Штрафники 2017. Мы будем на этой войне - Дашко Дмитрий - Страница 2

«На этой неделе правительство страны впервые за долгое время вообще не соберётся на регулярное совещание, несмотря об объявлении премьера о создании антикризисного штаба.

Эксперты сходятся во мнении, что появление подобного органа нужно расценивать как ситуацию, при которой государство вынуждено балансировать на краю экономической пропасти. Кроме того, специалисты утверждают, что большинство россиян относится к институту государственной власти довольно негативно. По результатам проведённого опроса респонденты заявили, что не верят в возможность своего влияния на принятие решений и при этом не желают иметь с государством никаких дел. Вполне резонен вопрос: как долго в такой ситуации возможно сохранение пусть минимально приемлемой социальной стабильности?»

«Очередной виток экономического кризиса маловероятен, по крайней мере, в ближайшую пару лет. Такое заявление сделал министр финансов РФ в ходе беседы с журналистами после заседания министров финансов и глав центробанков состоявшегося в Берне.

В то же время министр не смог не признать, что по этому поводу экономисты высказывают разное, порой полярное мнение, в этом сложном неоднозначном вопросе у них нет единой позиции. "Этот кризис очень серьёзный, – сказал министр финансов. – Такого не было даже в 2008–2012 годах, поэтому нельзя сказать точно, что может случиться в ближайшее время"».

«Министр финансов РФ выступил с докладом в Высшей школе экономики в четверг. Министр, как и месяц назад заявил, что этот кризис очень серьёзный, по-прежнему возможно самое непредвиденное развитие ситуации».

Янычар с досадой отодвинул подшивку.

«Все такие умные, – подумал он, – всё понимают, так какого хрена страну в чан с дерьмом окунули? Не могли финансовые потоки поделить? Хапали безмерно, суки, никак нахапать не могли вдосталь, хотя там уже и правнукам на безбедную жизнь хватило бы. Нет, всё мало! А теперь простые люди глотки друг другу режут. И опять за чужие интересы…»

За окном по гравийной дорожке зашуршали шины автомобиля, остановившегося сразу перед домиком, где спецназовцы отдыхали после очередного задания и ждали постановки новой задачи.

Даже от столь незначительного шума парни проснулись разом, готовые к немедленным действиям. Сказывалось постоянное и привычное пребывание в чрезвычайных ситуациях. Подчинённые настороженно и выжидающе глядели на командира.

А тот поднялся и сказал:

– Мамба, давай на пост, газетки почитай. Дальше со сменой сами разберётесь, а я поехал. Пора предстать пред светлы очи Большого Папы. Чем он на этот раз обрадует?

Янычар вышел из домика, глянув на наручные часы. Ровно шесть утра. Машина подъехала как всегда чётко в назначенное время. Как человек военный, он знал цену такой точности, поэтому испытал чувство удовлетворения.

Утро выдалось пасмурным. Затяжной дождь накрапывал с вечера всю ночь и, похоже, собирался идти неопределённо долго.

В нескольких метрах от крыльца стоял УАЗ-3159 «Барс». На нём Янычара всякий раз возили к Большому Папе, когда у того появлялась необходимость в группе.

Туркалёв подозревал, что у Астронома таких групп несколько и наверняка никто без дела не прохлаждается.

Задняя левая дверца приоткрылась, из салона легко выбрался крепкий высокий молодой мужчина в кепи, камуфляже без знаков различия, и замер изваянием у автомобиля. Поза свидетельствовала об абсолютной уверенности мужчины в своей силе и превосходстве. Впрочем, на Туркалёва это не произвело никакого эффекта. Люди проверяются в деле. Он давным-давно понял столь простую истину, поэтому не обращал внимания на позёров. Этот человек вполне мог быть как трусом, так и храбрым солдатом. Ну а что позирует слегка – так это у него должность такая.

Алексей уверено пошёл к машине и забрался в салон, где на заднем сидении находился ещё один человек в камуфляже. Мужчина забрался следом, поэтому Янычар оказался зажатым слева и справа крепкими телами. Водитель и пассажир с переднего сиденья даже не обернулись.

Тот, что выходил из салона, молча протянул Туркалёву плотную чёрную спортивную шапочку. Алексей привычно натянул её на голову и лицо, ниже глаз.

Автомобиль тронулся с места.

Янычар мысленно настроился на долгую езду в неизвестном ему направлении.

Большой Папа прятал драгоценное тело в глубоком бункере где-то в лесу, неподалёку от военного городка, куда обычно прибывала группа Янычара для получения очередного задания.

Неподалёку – это по сибирским меркам: не более двух часов езды по таёжным дорогам.

Наверняка бункер был гораздо ближе, а Алексея возили кругами. Понять этого из-за шапочки на глазах он не мог.

Так они и ездили молча, то ли кругами, то ли нет. Потом автомобиль останавливался у ничем не приметных, обычных ворот из листового металла, выкрашенных тёмно-зелёной краской. Казалось, ворота вросли в небольшой холм, укрытый травой и кустарником.

Здесь Туркалёву разрешали снять шапочку.

У небольшой двери в створке ворот всегда стоял часовой с карабином и примкнутым штык-ножом. Он давил на кнопку звонка – самого обычного, какие ставят на квартирные двери многим и многим гражданам. Из ворот появлялся офицер, проверял документы у прибывших и вёл их внутрь холма, где метров через десять от внешних ворот стояли другие, одним своим видом говорящие о способности выдержать серьёзную ударную волну.

За этой преградой тоже светили фонари под невысоким сводчатым потолком, обшитым всё тем же листовым железом, проваренным на стыках электросваркой. Новичкам с непривычки всегда становилось тягостно, им казалось, они попали в глухой металлический склеп.

Но настоящий склеп – тот самый бункер находился гораздо глубже, куда прибывших доставлял ровно и уверенно гудящий лифт.

Здесь Туркалёва передавали другому офицеру, он вёл Алексея коридорами к кабинету Большого Папы.

И всякий раз Янычар подавлял раздражение: в то время как миллионы людей страдают от войны, кучка избранных, решающих быть войне или миру, сидит глубоко под землёй, в безопасности.

Впрочем, не было здесь чего-то из ряда вон выходящего типа баров-ресторанов, ночных клубов, девочек в бикини. Бункер жил по армейскому распорядку. Это и примиряло Алексея с ощущением несправедливости, до краёв заполнившей не самый лучший из миров.

Астроном принял Янычара как всегда – сидя за обширным столом, втиснутым в не очень просторное помещение, где под сводчатым невысоким потолком тянулась жилы разномастных кабелей со всякими распределительными коробочками, проходила система мерно гудящей вентиляции, крепились энергосберегающие лампы освещения.

Туркалёв представился, как того требовал Устав, после чего получил разрешение присесть. На этот раз беседа началась с того, что Большой Папа вышел из-за стола, чего ранее никогда не делал.

Янычар с тщательно скрываемым удивлением увидел, что Астроном хоть и широк в плечах и грозен лицом с грубыми резкими чертами, оказывается, невысок ростом, имеет животик, вероятно положенный по статусу. Китель на животике едва сходится, видимо, форма пошита несколько раньше и по другим меркам, а в условиях военного времени даже столь высокий чин не может позволить мундир по размеру. Это очень удивило Туркалёва, никак не предполагавшего, что военачальник такого уровня в чём-то нуждается. Однако поди ж ты!

Алексей даже невольно подумал, что у Большого Папы, наверное, не застёгивается брюшная пуговица на брюках, и только китель не позволяет разглядеть сей казус. Янычар мог и ошибаться, но форменные брюки с шикарными красными лампасами сидели в обтяжку на коротких ногах-столбиках, обутых в чёрные лакированные туфли со слабо отражающимися на них бликами бледного освещения.

Астроном опустился на соседний стул, стоически выдержавший его вес, поёрзал, устраиваясь поудобнее, положил на животик недлинные руки с большими одутловатыми ладонями, сцепив короткие пухлые пальцы замком.