Десантник на престоле. Из будущего - в бой. Никто, кроме нас! - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 27

• Предыдущая
• 27/61
• Следующая

В первых числах декабря Александр занялся так называемым анализом обстановки. Что удалось сделать за текущий год, а что нет. За этим увлекательным занятием застал его митрополит Филарет, который последние полгода практически не выходил из тени.

— Ваше императорское высочество, вы позволите?

— Конечно, владыко, входите, присаживайтесь.

— Я вас не потревожил? Вижу, что вы работаете с дневником.

— Отнюдь, вы очень вовремя, мне как раз пора передохнуть и немного отвлечься от этих скучных бумажек. К тому же, вы давно не заходили ко мне, я уже стал беспокоиться и собирался вас проведать. Думал, что вы захворали.

— Благодарствую за заботу, но милостью Божьей я пока жив и здоров. Скриплю помаленьку.

— Владыко, не будем ходить кругами, судя по вашему настороженному и обеспокоенному лицу, вы зашли с важным вопросом. Не стесняйтесь.

— Ваше императорское высочество, вы проницательны. Впрочем, действительно, давайте к делу. Меня как представителя церкви беспокоит ваше увлечение лубком. Не раз Русская Православная Церковь его осуждала, а временами вообще запрещала к продаже и изготовлению, так как неоднократно их авторы высмеивали не только государя или его верных слуг, но и Бога нашего вседержителя.

— Да, меня такое положение дел тоже не устраивает. Именно поэтому я и хочу возглавить то, чему нельзя противостоять, и повести его в нужное русло. Сейчас я собираю серьезный коллектив из литераторов и художников, которые разработают небольшой перечень героев — внешний вид, характер, слабости, интересы. И будут на их основе сочинять увлекательные и поучительные сюжеты, в преимущественно зарисованном виде, дабы даже неграмотный человек мог понять их смысл. Разве в этом есть что-то плохое? И потом, я же не говорил, что церковь должна стоять в стороне. Наоборот, я буду рад, если Русская Православная Церковь примет в этом полезном начинании живейшее участие.

— Каким же образом?

— Помните, мы с вами в письмах обсуждали перевод Святого Писания на нормальный русский язык? И это есть очень важное дело. Но я вам предлагаю другое — давайте начнем потихоньку превращать текст Евангелие в вереницу сюжетов в картинках, чтобы даже не грамотные могли понять эти тексты. Задача не простая, но если мы сможем ее решить и начать распространять эти брошюры достаточно массово, то достигнем еще большего результата, нежели от простого перевода священных текстов на русский язык. А это даст возможность через церкви бесплатно распространять эти брошюры, дабы подросткам можно было посмотреть на увлекательные сюжеты, красивые картинки и иначе увидеть церковь. А дикие народы, лишенные истинной веры? Ведь когда ты видишь глазами, это воспринимается куда лучше, чем когда ты слышишь ушами.

— Необычная затея. Вы не думаете, что Синод будет противодействовать?

— Будет, без сомнения. Если мы это тайком будем делать. А ежели изготовим один номер подобного журнала и отошлем его августейшее одобрение Его Императорским Величеством, то затея наша имеет все шансы на успех. Главное сделать ее нужно качественно и нарисовать отменно. По крайней мере, мы можем попробовать. Как вы считаете?

— Да, идея крайне необычная и ее действительно стоит попробовать. — Филарет замялся. — Но я к вам заходил не только для этого. Я списался с Василием Борисовичем, духовником вашего батюшки и расспросил его о вас. Уж больно необычный вы человек. Наша переписка меня поразила. Два года назад у вас случился приступ какой-то странной болезни, которая, к счастью, быстро отступила, а вы стали после нее стремительно меняться. Вы не могли бы мне поведать о ней?

— Владыко, что вас беспокоит? Отчего?

— Не ведаю я того, просто червяк какой-то точит меня изнутри. Никак не могу свыкнуться с тем, что такой молодой человек действует и думает, подобно взрослому мужу.

— Да, это необычно. Впрочем, такие странности уже встречались. Не будем далеко ходить за примерами, наш добрый друг Алексей Петрович в свои четырнадцать лет оказался при действующей армии и вел себя совсем не как дите. — Александр выдержал небольшую паузу и, видя, что Филарет не удовлетворен таким ответом продолжил. — Не переживайте, владыко. Я такой, какой есть. Видимо от переживаний за дедушку я был слишком сильно потрясен, настолько, что стал стремительно взрослеть. В конце концов, это совсем не плохо. Растет надежная опора для моего отца и брата, когда он взойдет на престол.

— Да, это не плохо. Но подобные странности меня удручают.

— Нас много что удручает, не берите в голову. Лучше давайте обсудим тот журнал, что я вам предложил, для издания Евангелие в картинках. Дело оно от многих тревог отвлекает, ибо они все — суть пустое.

В конце декабря 1857 года от августейшего отца Саши пришло довольно резкое письмо, в котором он осуждал его желание изложить святое писание в лубке и просил быть более сдержанным в своих идеях. Впрочем, комический рисованный журнал, который задумал Александр, отец не запрещал, даже поддерживал и поощрял сие начинание, обещая денег на издательство, ибо был поклонником альбомов швейцарца Родольфа Тепфера. Подобное обстоятельство расстроило только Александра, так как Филарет и сам не сильно горел желанием, делая подобные альбомы, вульгаризировать сакральное учение. Однако природное упрямство и желание добиваться своего не дали великому князю просто отмахнуться от подобной затеи из-за столь неожиданной преграды. Общий план был прост — работая над комиксами, потихоньку создавать альбом с изложением Евангелия. Само собой, тайно. А после завершения работы над ним представить лично на заверение отцу в приватной беседе, так как, по всей видимости, тот находился под большим влиянием замшелых консерваторов, которые только того и желали, чтобы как можно тише и спокойнее дожить свой век. Впрочем, это было нормально. Такой резкий ход, как и следовало предположить, не имел никаких шансов на стремительный успех "с наскока" и требовал длительной подготовки.

За пару дней до Рождества прибыл Алексей Михайлович Жемчугов, а вместе с ним и целый ворох корреспонденции. Тут были и письма от родственников, от невесты, от ряда других господ, заинтересовавшихся последнее время общением с молодым Александром. Помимо этого салон Солдатенкова пришел в полную непригодность из-за праздников, а кадеты, в основной своей массе, отбыли к родителям на праздники. Иными словами наступила глухая зимняя пора, когда грели лишь беседы с умными сподвижниками, которыми потихоньку великий князь обрастал. Торжественные службы в церкви и праздничные гуляния великого князя не вдохновляли, так как были чужды ему, а потому он тоскливо ждал, когда все снова зашевелится и заработает, отойдя от рождественского запала.

Пятнадцатого января нового 1858 года с ревизией прибыл великий князь Николай Николаевич, брат императора. Весь кадетский корпус его встречал построением на Николаевском вокзале. Зимняя парадная форма темно-лазурного цвета смотрелась на фоне заснеженного двора очень нарядно, выигрышно контрастируя с белым снегом и черными силуэтами зданий. Так что первое впечатление произвести удалось. Поэтому поехали смотреть классы. В прошлом году Николай Николаевич уже был со смотром, но перед ним тогда было лишь пустое поле. Теперь же он въехал в военно-учебную часть с нормальным контрольно-пропускным пунктом и прочими атрибутами здорового положения дел. Осматривалось все — от туалетов в жилых корпусах, до землянок, где складировали реагенты лабораторий. И хотя гальваническая была практически пустой, ибо не было найдено для нее нормального руководителя, то в химической лаборатории было самое лучшее оснащение в Российской империи. И это впечатляло. Заинтересовавшись ее работой, Николай Николаевич изучил и регламент, и особенности работы, и даже введенную штатно униформу, удовлетворяясь порядком дел и дисциплиной. Дальше настало дело самого вкусного — он пришел на стрелковый полигон, где уже шли интенсивные упражнения по стрельбе из карабинов Шарпса. Впрочем, это было последнее место в запланированной ревизии, а потому, настрелявшись из отменного оружия, он решил закруглиться и перейти к торжественной части ревизии, то есть к банкету и балу в Николаевском дворце по случаю его приезда в Москву.

• Предыдущая
• 27/61
• Следующая