Отступник - Долгова Елена - Страница 11
- Предыдущая
- 11/70
- Следующая
— Да так. Шли они гуськом, оба в бронекостюмах «Берилл», какие лица, под шлемами не разберешь. Я сижу неподалеку с детектором, наблюдаю, как воздух дрожит над «жаркой». Они ничего, идут. Я думал, артефакты ищут. Ладно, не маленькие. Идут, на меня ноль внимания. Между ними двоими метров десять. И тут первый влетает в «жарку» с разгону — шурух! Огонь столбом… В общем, от этого парня мало что осталось. Второй, когда это малое осматривал, шлем расстегнул. И тут я вижу, что наемник тот — Бархан.
— Бархан?
— Да, Бархан. Серьезный парень. Киллер.
Костя со стуком поставил стакан.
— Не напутал?
— Нет, не напутал. Он голову бреет и на переносице шрам.
— Бархан на Кордоне отсиживаться не любит, работает по крупным контрактам и просто так не появляется. Ты о нем знаешь? — спросил Костя, на этот раз у меня.
— Что-то слышал.
— Когда на Янтаре потерялся британский журналист, говорят, без Бархана не обошлось. По крайней мере видели их под конец вместе.
— А на кой черт этот журналист вообще сюда полез? Это не его страна, не его война, не его Зона и вообще не его дело.
— Между прочим, Моро, люди должны знать правду, Зона — подарок всему человечеству, а не только таким психам, как ты или Крылов.
— Мне она вовсе не подарок.
— Ну, это как сказать. Вообще-то это для тебя шанс.
— Какой еще шанс?
— Хоть что-нибудь в этой жизни понять. Хотя бы подумать башкой, как ты дошел до жизни такой.
— Никуда я не доходил, все в норме.
— Слушай, ты у нас уже полмесяца живешь. Раньше даже близко бы не сунулся, идейный, а все изменилось почему? Идти тебе некуда. Понимаешь?! Некуда! Для «Долга» ты предатель и дезертир…
— Заткнись.
— Я-то заткнусь, мне-то что, я парень спокойный. Но ты подумай, как дальше будешь жить.
— Как захочу, так и буду.
— Ну-ну… Не обольщайся. У Валерьяна на Кордоне тебя тоже не примут, им с Крыловым ссориться ни к чему. К бандитам сам не сунешься. Для наемников слишком засвечен. С точки зрения вояк, таких, как майор Халецкий, весь «Долг» — в лучшем случае идейные тупицы, а дезертир из «Долга» еще хуже всех остальных. Ну а «Чистое небо»…
— Что?
— Объявился тут новый клан, из болот вылез. В общем, странные они. Но ренегатов точно ненавидят.
— А ты и рад…
— Может, и рад, да. Потому что мы тебя примем, Серега, таким, какой ты есть.
— Даже понимая, что Зону я не люблю и подарком человечеству не считаю?
— Даже понимая.
— Даже зная, как я ваших на хуторе вместе с Рудым положил?
Костя молча кивнул. Он не врал и не прятал глаза, ничего не скрывал. Честно говоря, такое всепрощение меня пришибло. Про то, что в «Свободе» на прошлые дела новичков смотрят сквозь пальцы, я и раньше знал, но не ожидал, что они доходят до такого.
— Удивлен?
— Удивлен.
— У нас все понимают, что ты не предатель, Моро.
Костя старался как мог меня распропагандировать, но я уже сообразил, что они берут и предателей, лишь бы предатель предавал кого-нибудь другого. Я даже хотел сказать это, но промолчал, пожалев святую уверенность Кости в его ценностях.
И все же этот разговор меня зацепил. Зацепил потому, что открывал возможность пусть не так, как я хотел, но все равно остаться в Зоне. Да, я ее не любил. Точнее, как член «Долга» был обязан ненавидеть всеми фибрами души. При этом я к ней привык. Привык к оружию в руках, адреналину в крови и внятной ситуации, при которой друзья рядом, а враги — вон те, по другую сторону прицела. Измениться я уже не мог, да и не хотел.
— Ну так ты осознал? — гнул Костя в свою сторону.
— Нет.
— Зря. Ты, Моро, хоть раз подумай как следует. У вас ведь там, на «Агропроме», еды, оборудования хоть завались, снаряга — о-го-го. Хотя бы каждый экзоскелет сколько стоит. А ведь хабаром вы не торгуете и денег ни с кого не берете. Откуда все это? От украинских или от российских спецслужб, это уж твоему Крылову виднее, кому он рапорты пишет.
— Но-но, полегче…
— Что, нечего возразить?
Возразить мне было, конечно, что, просто я уже обещал не нарываться… А то мог бы напомнить Косте, что у «Свободы» оборудование не хуже, а экзоскелеты и получше есть, оружие в основном натовского образа, так что, кому шлет рапорты лидер «Свободы», оставалось вопросом не по-хорошему открытым.
Правда, если тебя пустили в гости, то гадить на стол в доме хозяина не стоит, даже если его рожа тебе не очень нравится, поэтому я промолчал. Впрочем, с Костей, конечно, не согласился. То, что он говорил, было отчасти правильным, но означало только одно — мне пора было навсегда уходить на Большую землю.
И скоро не станет у меня ни «оружия в руках», ни «адреналина в крови», ни ясной цели. Метка отступника, впрочем, все равно останется.
— Ну как, ты не передумал? Не хочешь со мною в Лиманск? — спросил огорченный Лунатик.
— Нет.
— Жаль. Может, еще передумаешь?
— Я уже говорил, что не пойду.
— Ну, тогда пока.
…Я покидал Темную долину в южном направлении, собираясь выбраться через тоннель в сторону Кордона. Костя тоже пытался уговаривать меня остаться еще накануне, но потом бросил эту затею и к тому же разозлился. Отряды «Долга» на Кордоне бывали крайне редко, встречи с ними я не опасался. Нейтральные сталкеры, даже если поверили сообщению Ремезова, едва ли бы стали охотиться персонально на меня — опасно, да и ни к чему. Решение было принято, а в таких случаях глупо что-то менять. Сложнее всего при отходе на Большую землю миновать армейские блокпосты, но их я собирался очень аккуратно обойти по краю.
Туман тем утром стоял вязкий и плотный, он понемногу оплетал сосны, скапливался в ложбинах между холмами. Продержись туман подольше, он бы оказался очень кстати, но через полчаса подул сильный ветер и все разогнал. Кусты можжевельника мотало порывами, в кронах сосен свистело, в самом тоннеле тоже стоял какой-то свист. Я на всякий случай взял наизготовку «Чейзер» и двинулся вдоль, ориентируясь по пятну света на выходе. Пару раз мне почудилось некоторое шевеление в самом конце туннеля. Это не был силуэт человека или зверя, скорее, какой-то неопределенный намек на чужое присутствие — очень короткий лязг металла, очень короткая вспышка света. Я мгновенно остановился, не зажигая фонаря, прислонился к стене. В темном комбинезоне, в неосвещенном туннеле я практически не маячил и словно бы исчез. Для стаи слепых собак такой трюк, конечно, не помеха, но человека, если он ждал меня, наверняка заставил бы понервничать.
По стене медленными каплями стекала осевшая на ней туманная сырость. Судя по часам со светящимися стрелками, прошло пять минут. На выходе из туннеля никакого движения не наблюдалось, впрочем, если засаду устроили грамотно, в этом не было ничего странного. Даже в бинокль можно было разглядеть только метелки травы, которая росла возле самого входа, и осколки раскрошившегося бетона. Еще через некоторое время я понял, что мой противник совсем не глуп и дергаться не станет. Совсем напротив — ожиданием тут не добиться ничего, меня могли обойти со стороны Темной долины и запереть с двух сторон.
Держась у стены, я осторожно продвигался к выходу, стараясь при этом не шуметь. Арка придвинулась. Она походила на рамку, которая обрамляла унылую картину: дождь, размокшая глина косогора, обрывки белесого тумана и дорога, уходящая вдаль. Людей поблизости не было. Абсолютно никого. По крайней мере так выходило по всем признакам. Мутантов тоже не было. «Велес» не показывал никаких аномалий, рация почему-то молчала. Я шагнул под дождь, и опять не случилось ничего, как будто противник (если он вообще существовал) растаял где-то в мокрой дымке. Следовало торопиться до следующего выброса, и я зашагал вдоль по дороге, прочь от Темной долины. Ветер, который с утра разогнал туман, продолжал дуть все сильнее, он швырял как попало косые струи дождя, заливал лицо и глаза. Через небольшое время, коротко пискнув, ожила рация.
- Предыдущая
- 11/70
- Следующая
