старому Бамбергеру мне не оставалось ничего иного, как выдать ему два новых векселя — один на его имя в Лондоне, на срок в один месяц, считая с 24 марта, другой сроком на три недели на имя моей старухи в Трире для покрытия первого векселя. Я тотчас же уведомил старуху. Сегодня я получил одновременно с твоим письмом письмо от своей старухи, в высшей степени грубое и преисполненное морального негодования, в котором она решительно заявляет, что будет опротестовывать каждый выданный мной на ее имя вексель.

Таким образом, 21 апреля я могу ожидать самого худшего от пришедшего в ярость старого Симона Бамбергера.

Одновременно моя жена разрешилась от бремени 28 марта. Роды были легкие, но теперь она очень больна, и скорее по причинам материального, чем физического свойства. При этом у меня в доме буквально нет ни фартинга, зато тем большее количество счетов от мелких торговцев, мясника, булочника и тому подобное.

Копия завещания из Шотландии через 7–8 дней будет у меня здесь. Если это можно как-нибудь использовать, то маленький Бамбергер сделает это, в собственных интересах. Но полагаться на это я не могу.

Ты согласишься, что вся эта дрянь — не очень приятное дело и что я по макушку погряз в этой обывательской грязи. И вдобавок я еще эксплуатировал рабочих! И стремлюсь к диктатуре! Какой ужас!

Но это еще не все. Фабрикант, приславший мне в Брюссель деньги взаймы из Трира, пристает ко мне, требуя их обратно, так как дела на его металлургическом заводе идут плохо. Тем хуже для него. Я никак не могу удовлетворить его требования.

И, наконец, для того, чтобы трагикомически завершить это дело, на сцену является некая тайна, которую я сейчас раскрою тебе в немногих словах. Но только что мне помешали, я должен пойти к жене, так как за ней требуется уход. Поэтому о другом деле, в котором ты тоже играешь роль, напишу в следующий раз.

Твой К. М.

Кстати. Как исчисляют купцы, фабриканты и т. д. ту часть прибыли, которую они сами проживают? Берут ли эти деньги также у банкира, или как это делается? Прошу на это ответить.

Впервые полностью опубликовано на языке оригинала в Marx — Engels Gesamtausgabe. Dritte Abteilung,Bd. 1, 1929 и на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., т. XXI, 1929 г.

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

[Лондон], 2 апреля 1851 г.

Дорогой Энгельс!

При сем прилагаю конверт с адресом письма, полученного мной сегодня от тебя. Неужели Питт Эрмен вскрыл твое письмо? Ты должен выяснить это дело.

Твой почтовый перевод пришел для меня весьма кстати. Быстрота и на сей раз удесятерила капитал, как железнодорожные прибыли у синьора Прудона [239].

Ты можешь быть уверен, что я не сижу сложа руки и кроме твоих авансов я надеюсь собрать недостающие деньги из различных стран света.

О «тайне» я тебе не пишу, так как в конце апреля, чего бы это ни стоило, непременно приеду к тебе. Мне необходимо отсюда уехать на неделю [240].

Самое скверное — это то, что мне сейчас внезапно пришлось прервать занятия в библиотеке. Я уже так далеко подвинулся, что недель через пять покончу со всей экономической дрянью. Сделав это, я буду дома разрабатывать политическую экономию, а в Музее ^{320} возьмусь за другие науки. Это начинает мне приедаться. В сущности эта наука со времени А. Смита и Д. Рикардо не продвинулась вперед, хотя в области отдельных исследований, часто чрезвычайно тонких, сделано немало.

Ответь мне на вопрос, который я поставил в моем последнем письме.

Так как ты теперь занимаешься военной наукой, то не мог ли бы ты в заново переработанном виде изложить историю венгерских походов с помощью «Neue Rheinische Zeitung», Синих книг Пальмерстона [241]и т. д.? Это было бы очень полезно. Рано или поздно я издам два тома по 60 листов, и тогда это было бы замечательно к месту. Если ты хочешь знать подробности об интригах, битвах, личностях, ты должен только прислать мне письма — открыто — по адресу г-жи баронессы фон Бек. Я завязал с ней сношения. Она была шпионкой Кошута и является настоящей хроникой венгерской грязи. Надо ее поэксплуатировать. Она слишком глупа, чтобы скрывать истину. Я сделал опыты в этом отношении.

Моя жена, к сожалению, родила девочку ^{321} , а не мальчика. Но, что еще хуже, она очень нездорова.

Прилагаю письмо Даниельса, которому я подробно писал о его «Физиологии» [242]. То, что наполовину разумно в его письме, является отзвуком моего письма. Во всяком случае, пришли мне обратно эту бумажонку и напиши, что ты об этом думаешь.

Твой К. М.

Ты вообще меня обяжешь, если при данных обстоятельствах возможно чаще будешь мне писать. Ты знаешь, что мое общество здесь ограничивается почти одними только глупыми парнями.

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

[Манчестер], 3 апреля [1851 г.]

Дорогой Маркс!

История с моим вскрытым письмом — очень странная. В конторе оно могло быть вскрыто лишь нашим приказчиком, а я не допускаю у него наличия такой смелости. Кроме того, он мог бы это сделать лишь во время отсутствия старого Хилла, а я не думаю, чтобы тот хоть на один миг оставлял контору. Из Эрменов никого не было в городе. Дело это, конечно, нельзя выяснить, так как, принимая во внимание интерпелляции в парламенте об эмигрантах, вполне можно предполагать, что это произошло на самой почте. У меня уже до этого создалось впечатление, что я в последнее время вызываю подозрения у приказчика, который состоит на службе скорее у «Братьев Эрмен», чем у фирмы «Э[рмен] и Э[нгельс]»; но отсюда до вскрывания писем еще далеко. Во всяком случае в будущем я сумею это предотвратить. Если этот дурак даже и прочел письмо, то это не имеет никакого значения, потому что если бы он вздумал когда-нибудь, например, в случае приезда сюда моего старика ^{322} , воспользоваться этой информацией, то он бы себя так скомпрометировал, что был бы немедленно выгнан. Но, повторяю, я не верю, чтобы у него хватило на это смелости.

Вопрос, который ты ставишь в твоем предпоследнем письме, мне не совсем ясен. Тем не менее, я думаю, тебя удовлетворит следующее.

Купец как фирма, как человек, извлекающий прибыль, и тот же купец как потребитель — это в торговле два совершенно различных лица, враждебно противостоящих друг другу. Купец как фирма — это счет капитала или соответственно счет прибылей и убытков. Купец как человек, который жрет, пьянствует, занимает квартиру и производит детей — это счет расходов по домашнему хозяйству. Счет капитала заносит счету расходов по хозяйству в дебет каждый сантим, который перекочевывает из торговой сферы в карман частного лица, и так как счет расходов по хозяйству имеет только «дебет» и не имеет «кредита», являясь, таким образом, одним из самых худших должников фирмы, то в конце года вся сумма дебета на счете расходов по домашнему хозяйству составит чистый убыток и спишется с прибыли. Между тем, при составлении баланса и исчислении процента прибыли, сумма, употребленная на расходы по домашнему хозяйству, обычно считается имеющейся еще налицо и рассматривается как часть прибыли; например, если при капитале в 100000 талеров получено 10000 талеров прибыли, но 5000 растрачено, то считают, что прибыль составляет 10 процентов, и, после того как все правильно разнесено по книгам, счет капитала фигурирует в следующем году с дебетом в 105000 талеров. Сама процедура несколько сложнее, чем я ее здесь изложил, так как счет капитала и счет расходов по домашнему хозяйству приходят в соприкосновение редко или только к концу года, и счет расходов по домашнему хозяйству обычно фигурирует как дебитор «кассового счета», играющего роль «маклера»; но в конце концов дело сводится именно к этому.