Собрание сочинений, том 27 - Маркс Карл Генрих - Страница 100

Сюда приехал брат Эккариуса ^{509} . Он и все остальные арестованные в Гамбурге штраубингеры освобождены с отпускными свидетельствами, Что у Хаупта первоначально не было намерения предавать, видно из следующего: письмо к нему Бюргерса попало в руки его старика, который потребовал у него по этому поводу объяснений и хотел его выдать полиции. Он помешал этому, разорвал письмо и принес потом его обрывки Эккариусу и другим, в присутствии которых он их собрал, прочел и сжег. Этот факт важен. Этого злополучногопарня погубилодавление со стороны семьи.

Несколько дней тому назад я прочел в библиотеке упражнения г-на Прудона о безвозмездности кредита, направленные против Бастиа [343]. По своему шарлатанству, трусости, крикливости и слабости это превосходит все, что этот человек до сих пор написал. Exempli gratia ^{510} : французы думают, что они в среднем уплачивают 5–6 процентов. А на самом деле они платят 160 процентов. Каким же образом? А вот каким. Проценты на ипотечные долги, деньги, взятые под векселя, государственный долг и т. д. составляют 1600 миллионов. А во Франции всего имеется капитал лишь в один миллиард — золотом и серебром. Таким образом — q. e. d. ^{511} Другой пример: когда был учрежден Французский банк, капитал его равнялся 90 миллионам. Тогда закон позволял ему взимать 5 процентов от этой суммы. Теперь этот банк оперирует (включая вклады и т. д.) капиталом в 450–460 миллионов, из которых три четверти принадлежат не ему, а публике. Таким образом, если бы банк взимал (90:450 = 1:5) вместо 5 только 1 процент, он получил бы законную прибыль. И так как Французский банк (то есть акционеры)мог бы в случае нужды (2) довольствоваться 1 процентом, то для Франциипроцентная ставка может быть понижена до 1 процента. А 1 процент — это почти безвозмездность кредита.

При этом ты должен был бы видеть, как этот тип щеголяет перед Бастиа своей гегелевской диалектикой.

Я прочел здесь еще раз твою критику ^{512} . Жаль, что нет возможности ее напечатать. Если бы я еще добавил туда свою горчицу, она могла бы появиться под нашим общим именем, при том условии, что это не причинило бы никаких неприятностей твоей торговой фирме.

Кошут, как ты знаешь, уехал 20-го, но, — чего ты еще не знаешь, — в сопровождении Лолы Монтес и кавалера Гёрингера.

Шрамм с беспримерным упорством и настойчивостью пытается опять сблизиться со мной. Это ему не удастся. Как обстоит дело с «трактирными историями» [344]К. Шнаппера? ^{513}

Твой К. М.

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

[Манчестер], 27 ноября 1851 г.

Дорогой Маркс!

Несколько моих строк от третьего дня ты, вероятно, получил. Если Веерт не сможет немедленно раздобыть денег, то я постараюсь уладить это дело послезавтра или, самое позднее, в понедельник. В случае нужды ты, во всяком случае, сможешь оттянуть до вторника.

При сем возвращаю письмо маэстро Пипера. Гейне, очевидно, пришелся ему весьма кстати, дав ему возможность заполнить требуемые приличием четыре страницы [345]. Я надеюсь, что относительно Пр[удона] ^{514} ты напишешь ему письмо, которое заставит его действовать энергичнее, так как если он вернется сюда, то ты первое время ничего не будешь знать о рукописи. Насчет Лёвенталя П[ипер] и Эбнер сильно друг другу противоречат, но версия последнего, во всяком случае, кажется более правдоподобной. По поводу того, стоит ли начинать с истории политической экономии, — о чем пишет П[ипер], — я думаю, что если Л[ёвенталь] это действительно имеет в виду, то лучше, чтобы Эбнер ему помешал, заявив, что не надо, мол, опрокидывать весь твой план, ведь ты уже начал разрабатывать критику и т. д. Но если придется на это пойти, то Л[ёвенталь] должен взять обязательство выпустить два тома; да тебе и понадобится такой объем, частью для предварительной критики, частью для того, чтобы сделать это дело для тебя несколько более доходным; ведь ожидаемый гонорар, в конце концов, никоим образом не рассчитан на лондонские цены. Тогда в качестве третьего тома пошли бы «Социалисты», а в четвертом «Критика» — то, что еще осталось бы от нее — и прославленная «положительная часть», то, чего ты «собственно» хочешь. Эта форма связана со своими трудностями, но зато у нее то преимущество, что столь ожидаемая тайна будет раскрыта лишь в самом конце, и лишь после того как любопытство буржуа будет возрастать на протяжении трех томов, ему будет сообщено, что мы не собираемся фабриковать никаких моррисоновских пилюль. Для людей, сколько-нибудь мыслящих, будет достаточно намеков первых томов, анти-Прудона ^{515} , «Манифеста» ^{516} , чтобы направить их по правильному пути; что же касается покупающей и читающей черни, то она перестанет интересоваться историей и т. д., если получит раскрытие великой тайны уже в первом томе; ведь она, как Гегель говорит в «Феноменологии», читала «предисловие» [346], а в нем уже содержатся общие положения.

Ты, конечно, лучше всего сделаешь, если, соблюдая приличия, но при сколько-нибудь приемлемых условиях заключишь сделку с Л[ёвенталем]: нужно ковать железо, пока оно горячо. При этом ты поступишь лучше всего, действуя в противоположность Сивилле. За каждый луидор, который он у тебя отнимает с листа, ты заставишь его взять столько лишних листов, сколько необходимо, чтобы опять-таки получилась та же общая сумма, и заполнишь эти добавочные листы цитатами и т. д., которые тебе ничего не стоят. 20 листов по 3 ф. ст. или 30 листов по 2 ф. ст. все равно составляют 60 фунтов стерлингов. А заполнить 10 листов цитатами из Петти, Стюарта, Калпепера и еще других авторов, бесплатно и без потери времени, в самом деле легко, между тем книга твоя станет более «поучительной»…

Важнее всего, чтобы ты снова мог дебютировать перед публикой, выпустив толстую книгу, и лучше всего, чтобы это была самая невинная материя, история. Посредственные и паршивые литераторы Германии знают очень хорошо, что они погибли бы, если бы не выступали перед публикой два-три раза в год с какой-нибудь дрянью. Их спасает цепкость; их книги расходятся плохо или лишь весьма посредственно, но издателям кажется, что это все же великие люди, раз их имена встречаются пару раз во всяком ярмарочном каталоге. И затем также непременно нужно, чтобы было снято то заклятие, которое оказалось наложенным на тебя благодаря твоему продолжительному отсутствию на немецком книжном рынке, а затем вследствие трусости издателей. Пусть только появятся один или два тома твоих научных, содержательных, основательных и вместе с тем интересных произведений, тогда положение совершенно изменится и ты сможешь наплевать на издателей, если они тебе предложат слишком низкий гонорар.

К этому еще надо добавить, что эту «историю»ты можешь написать только в Лондоне, между тем как «Социалистов» и «Критику» ты можешь написать где угодно. Поэтому было бы хорошо, если бы ты сейчас использовал благоприятные обстоятельства, прежде чем crapauds ^{517} выкинут какое-нибудь коленце и выведут нас опять на мировую арену.