Краткий курс истории ВОВ. Наступление маршала Шапошникова - Исаев Алексей Валерьевич - Страница 47

Если сложности с прорывом тактической обороны противника и устойчивость окруженных дивизий и корпусов вермахта были во многом неожиданностью для советского верховного командования, то трудности с восполнением потерь 1941 г. были вводной спланированного наступления. Эвакуированная промышленность еще не вышла на довоенные производственные мощности. Если к началу Великой Отечественной войны в западных округах насчитывалось 52 666 орудий и минометов, то на 1 января 1942 г. почти в полтора раза меньше — 34 525. Причем наиболее чувствительной была разница в числе тяжелых орудий: к началу войны орудий калибром свыше 105 мм было 9675 единиц, а на 1 января 1942 г. более чем в два раза меньше — 3914 штук. Промышленности удалось восполнить только потери минометов калибра 82—120 мм. К началу войны их было 8632 единицы, а на 1 января 1942 г. — 9369.

Недостаток собственно артиллерии усугублялся трудностями с боеприпасами. Это было вполне объяснимо: в ценах 1936 г. стоимость месячного расхода снарядов к 122–мм гаубице (440 штук) более чем в два раза превосходила цену самого орудия. Кроме того, производство пороха, являвшееся еще до войны узким местом в военной промышленности СССР, было существенно ограничено потерей и эвакуацией пороховых заводов. Результаты не заставили себя ждать. В апреле 1941 г. был введен норматив расхода снарядов на одно дивизионное орудие 76–мм — 540 штук, 122–мм гаубицу — 440 штук и 152–мм гаубицу — 360 штук. В январе 1942 г. фронты могли обеспечить 76–мм дивизионную пушку 286 выстрелами, расход составил 198 выстрелов. Всего в январе-марте 1942 г. при нормативе расхода 2160 снарядов обеспеченность составила 1066 выстрелов, а расход — 682 выстрела. Столь же тяжелой была обстановка с боеприпасами других типов. В январе 1942 г. каждая 122–мм гаубица была обеспечена 218 снарядами, из которых реально выпустила 156. В феврале 1942 г. эти цифры составили соответственно 239 и 167 штук. Снарядный голод не был преодолен до самого конца зимней кампании 1942 г. Еще более напряженной была ситуация с минометными боеприпасами (потери матчасти минометов, как мы знаем, восполнили). При нормативе месячного расхода 82–мм мин 665 штук обеспеченность ими в январе составляла 111 штук на миномет, в феврале — 97 и в марте — 69. Аналогичная картина была со 120–мм минами. При нормативе месячного расхода 480 штук на один миномет в январе 1942 г. обеспеченность составила всего 34 мины, в феврале — 39 и в марте — снова 34 мины. За четыре месяца 120–мм минометы смогли израсходовать всего 7 % норматива.

Армии вследствие недостатка боеприпасов оказывались без поддержки артиллерии и минометов даже при наличии соответствующей матчасти. Начальник артиллерийского снабжения Западного фронта в объяснительной записке к заявке на подачу боеприпасов фронту на февраль 1942 г. на имя начальника Главного артиллерийского управления 23 января писал:

Кроме того, характерный для зимы 1942 г. глубокий снег в целом снижал эффективность артиллерии, останавливая осколки снарядов среднего калибра. Гарантированную эффективность имели только орудия калибром 150 мм и более.

Учитывая напряженное положение с производством мин и снарядов, Государственный комитет обороны принял ряд мер по расширению сырьевых ресурсов и существовавших тогда мощностей промышленности, занятой производством боеприпасов. Это в последующем дало возможность ликвидировать отставание в производстве боеприпасов, более полно обеспечивать ими войска.

Однако, рассматривая обстановку начала 1942 г., можно сделать вывод, что зимнее наступление Красной Армии проходило при крайне слабой поддержке «бога войны». Низкая обеспеченность войск боеприпасами во многом обусловливала большие потери фронтов в личном составе, вооружении и боевой технике, которые имели место в рассматриваемый период. Недостаток артиллерии и боеприпасов к ней в какой-то мере мог быть скомпенсирован бронетехникой. Танки в свое время появились именно как сравнительно дешевая альтернатива артиллерии.

Одним из опытов, который приобретали войска в процессе наступления, был опыт поддержания боеготовности танковых войск, эвакуации и восстановления танков. Пока этот опыт не был осмыслен и применен на практике, танковые бригады быстро теряли технику.

Так, на 19 января 1942 г. состояние бригад Западного фронта было следующим:

1–я гв. ТБр получила 95 ед., на 15.2 имела 28 ед.

17–я ТБр получила 72 ед., на 15.2 имела 30 ед.

20–я ТБр получила 77 ед., на 15.2 имела 18 ед.

5–я ТБр получила 89 ед., на 15.2 имела 9 ед.

18–я ТБр получила 70 ед., на 15.2 имела 15 ед.

32–я ТБр получила 53 ед., на 15.2 имела 9 ед.

2–я гв. ТБр получила 79 ед., на 15.2 имела 16 ед.

146–я ТБр получила 128 ед., на 15.2 имела 12 ед.

68–я ТБр получила 46 ед., на 15.2 имела 16 ед.

В частях и рембазах фронта находилось 264 неисправных танка. Не было эвакуировано с поля боя 322 подбитых и неисправных танка.

Снижение процента боеготовых машин было характерно для всей зимней кампании и всех участвовавших в ней фронтов. Так, на 1 января во всех фронтах имелось 1588 исправных танков, а неисправных 1323, на 1 февраля соответственно 1547 и 1607, на 1 марта — 1874 и 2066 и на 1 апреля — 1642 и 2409 машин. То есть число боеготовых машин к общему числу танков к моменту начала зимнего наступления составляло 55 %, а в апреле 1942 г. — упало до 41 %. Происходило это потому, что фронты и армии не имели достаточного количества средств эвакуации и ремонта бронетанковой техники. Под Москвой для эвакуации техники была даже задействована техника треста передвижки зданий, расширявшего до войны улицу Горького в Москве.

Происходило все это на фоне достаточно высоких боевых потерь фронтов. В январе 1942 г. всеми фронтами действующей армии было потеряно 478 танков, в феврале — 383, в марте — 467 и в апреле — 327. В среднем потери составляли 25 % от объема производства. Соответственно общее число боеготовых танков почти не увеличилось.

Напротив, число боеготовых танков в трех противостоящих советским войскам группах армий неуклонно возрастало. Если в январе 1942 г. в распоряжении немецкого командования на Восточном фронте было 1015 пригодных для ремонта танков и единицы боеготовых машин, то в дальнейшем ситуация принципиально изменилась. В феврале уже было 340 боеготовых (1139 в ремонте), в марте — 643 (1139 в ремонте) и в апреле — 736 машин (1469 в ремонте). При этом позиционный фронт благоприятствовал снижению безвозвратных потерь. Если в январе 1942 г. немцы потеряли на Восточном фронте 362 танка, в феврале — 305, то в марте и апреле эти цифры упали до 75 и 125 соответственно.

Выравнивание числа боеготовых танков сторон привело к постепенной стабилизации обстановки на фронте. Разница в числе танков компенсировалась тем, что в Красной Армии они широко задействовались для поддержки пехоты. Немецкие танки могли массированно применяться для парирования ударов советских войск.