Собрание сочинений, том 27 - Маркс Карл Генрих - Страница 53

Тогда баланс банка можно представить в таком виде:

Капитал14 500 000 ф. ст.

Резерв…3 500 000»».

Вклады.. 9 000 000»»

27 000 000 ф. ст.

Государственные ценные бумаги.10 000 000 ф. ст.

Манчестер, 5 февраля 1851 г.

Дорогой Маркс!

При сем прилагаю последний фунт стерлингов за атлас; к сожалению, не мог выслать тебе эту сумму раньше.

Когда увидишь Гарни, скажи ему, что в конце недели он получит от меня по крайней мере первую половину серии статей о континентальной демократии [195]; статьи эти так разделены, что каждая из них займет в его «Friend of the People» не более 2–2 ¹/ ₂столбцов. Воспользовавшись вышеупомянутым предлогом, я разнесу всю официальную демократию; я скомпрометирую ее в глазах английского пролетариата тем, что поставлю ее, включая Мадзини, Ледрю-Роллена и др., на одну доску со сторонниками финансовой реформы [196]. Европейский комитет получит основательную взбучку. Я проберу этих господ каждого в отдельности: сочинения Мадзини, блестящие героические подвиги Л[едрю]-Роллена в феврале — июне 1848 года; не будет забыт, конечно, и г-н Руге. Итальянцам, полякам и венграм я скажу достаточно ясно, что во всех современных вопросах им бы следовало молчать. История с неблаговидным поведением Гарни в связи с попрошайническими письмами Мадзини и компании зашла слишком далеко, и так как иным путем Гарни не исправить, то я вынужден буду раскрыть глупость и низость этих молодцов в его собственной газете и разоблачить перед английскими чартистами таинства континентальной демократии. Обстоятельная полемическая статья всегда действует на Г[арни] лучше, чем всякие устные споры. К сожалению, у меня здесь чертовски мало материала.

У меня сейчас здесь книга Саррана-младшего «Лафайет и июльская революция». Если бы мне удалось раздобыть еще несколько других источников, я смог бы составить для нашего «Revue» статью об июльской революции и последующем периоде, вплоть до февральской революции, подвергнув при этом дружественной критике «Историю десяти лет» [197]. Эти «Десять лет» все еще не подвергнуты критике с более радикальной точки зрения и являются как в Германии, так и во Франции признанным пособием для всей революционной партии. Полагаю, что было бы совсем неплохо ограничить влияние этой книги надлежащими рамками; до сих пор ее авторитет не подвергался никаким сомнениям.

Г-н Рассел, эта трусливая собака, опять блестяще опозорился. Сначала он рвет и мечет против папской агрессии [198]; затем он видит, что манчестерцы совершенно не желают вмешиваться в эту грязную историю, и тогда он разрешается героическим предложением запретить католическим епископам носить английские титулы. Наконец он через посредство г-на Пито дает недвусмысленно понять, что хотя было бы и очень желательно еще в эту сессию расширить избирательное право, но так как теперь осуществляется судебная реформа, то вопрос об избирательном праве приходится отложить до будущего года! Настоящий образец логики вигов! Впрочем, члены парламента очень критически и неуверенно настроены, выборы надвигаются, они должны принарядиться в либеральный или протекционистский наряд, и если бы выставка [199]не совпала как раз с самым разгаром обсуждения высокой политики в парламенте, нашему маленькому человечку ^{269} не сдобровать бы! Да и так кто знает, что будет!

Политический хлеб насущный вообще становится все более черствым. Чудесное положение, в котором сейчас благополучно

пребывает прекрасная Франция, также весьма назидательно. Впрочем, нельзя отрицать, что господа бургграфы [200]все более и более перестают быть представителями буржуазных фракций или, точнее, что буржуа все более и более отходят от своих прежних легитимистских и орлеанистских вождей. Во-первых, значительное меньшинство высказалось за Бароша на том заседании, на котором коалиция его свалила; в состав его входили также многие небонапартисты, бывшие орлеанисты и т. д.; затем настроение консервативной буржуазии в целом явно стало гораздо более благоприятным для Наполеона, чем прежде. Большинство этих людей теперь, безусловно, не хочет ни орлеанистских, ни легитимистских реставрационных интриг. Окончательные решения их не устраивают, а хотят они лишь продолжения волокиты с нынешним президентством. Эти молодцы настроены не роялистски, не республикански, не в пользу империи, а в пользу президентства; но самым замечательным при этом является то, что эта приятная неопределенность возможна лишь для массы; всякий, кто пожелал бы выступить в качестве официального представителя этого направления, должен был бы не позже чем через полгода отказаться от нейтралитета и примкнуть к определенной роялистской фракции или к фракции, выступающей за империю. Впрочем, из французских газет я имею лишь «Debats» и «Charivari», которая, к сожалению, кое-кому здесь снова начинает казаться остроумной, благодаря утонченному юмору жителей здешних мест.

От одного глупого венгерского эмигранта, с которым я здесь как-то на днях столкнулся, я узнал, что эта благородная порода по случаю большой выставки опять носится с заговорщическими планами о покушениях и восстаниях. Мне показалось, что в этом шуме я узнаю героический голос лондонских буянов — Виллиха и Бартелеми. Впрочем, от этой сволочи не ускользнешь: недавно со мной заговорил на улице какой-то молодец; оказывается, это эмигрант с Грейт-Уиндмилл-стрит [201], занимающий должность в Ливерпуле. «Понесусь ли на крыльях зари, долечу ль до конца моря» ^{270} , но и там я не скроюсь от этой банды.

Здешние фритредеры используют процветание или полупроцветание, чтобы купить пролетариат, и маклером при этом является Джон Уотс. Тебе знаком новый план Кобдена: Национальная ассоциация свободной школы для проведения закона, на основании которого городские власти имели бы право облагать население местным налогом для постройки школ.

Дело это энергично проталкивают. Кроме того, в Солфорде уже созданы свободная библиотека и музей — выдача книг и пользование читальней бесплатно. В Манчестере на деньги, собранные путем публичных сборов (всего около 7000 ф. ст.), один комитет купил Дом науки, который также будет превращен в свободную библиотеку; и здесь, как милостиво признал сам господин мэр Манчестера, роль маклера определенно сыграл Уотс. Библиотеку предполагают открыть в конце июля — для начала в 14000 томов. На всех созываемых с этой целью митингах и собраниях раздаются похвалы в адрес рабочих, в особенности в адрес честного, скромного, полезного Уотса, который находится теперь с манчестерским епископом в самых хороших отношениях. Я уже заранее радуюсь тому взрыву негодования по поводу неблагодарности рабочих, который раздастся со всех сторон при первом столкновении.

Мои старик ^{271} прислал мне на днях приятное письмо; он выражает в нем желание, чтобы я оставался здесь на неопределенное время, то есть пока тянется история с Эрменами (а это может продлиться до 1854 г.). Мне это, конечно, очень приятно, в особенности, если он хорошо заплатит мне за мою скуку. Я, конечно, не подаю виду: приношу «делу» эту «жертву» и изъявляю готовность «пока выжидать здесь дальнейшего развития событий». Будущим летом он приезжает сюда, и тогда я постараюсь сделаться для него настолько необходимым, что он должен будет согласиться на все.