Боевой выход - Гончар Анатолий Михайлович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/40
• Следующая

– Что ее готовить, – по-прежнему обиженно, но совсем тихо буркнул Костян, и начал подтягивать уже было отпущенные ремни разгрузки.

– Гришин, остаешься здесь, – Ефимов обернулся к лежавшему в тени второму радисту. – Разверни и проверь «Северок», ясно?

– Есть, командир! – с готовностью отозвался тот.

Он хоть и был настоящим – призванным с гражданки контрактником, – но в группе числился вторым номером. По этому поводу Гришин не комплексовал, но всегда с радостью брался за любую работу по своей специальности. То передашь радиограмму-другую, то поболтаешь (пока никто «не слышит») на запасной волне с батальонным связистом) о том о сем, потом перескажешь кому другому полученные из первых рук новости, глядишь, десяток минут и пробежало. Все не так скучно. Если, конечно, в засаде сидеть. Когда идешь – скучать некогда, но на попе сидеть оно все равно лучше, только бы боевые капали…

Минут через десять Сергей со своим разведдозором покинул место засады и, пойдя вдоль обрывистого правого берега, почти сразу же наткнулся на старую заброшенную базу. А вот ведущие вниз с обрыва ступени выглядели новыми, словно недавно кто-то заботливо подравнял и почистил их контуры. Заставив бойцов рассредоточиться, Ефимов внимательно осмотрел и сфотографировал найденную базу. Судя по всему, бросили ее еще в прошлом году. Все три сделанные из веток и пленки шалашика лежали на земле грудой хлама. Единственное подземное укрытие – блиндаж, подмытый дождями, местами обрушился, и теперь вход в него перегораживала обломившаяся деревянная балка. Полусгнившая дверь, видимая за этой балкой и кучей навалившейся на нее земли, была слегка приоткрыта, и за ней виднелась полиэтиленовая пленка, некогда устилающая земляные стены убежища. Вырытые по периметру окопы тоже оказались полузасыпанными. В одном месте земляная осыпь показалась Сергею подозрительно отличающейся от всех прочих мест. Он даже не смог бы сказать, чем именно.

– Чи, Вячин, – тихонечко позвал он разведчика, сидящего к нему ближе прочих, и когда тот обернулся, поманил его рукой: – Иди сюда! Копай.

Вячин стянул с плеча пустой рюкзак с притороченной к нему малой пехотной лопаткой. С неохотой ковырнув землю раз, второй, на третий коснувшись чего-то твердого, спецназовец принялся рыть с удвоенной силой. Вскоре над поверхностью выкапываемой ямы показался большой бачок для мусора, накрепко закрытый крышкой и увязанный в месте соединения несколькими оборотами скотча.

– Кошку, – опередил Сергей уже было приготовившегося вытащить бак Вячина.

– Да… – хотел возразить тот, мол, да кто станет пыхтеть, минируя какой-то бак, но, передумав, повиновался.

Сперва Сергей надрезал скотч, затем зацепил кошкой крышку и, отойдя в укрытие (за толстое дерево), дернул. Кошка слетела, правда, прежде потащив за собой мышку – белую крышку урны. Ефимов вышел из-за дерева, приказал бойцу оставаться на месте, а сам подошел к урне и заглянул внутрь. Лежавшее там вызвало легкое разочарование. Вначале Сергей хотел просто запустить в урну руку и вытянуть на свет божий ее содержимое, но передумал и, кое-как зацепив кошкой саму урну, поспешил все к тому же дереву.

Рывок удался – урна дернулась, качнулась вперед и перевернулась. Из ее утробы вывались на землю несколько разношерстных разгрузок. Среди них ни одной, от вида которой хотелось бы воскликнуть: «Это моя!» Так что Ефимов хмыкнул, пару раз щелкнул фотоаппаратом и кивнул Вячину: «Забирай».

Пятью минутами позже они, спустившись по вырытым в обрыве ступеням вниз, пересекли ручей и, углубившись в лес, пошли в южном направлении. Признаки, подтверждающие наличие в этой местности вооруженных людей, встречались постоянно: то в виде обрывков упаковочной бумаги от пулеметных патронов, горкой лежавших под корнями сломанного грозой дерева; то серым «бисером» наваленных и уже успевших проржаветь гильз; то разорванной упаковкой ИПП и обрывками потемневших от времени бинтов; то брошенной на землю зеленой коробкой из-под пайка, то кучей пустых стаканчиков из-под «Роллтона». Следы были разные, большей частью давние, но попадались и совсем свежие: в одном месте Вячину под ноги подвернулся не растащенный лесным зверьем и не размоченный часто идущими дождями кусок плоской лепешки, в другом на брошенной батарейке от карманного фонарика стояла совсем недавняя дата. Но найти что-либо еще, более стоящее, чем спрятанные в урне разгрузки, им не удалось. Покружив по лесу почти два с половиной часа, разведывательный дозор возвратился к основной части группы.

– Доложи «Центру», – усаживаясь на расстеленный на земле коврик, приказал Ефимов, – что найдена старая база на десять-пятнадцать человек и тайник с шестью разгрузками. Добавь – старыми. А то опять запрашивать «бакшиш» станут. – На слове «бакшиш» боец недоуменно уставился на своего командира, но тот только отмахнулся. – Пиши: старые, требующие ремонта. – Тут он совсем не погрешил против истины, но все же приказал взять все разгрузки с собой. «Отдам старшине. Пусть будут для отчетности». Закончив диктовать радиограмму, расстелил свой коврик и завалился спать.

– Командир… – Голос Гришина, столь некстати будившего только-только уснувшего группника, казался растерянным.

– Я слушаю, – отозвался так и не открывший глаз Ефимов.

– «Центр» в третий раз запрашивает наши координаты.

– Ну, сообщим им в четвертый, – огрызнулся старший прапорщик, совершенно уверенный в точности сообщенных «Центру» координат.

– Там Ханкала матерится.

– И хер с ней, – Сергей открыл глаза и сел.

– Так что им передать-то?

– Как что? Передай наши координаты еще раз, и все, – ответил Ефимов, так и не поняв, по какому поводу сыр-бор.

Вернувшийся через десять минут радист выглядел еще более растерянным и сбитым с толку.

– Командир, вас вызывают, – кивок в сторону стоящей чуть на удалении под скрюченным (наверное, от старости) толстым деревом радиостанции.

– Кто? – Окончательно поняв, что спать ему сегодня не судьба, Ефимов потянулся и начал вставать. Попутно зацепив рукой автомат, он встал на ноги, полностью готовый к действию.

– Ханкала.

– Кто в Ханкале? – протирая рукой глаза, уточнил старший прапорщик.

– Не знаю. Какой-то Шах.

Сергей улыбнулся. Это был позывной майора Виктора Михайловича Шахнова, отрядного направленца.

– Старший Леса на приеме, – взяв в руки гарнитуру, сразу же доложился Ефимов.

– Михалыч, – с направленцем они познакомились в первые же дни пребывания Сергея на чеченской земле и как-то сразу перешли на «ты», начали звать друг друга по отчеству. – Что там у тебя? Прием.

– Не понял, в чем проблема? Прием. – Сергей действительно не понимал, что происходит.

– Ты по каким координатам сидишь? – спросил Шахнов так, как будто в его словах заключалась какая-то подковырка. – Прием.

– На тех, что и передал, а что?

«Наверное, в Ханкале решили, что я заныкался и никуда не пошел, – внезапно осенило Ефимова, – вот оно в чем дело».

– А твой район разведки где? – И опять словно подшучивает.

– Как где? Здесь. – Они уже забывали говорить о готовности слушать один другого, словно разговор велся в одной комнате.

– Где здесь? – похоже, начиная злиться, воскликнул Шахнов. – Херня какая-то! – И уже спокойно: – А дай-ка мне координаты границ района.

Ефимов задумался, вытащил карту и, найдя на ней нужные точки, сразу же начал диктовать координаты. Память на цифры у него была хорошая, и вспомнить их не составило для него большого труда.

– Подожди, – попросил направленец, когда Сергей закончил диктовку. – Будь на связи, я сейчас. – Теперь озабоченным казался сам Шахнов.

Через две минуты он снова вышел в эфир.

– Михалыч, откуда у тебя эти координаты? – озабоченность в голосе направленца сменилась полным недоумением.

– Комбат из горной группировки приехал и перенацелил, – разъяснил Ефимов, уже поняв, откуда дует ветер.

– Ясно, а до этого у тебя какие квадраты были?

Сергей назвал.

• Предыдущая
• 23/40
• Следующая