Пять забавных медвежат - Бондаренко Владимир Никифорович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/9
• Следующая

Задумалась медведица: «Как быть? Как сказать Ивашке об этом? Пожурить. Обидится. Скажет: если матери рядом нет, то уж и ругают меня… Нет, тут по-другому надо».

Кликнула медведица своего сына и ну его словами полоскать, виноватить:

— Ты что же это, Мишка, как постель-то плохо убрал, а? Погляди, куда у тебя подушка углом смотрит?

— К окошку, — прогудел медвежонок.

— А куда нужно, чтобы она глядела?

— К двери, — прогудел медвежонок.

— Так что же, выходит, я тебя зря учила? Да я вот тебя, неслуха, за вихор сейчас!.. Убирай всё сызнова.

Раза три пропотел Мишук, пока его мать бранить перестала. Мишука перестала, Машуту начала:

— А у тебя, Маша, что это одеяло морщит? Разве я тебя, срамница, так учила постели убирать?

Уж она её, уж она её!

«У, — думает Ивашка, — у Мишука с Машутой всё-таки заправлены койки, и то медведица вон как куделит их, а что же будет, когда она до меня доберётся?..»

Подбежал он к своей кровати, заправил её скорее, одеяло разгладил, чтобы ни одной сборники не было. Подушку углом к двери поставил, сделал всё как надо.

Похвалила его медведица:

— Молодец ты, Ваня.

И ещё своих медвежат пожурила:

— А вы?.. Эх, вы… Вот у кого учитесь постели убирать, у гостя нашего.

Стали за стол садиться. Смотрит Матрёна — её Мишук и Машута умылись, а Ивашка и не подумал даже. Он у себя дома никогда не умывается.

— Всё равно, — говорит, — к завтрему опять испачкаюсь, грязный буду. Зачем же сегодня зря воду тратить?

Ну и в гостях неумойкой за стол полез. Провёл сухой лапой по роже, и хорошо.

Задумалась медведица: «Как быть? Пристыдить Ивашку? Обидится. Если матери рядом нет, скажет, то уж и стыдят меня». И напустилась она опять на сына своего, зашумела — во всех углах берлоги отдалось:

— Что же это ты, Мишка, умылся как? Щёки потёр, а под носом кто мыть будет? Разве я тебя так умываться учила?

— Нет, — прогудел медвежонок.

— А что же ты тогда позоришь меня перед гостем? Полотенце новёхонькое грязью затираешь. Плутовством задумал отделаться? Зашелудиветь хочешь?

Уж она его, уж она его!

Раза три пропотел Мишук, пока мать его бранила. Мишука перестала, за Машуту принялась:

— А ты, Машка, что позоришь меня? Шею вымыла, а про уши забыла, грязнушка?

Уж она её, уж она её!

«У, — думает Ивашка, — Мишук с Машутой всё-таки умылись, и то медведица вон как бранит их, а что же будет, когда она увидит, что я совсем неумытый за столом сижу…»

Съёрзнул со скамейки поскорее и к умывальнику. Морду вымыл, из ушей всё выскреб, шею чисто-начисто продрал.

Похвалила его медведица:

— Молодец ты, Ваня, чистоту любишь. — И ещё своих медвежат пожурила: — Учитесь у гостя нашего, как умываться по утрам.

Так и повелось с той поры: увидит медведица Матрёна у Ивашки непорядок какой, своих медвежат журить начинает, а Ивашка догадывается и, пока до него очередь дойдёт, сделает всё как надо. Похваливает его медведица. Ивашка тоже доволен.

— Хорошо, — говорит, — что я ей чужой: не сразу она меня замечает. Пока своих отбранит, меня уж и бранить не за что. Хорошо чужим быть.

Охота было медвежонку Ивашке рыбки поесть, да не было у него охоты в речку лезть. Идёт он по берегу, смотрит — забрёл по колено в воду медвежонок Илька и ловит рыбу. Много уж наловил, целую горку.

Обрадовался Ивашка, подкосолапил к нему.

— Поделимся, Иля, по-братски. Ту рыбку, что на берегу лежит, я возьму, а ту, что в речке плавает, ты бери. Тебе, правда, больше досталось, да ладно, я не жадный. Пусть так будет.

И оставил медвежонка Илю без рыбки. Поплакал медвежонок, да тем и утешился.

На другой день наловил Иля опять рыбки. Только есть собрался, а Ивашка выходит из-за куста. Он всё утро прятался, ждал, когда наловит Иля побольше.

— Поделимся, Иля, по-братски, — сказал Ивашка. — Ту рыбку, что на берегу лежит, так уж и быть, я возьму, а ту, что в речке плавает, ты бери. Тебе, правда, больше досталось, да ладно, пусть так будет, я не жадный.

И опять оставил медвежонка Илю без рыбки. Поплакал Иля да с тем и пошёл домой.

На третий день снова наловил себе Иля рыбки, только есть приготовился, а Ивашка выходит из-за куста. Всё утро прятался за ним, ждал, когда наловит медвежонок побольше.

— Поделимся, Иля, по-братски.

А в это время из-за другого куста вышли Мишук с Машуткой да ещё трое медвежат. Прослышали они, что Ивашка малыша обижает, и пришли.

— Верно, Ваня, — говорит Мишук, — по-братски жить надо. Ты давай полезай в речку рыбку ловить. Ту, что поймаешь, мы съедим, а что в речке останется, твоей будет. Ешь на здоровье. Мы не жадные.

— Ещё чего придумали, — проворчал Ивашка и пошёл было домой.

Но медвежата сгребли его и кинули в речку.

— Лови. И пока не накормишь нас, домой не пойдёшь.

Посмотрел на них Ивашка и чуть было не заплакал от злости: пятерых медвежат досыта накормить, это сколько же надо рыбы поймать! Но делать нечего, начал Ивашка ловить.

Поймает рыбку, выкинет на берег. Съедят её медвежата, похвалят:

— Молодец! Это по-братски. Давай, давай. Ты ловишь, мы едим, это по-братски. Давай, давай.

И так до самого вечера, пока не накормил Ивашка всех пятерых. Наелись медвежата, Иле в лукошко рыбки добавили. Сказали:

— Вот теперь, Ваня, ты можешь и себе поймать. Мы не жадные. Рыбы в речке много, лови знай.

— Нет уж, хватит с меня, досыта наловился.

В берлоге у медведицы родился зимой медвежонок, назвала она его Филей. Пока был в лесу снег, прятался Филя в шерсти на груди у матери, грудь её сосал. А как растаял снег, стала медведица на охоту уходить, медвежонок оставался дома один.

Сидит он один раз у берлоги и думает: «Дай на речку схожу, водички похлебаю».

Пришёл. Только было к воде потянулся, смотрит, а из воды глядит на него маленький косматый медвежонок, глазёнки круглые, нос шалашиком.

— Как ты туда попал? — спросил Филя.

А медвежонок глядит на него из воды, губами шевелит, а не говорит ничего.

— Ты, наверное, выйти хочешь? — догадался Филя.

— Выходи, я тебе не помешаю. Я вправо отшагну… Речка большая, есть где разойтись нам с тобой.

Отковылял Филя вправо, потянулся к воде, смотрит, а из воды к нему тот же самый медвежонок тянется, маленький, косматый, глупый-глупый.

— Ты зачем сюда пришёл? — говорит ему Филя. — Я же тебе сказал, что я вправо пойду, я, а не ты, а тебе нужно было там выходить, где мы с тобой встретились. Ну раз уж ты пришёл сюда, выходи здесь, а я на старое место вернусь, там попью.

Вернулся Филя, наклонился над водой, смотрит, а тот медвежонок, что в речке был, тоже сюда пришёл.

— Экой ты непонимайка, — сказал ему Филя. — Ну зачем ты сюда пришёл? Я же тебе сказал, что я на старое место пойду, я, а не ты, а ты пришёл зачем-то. Но уж коли пришёл, здесь выходи, а я пойду на пенёчке посижу, подожду тебя. Я попить успею.

Отошёл Филя от речки, сел на пенёк, сидит, ждёт, когда глупый медвежонок из воды выйдет, а он всё не выходит и не выходит.

— Опять, — говорит Филя, — поди, напутал чего-нибудь, не так меня понял. Может, он ждёт, когда я попью, чтобы потом вылезти. Ладно, так и быть, попью я.

• Предыдущая
• 2/9
• Следующая