Двенадцать башен - Юй Ли - Страница 73

Слова юноши пришлись старику по душе. «Весьма достойный молодой человек, — подумал он. — И все же следует его испытать. Говорит-то он складно, а как поведет себя в дальнейшем — неизвестно. Чего доброго, отвернется от старика!» Инь не решился придумывать еще одно имя, как придумал себе, и ответил уклончиво:

— Если бы я взял тебя в приемные сыновья за свои собственные деньги, то я обязан был бы дать тебе свою фамилию. Но в данном случае деньги выкладываешь ты, и брать тебе мое имя вовсе не обязательно. Напротив, я должен взять твою фамилию. Ты — Яо, значит, теперь и я буду Яо. Зови меня Яо Сяолоу — Маленькой Башней!

«Почтенье хорошо, а послушанье лучше!» — вспомнил юноша старую поговорку.

Отец и сын жили душа в душу. Молодой человек почтительно ухаживал за новым родителем, покупал ему все, что тот пожелает, а старый Инь частенько куражился, не без умысла. И то плохо, и это не по душе. Он заставлял юношу по нескольку раз менять покупки, прежде чем соглашался что-то отведать. Яо безропотно сносил все капризы, не выказывая ни малейшего недовольства. Через полмесяца, а может быть, немного позднее Инь прикинулся больным. Интересно, как поведет себя юноша? Ведь истинные чувства проявляются в тяжелую минуту.

Как раз в это время случилось одно неожиданное событие. Вдруг поползли слухи, что юаньские войска, сметая все на своем пути, овладели заставой Яньгуань [338]и со дня на день появятся возле Золотого холма [339]. Потом вдруг заговорили о разбойниках, которые объявились в местностях Три Чу и Два Юэ [340], где жители терпят от них жестокие беды.

Старый Инь забеспокоился и больше не притворялся больным. Однажды он позвал сына и спросил:

— Сколько у тебя наличных денег и сколько на руках у людей? Можешь ли ты забрать то, что отдал?

— Мой капитал составляет больше ста золотых. Почти половина вложена в товар, а половина — на руках у людей, только вряд ли вернешь что-нибудь обратно в такое смутное время. Сейчас главное — хорошенько запаковать оставшийся товар и не мешкая податься куда-нибудь в деревню. Переживем смуту, а потом вернемся и соберем все долги. Вот только не знаю, где раздобыть денег на дорогу.

— Об этом не беспокойся! Найдутся. Есть другая опасность. В такое лихое время страшно идти не только с товаром, но даже пустому. В любой момент можно нарваться на солдат! Лучше раздать товар торговцам, но взять с них расписку, а потом, когда вернемся, забрать. В общем, надо идти налегке, так безопасней.

— Откуда у вас могут быть деньги, если вы один на всем белом свете? — удивился Яо Цзи. — Наверное, какая-то мелочь. Скажу вам по совести, раньше я никогда не заботился о деньгах, думал, как-нибудь проживу! Теперь же, когда вы со мной рядом, я так не могу. Нельзя, чтобы вы, пожилой человек, голодали вместе со мной. Надо вести хозяйство.

На глазах старика навернулись слезы.

— Воистину ты почтительный сын! — Инь потрепал юношу по плечу. — А может быть, мы были связаны с тобой в прошлой жизни? Потому и явились столь теплые чувства. Кто знает? Пожалуй, незачем мне больше таиться. Я не бедняк и не собирался идти в услужение. Я придумал все это, чтобы испытать искренность человека, которого собирался усыновить, потому что своих детей не имею. Слава Небу, которое послало мне счастливую встречу с тобой! Теперь я со спокойной душой передам тебе все хозяйство. Скажу без хвастовства, что моего состояния тебе хватит надолго. Ты дал мне в свое время десять лянов, сейчас я возвращаю тебе их с тысячными процентами. Отныне ты богач, мой мальчик, и сто лянов для тебя — все равно что шерстинка в огромном ковре. Живее собирайся в путь. Отправимся туда, где тебя ждет богатство!

Глаза юноши стали влажными от слез.

В тот же вечер они тщательно пересчитали весь товар и отдали торговым людям, а на следующий день тронулись в путь на большом судне.

Уважаемый читатель! Ты наверняка подумал, что тут и конец нашей истории, раз отец с сыном отправились в родные края. Ничего подобного! Невероятные события, случающиеся в жизни, влекут за собой новые невероятные события, и тут, как известно, возможны не только радостные встречи, но и грустные расставания. В общем, нашу историю сразу не расскажешь. Мы продолжим ее в следующей главе.

Когда отец с сыном сели на судно, Инь обратился к юноше с такими словами:

— Ведь ты можешь самостоятельно заработать деньги, отчего же до сих пор не женился или не взял себе наложницу? Как только приедем, сразу тебя женю. С таким важным делом мешкать нельзя!

— Есть у меня на примете девица, но я еще не посылал ей свадебных даров. Она живет в Ханькоу — мы как раз будем его проезжать. Там я сойду на берег и все о ней разузнаю. День-другой вы без меня поживете на судне. Может быть, девушку уже выдали замуж, тогда и говорить не о чем. Но если она не просватана, я договорюсь с родителями о свадьбе. Что вы скажете, отец?

— В таком деле главное — договоренность! Послал ты дары или нет — не столь важно. И узнавать тебе, я полагаю, ничего не надо. А скажи, из какой она семьи?

— Не скрою, она — дочка моих бывших хозяев Цао. Еще девочкой (ей было лет пять или шесть) она привлекала всех своей красотой. Я давно хотел с ней обручиться, да и она, казалось, была не против, но родители мне не сказали ничего определенного. Видно, не хотели выдавать дочку за бедняка. А сейчас я еду к ним не с пустыми руками. Я могу кое-чего в жизни добиться, и, надеюсь, мне не откажут.

Когда приплыли в Ханькоу, Яо Цзи попросил лодочника подождать, пока он вернется. Пассажиры загалдели:

— С какой стати нам ждать? Мы все спешим к своим семьям. Время сейчас такое, что неизвестно, живы они или нет.

— Оставайся пока здесь, мой мальчик, приедешь потом! — сказал Инь, доставая из рваного халата два серебряных слитка — около сотни лянов. Это серебро предназначалось на дорожные расходы. — Возьми его, пригодится для устройства свадебных дел. Как только все сделаешь, сразу же возвращайся, не мешкай, не заставляй меня волноваться!

Юноша низко поклонился. Ему хотелось сказать старику много хороших слов на прощанье — чтобы берег себя и во всем проявлял осторожность, но пассажиры торопили и молодому человеку пришлось сойти на берег.

Лодочник поднял парус, и судно поплыло. Они проехали десять, а может быть, двадцать ли, как вдруг раздался крик:

— Беда! Забыл сказать самое главное! Какое несчастье! — пассажир колотил себя в грудь.

Вы спросите, кто это был? Не кто иной, как Инь, он забыл назвать сыну свою фамилию и сказать, откуда он родом, пообещав сделать это, когда приедут на место. Что делать? Велеть лодочнику вернуться? Пассажиры наверняка воспротивятся. Ехать дальше? Как юноша его найдет? Инь метался по судну, вздыхал, и вдруг в голову ему пришла хорошая мысль. Во всех местах, которые они будут проезжать, он вывесит объявления. По ним юноша и найдет дорогу.

Тут наш рассказ пойдет по двум линиям — мы на время оставим Иня и вернемся к Яо Цзи, который, как нам известно, сошел на берег и отправился к Цао, якобы проведать бывшего хозяина. На самом же деле юноше не терпелось увидеть дочь Цао. Он вошел в дом, огляделся и сразу понял — что-то случилось. Хозяина он застал, но женщин почему-то не было. А произошло вот что. Грозные слухи докатились до местности Чу, и сразу же везде появились разбойники, выдававшие себя за монгольских солдат. Они творили всякие бесчинства, всех женщин, и молодых и старых, забирали в плен. Увели и дочь Цао, и никто не знал, где она находится и жива ли.

Печальная новость повергла Яо Цзи в уныние. Он простился с прежним хозяином и сел в попутную лодку, которая направлялась в Юньян. Через день-другой судно подошло к селенью Волшебных Персиков, еще оно называлось Рыбьим устьем. У причала стояло множество лодок, они принадлежали разбойникам, которые прямо на берегу устроили настоящий базар и торговали женщинами. Юноша подумал, что, может быть, здесь ему посчастливится узнать что-нибудь о судьбе любимой. Отринув страх, он должен воспользоваться удобным моментом, тем более что в этом месте разбойники не грабили, ибо искали покупателей на свой товар. Яо Цзи взял несколько лянов серебра и направился в сторону торжища. План был таков: он выберет удобное место и будет рассматривать женщин, которых ведут мимо. Если увидит девицу, которую ищет, сразу же начнет ее торговать. Юноша не знал, что разбойные люди — народ ушлый и коварный. Они знают, что покупатель отберет ту, которая и лицом, и телом приятна. А куда девать старых и некрасивых? И хитрецы пустили в ход способ, который обычно используется при продаже вяленой рыбы или соленой рыбной мелочи, уже тронутой запахом. Товар, как известно, завертывают в бумагу, и покупатель должен взять его наугад, не зная, что в свертке: хорошая рыба или протухшая. Кому как повезет! Так было и на нынешнем торге. На женщин напялили мешки и обозначили цену, для всех одинаковую. Что внутри — никому неизвестно! Счастливцу может достаться Сиши или Ван Цян, неудачнику — уродина Дунши или матушка Мо. Все как будто по справедливости, не придерешься, однако Яо Цзи это, разумеется, не устраивало, и он решил вернуться на судно. Но тут в глаза ему бросилось объявление на столбе у обочины. Там было сказано: «Строгий приказ! На людском торжище праздно шатающимся не дозволено шнырять и вынюхивать. Всякий, кто вернется с торга без покупки, подвергнется немедленной казни, как вражеский лазутчик. Пусть не ждет снисхождения!»