Отступник - Долгова Елена - Страница 37
- Предыдущая
- 37/70
- Следующая
3. «Грех» — законспирированная организация псевдомистического толка. Идеология основана на имитации воззрений дьяволопоклонников и отрицании моральных норм даже в том сильно усеченном виде, в котором они существуют в Зоне. Абсолютизирует получение наслаждения от насилия, зачистку слабых и непригодных. Одобряет и поощряет предательство доверившихся и жесткие методы достижения целей, обычно вполне материальных. Предположительно имеет богатые схроны артефактов, добытых убийствами и грабежом. В масштабных боевых столкновениях «Грех» никогда не участвует, своей территории и жесткой структуры не имеет. Членство держится в тайне, члены «Греха» могут обитать среди нейтралов и формально (но не по сути) состоять в любой организации Зоны. Создание «Греха» из отколовшейся части организации «Монолит» не доказано. Возможно также, что связи между «Монолитом» и «Грехом» не существует, а своеобразная идеология последнего заимствована у сходных сект на Большой земле. Ошибкой является отождествление «Греха» с «Темными Сталкерами». Последние — всего лишь люди, пережившие в Зоне выброс 2006 года и при этом необратимо искалеченные. Члены же «Греха» физически полноценны и имеют отклонения только в области морали.
При всех своих негативных чертах реальной военной угрозы «Грех» не создает, и расходование ресурсов на его немедленное уничтожение нецелесообразно. Возможность использования этой группировки в наших целях требует дополнительного анализа.
Дело о розыске пропавшего агента Томаса Норберта Бейкера
Достоверно установлено, что Бейкер, работавший под прикрытием, в качестве репортера ВВС неоднократно пользовался профессиональными услугами наемника по кличке Бархан. В августе 2011 года они вдвоем отправились в слабо изученные области Зоны с целью обнаружения неизвестных до той поры проходов к ЧАЭС. Супервыброс застал обоих предположительно в районе бывшего озера Янтарь либо севернее. Можно предполагать, что Бейкер погиб, а Бархан выжил и скрыл гибель клиента, чтобы не повредить профессиональной репутации. Однако обстоятельства указывают…
На этом самом интересном месте батарея села окончательно, и ноутбук, пискнув, отключился. Я остался сидеть над мертвым экраном, совершенно ошарашенный, и даже не успел скопировать себе шпионские записки Харта. Кем бы ни был этот человек, свои отчеты он едва ли отправлял Чехову, да и к «Свободе» отношение имел номинальное.
— Ты чего ругаешься, случилось что-нибудь? — спросил меня пробудившийся Лунатик.
— Ничего не случилось, ноутбук вот только разрядился. Спи дальше.
— Я больше не хочу.
Он приподнялся и потрогал свою перевязанную голову. Повязка, которая еще вчера пропиталась кровью, сейчас совсем подсохла.
— Больно?
— Нет, онемело.
— Может, бинты сменить?
— Не надо бинты зря тратить, их теперь трудно будет достать до самого Лиманска. На мне царапины зарастают как на собаке. Давай лучше поменяемся, я караулить буду.
Честно говоря, бессонная ночь, схватка с зомби, Бурцевым и Барханом, ранение Лунатика, погоня за отступником бегом на допинге и, наконец, конспиративные откровения Харта довели меня до полного ступора. Я не стал возражать, свалился, уснул надолго и на этот раз не видел снов.
На следующий день погода улучшилась, потеплело и стало сухо. Ноутбук Харта не работал, но я еще надеялся зарядить его, добравшись до дружественной обитаемой территорий. Вместе с тем перспектива добраться до такой территории стремительно сокращалась прямо сейчас. Это происходило потому, что блокпост впереди занимали бойцы в экзоскелетах «Долга», их хорошо было видно в бинокль.
Пройти мимо ребят из «Долга» неузнанным я не мог и прекрасно знал об этом. Оставалось обогнуть блокпост с западной стороны, то есть пробираться лесом. Лунатик возился то с рацией, то с коммуникатором, пытаясь понять, что происходит.
— Сеть не ловится, — виновато сообщил он.
В радиоэфире он жадно слушал на мой взгляд ничего не значащие обрывки чужих разговоров, где-то западнее постреливали, и постреливали всерьез. Сообщений о новых выбросах пока не наблюдалось, и все оставалось как бы в пределах нормального везения-невезения…
Если бы не чертов блокпост, охрана которого знала меня как облупленного.
— Ладно, срежем немного через лес. Тут и идти-то от силы километр осталось.
Мы, закрыв шлемы, свернули на обочину и углубились в чащу. «Велес» у меня то пощелкивал, предупреждая о радиации, то замолкал. Лес состоял из мертвых и живых сосен, трухлявых дубов, корявых елей и буйного, но уже пожелтевшего от наступившей осени лиственного кустарника. Кустарник этот был таким густым и прочным, что при попытках продираться насквозь издавал противный треск. Пахло тут осенью, грибами и чем-то чуждым, с тревожным привкусом химии, запах этот умудрялся пробиваться сквозь фильтры комбеза.
— Как бульдозер ломимся.
— Думаешь, твои услышат? Мы на километр отошли… — рассеянно ответил Лунатик.
Он в какой-то мере был прав, но иррациональная тревога заставляла меня забирать все глубже и глубже в чащу. Один раз мы чуть не влетели в странное образование, наверняка аномальное, но неизвестной до сих пор природы.
Сразу несколько сосен и дубов, а может, еще каких-то деревьев то ли срослись, то ли сплавились между собой, образовав общий купол. Я хотел было пошарить под этим куполом, но предусмотрительный Лунатик утащил меня в сторону.
— Смотри, что там на земле…
На земле под куполом застоялась лужа, на вид обыкновенная, но пованивала она кислотой. Местами в луже мокли остатки костей, на вид — собачьих.
— Ты росянки когда-нибудь видел? — спросил Лунатик.
— Ну да, они комаров едят.
— А это не росянка, а соснодуб, и ест эта штука не комаров, а попавшую под купол крупную органику. Мы, например, ей подходим.
Я с уважением и на приличном расстоянии обошел по периметру этот новый для меня вид аномального растения.
— Черт с ней, пускай растет.
«Велес» показывал координаты артефакта, я пошарил немного в траве и подобрал «пустышку». Она представляла собой два диска, сцепленных вместе слизью, и то ли помогала от ожогов, то ли была аномальным аналогом все того же стимулятора. Едва ли эту штуку мог породить соснодуб, скорее всего она завелась тут после одного из прежних выбросов.
— Хоть бы что-то полезное, — ни с того ни с сего разозлился Лунатик.
— А ты чего хотел?
— «Пузырь», «светляка» или пускай бы «мамины бусы»…
Больше он мог ничего не объяснять. Все перечисленные артефакты или помогали от радиации, или лечили раны, то есть вполне укладывались в перспективу, которая маячила для нас в Лиманске.
— «Пустышку» продать можно.
— Кому? Я тут ни одной базы не знаю, кроме той, где Лесник! А Леснику «пустышка» ни к чему, он и так через аномалии проходит…
— Не может быть.
— Мне-то что, ты у него сам спроси, правда или нет.
Лунатик уже успокоился. Лес шумел под порывами осеннего ветра. Блокпост остался далеко в стороне, нужно было идти дальше. Внезапно к шелесту деревьев под ветром добавился еще один звук — кто-то быстро, но осторожно пробирался сквозь кусты.
— Тихо…
Хрустело теперь совсем близко. Я взял дробовик наизготовку и едва не выстрелил, когда контур живого существа очутился рядом.
Это был не мутант, а человек. Бесформенным его делал темный кожаный плащ с капюшоном, накинутый поверх комбеза. Чужак мог поднять пальбу и тем самым растревожить ребят с «долговского» блокпоста, но позволить ему переться на нас просто так, со стволом и непонятно какими намерениями, я тоже не имел права.
— Стоять, — тихо приказал я.
Чужак замер. Наверняка он тоже нес рюкзак при помощи «грави». Этот артефакт уменьшает гравитацию, но не уничтожает инерцию, поэтому обманчиво легкий, а на самом деле стокилограммовый груз пнул резко остановившегося сталкера в спину и пониже спины. Тот пошатнулся на скользкой траве, капюшон слетел, и я узнал ту самую худую брюнетку, которая когда-то подсела к нашему костру на Болоте. Сейчас сталкерша попыталась натянуть капюшон обратно на лицо, но задравшийся при этом рукав обнажил татуировку на запястье, выполненную в виде черепа.
- Предыдущая
- 37/70
- Следующая
